В плену сомнений - Мартин Дебора (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Рис заломил ей руку за спину и, резким движением прижавшись к Джулиане всем телом и склонившись к самому ее лицу, промолвил:
— Это не пройдет, уверяю тебя. Неважно, что ты говоришь, — я знаю, что ты из себя представляешь. И придет день, когда я заставлю тебя просить прошения за все, что ты со мной сделала! — Он ослабил хватку и нежно погладил Джулиану по груди. — Однажды темной ночью я заставлю тебя просить прощения!
Джулиане пришлось проглотить угрозу, но на этот раз она уже не чувствовала страха. Теперь она знала, что он может с ней сделать. И чего не может.
— Я уже объяснила тебе, почему все так случилось. Ты сам мог убедиться, как лгал всем Дарси. Если же ты не желаешь думать обо мне иначе, что ж поделать, тут уж я не в силах ничего изменить. — Она глубоко вздохнула. — Однако, что бы ты там обо мне ни думал, я твоя жена и благодаря твоему упрямству останусь ею навсегда. Подумай, не лучше ли забыть прошлые обиды и найти способ остаться друзьями? Разве месть залечит твои раны? Разве мои страдания облегчат твою боль?
Джулиана взглянула в его глаза, потемневшие от гнева и от чего-то еще… да, она не ошиблась, от желания. Несмотря ни на что, он ее желал. Она замерла, изо всех сил стараясь выдержать его взгляд, гадая, что он намерен с ней сделать и как ей бороться с ним, если он опять попытается ее изнасиловать.
Внезапно Воган с проклятием оттолкнул ее.
— Ты ждешь, чтобы я начал все сначала? Сделал вид, что ты никогда меня не предавала? Все забыл?
— Нет. Но я знаю, ты человек практичный. Ты видел войну и понимаешь, что мир все же лучше. — Она искала слова, которые могли бы сократить пропасть между ними и воскресить в нем счастливые воспоминания о прошлом. И вдруг эти слова сами пришли к ней; она прочитала их несколько недель назад. Джулиана заговорила по-валлийски:
— Знаешь ли ты, как «создать мир, который дороже золота»? Помни: «прощение никогда не умирает и не стареет». Рис, пришло время создавать мир, время искать прощение в своем сердце.
Он молча уставился на нее, ошеломленный. Она декламировала строки из «Черной книги Кармартена». Джулиана чувствовала, что в плену неодолимой жажды возмездия Рис заставил себя забыть все те чудесные часы, что провели они в разговорах о поэзии, о книгах. Ее грехи — мнимые и истинные — вытеснили из его души ту любовь и ту нежность, которые их когда-то связывали. Так вот, значит, в чем ее спасение! Нужно напомнить ему об их любви. Она должна найти прежнего Риса, глубоко похороненного внутри теперешнего, ожесточившегося.
Тяжело дыша, он покачал головой. По его лицу, казалось, можно было прочесть все, что он переживал в данную минуту.
— Ты ошибаешься, — пробормотал он по-валлийски, — я не знаю больше, «как создавать мир». Я не знаю даже, что это такое — мир.
У Джулианы гулко забилось сердце. Она шагнула к нему и протянула руку.
— Тогда разреши мне тебя научить. Давай вместе учиться миру.
Какое-то мгновение он еще колебался, не в силах оторвать взгляда от ее руки. Но потом резко отвернулся и рявкнул:
— Одевайся. Через час мы выезжаем. — И с этими словами вышел.
Джулиана бессильно опустила руку и взглянула на оставшуюся открытой дверь. Его ответ был надменен и равнодушен. Но теперь в ней жила уверенность, что равнодушие это — всего лишь зыбкий фасад; душой же Рис стремился к любви, и неважно, какие слова он при этом говорил. Может, для них обоих еще теплится искра надежды, думала Джулиана. Если так, она сумеет раздуть из нее пламя, которое бы растопило лед в сердце Риса.
Вытирая пот со смуглого лба, Рис покачивался в седле и время от времени оглядывался на карету, катившую позади в облаке придорожной пыли. Джулиана ехала в ней одна, он же предпочел отправиться верхом.
Повод, туго намотанный на руку, больно впивался в кожу даже через перчатку. Два часа верховой езды не лучшим образом сказались на его самочувствии, чему вовсе не способствовало изрядное количество выпитого накануне бренди и бессонная ночь. И все же Воган не мог заставить себя пересесть к Джулиане в карету даже на последние полчаса пути. Там бы он сумел наконец откинуть голову на мягкие подушки и закрыть глаза. Но тогда бы ему пришлось примириться с этим ее выражением кротко переносимого страдания на лице, чего ему вовсе не хотелось делать.
Но и одиночество было немногим лучше. Он чувствовал себя усталым и разбитым, а в голове все время вертелись последние слова Джулианы.
«Как создать мир»… Он ожидал, что Джулиана, как и накануне, станет сражаться, огрызаться, жаловаться, обвинять его в том, что он увез ее от этого проклятого жениха… Пока она поступала так, легко было считать ее кокеткой, легкомысленной и испорченной, разрушившей его жизнь из-за ничтожной прихоти. Легко было напоминать себе, во что ему обошлось ее легкомыслие.
Но, когда она прочла ему валлийские стихи — с прекрасным произношением, сохраняя старинные интонации, — вся его уверенность пошатнулась, и воспоминания нахлынули на него. Он вспомнил ту давнюю ночь, когда она, сидя у него на коленях, читала «Похвалу девушке», и каждое валлийское слово слетало с ее уст подобно дивной музыке. Ее лицо светилось от радости, с детским восторгом она принимала поцелуи, которыми он осыпал ее после каждой строфы. В ту ночь ничто не стояло между ними — ни сомнения, ни его бедность, ни его валлийское происхождение.
Воспоминание было столь ярким, что Рису пришлось покрепче сжать повод, чтобы вспомнить, где он находится. То, что она до сих пор обожала валлийскую поэзию, казалось, лишало его уверенности в своей правоте.
Обрывки их утреннего разговора опять зазвучали в его голове. Он был слишком зол тогда, чтобы слушать ее, но сейчас, в продолжение всей этой утомительной скачки, ее слова так и сверлили его мозг. Требование семьи аннулировать брак… Дарси со своими уговорами сохранить брак в тайне… Истинные причины ее новой помолвки… Все это, в конце концов, могло быть правдой.
Рис потер затекшую шею. Он больше не знал, что ему делать. Пусть Морган сомневался в виновности Джулианы, но два главных вопроса по-прежнему оставались без ответа: как Сент-Албансы разыскали молодоженов в трактире без помощи Джулианы и откуда стало известно об антианглийской деятельности Риса. И к тому же всякий раз, когда Воган вспоминал, как Джулиана бросается выгораживать своего смазливого маркиза, как ищет у него поддержки, кровь просто закипала у него в жилах.
И все же когда она говорила о неродившемся ребенке… Как дрожал ее голос! Страстное желание иметь его, читавшееся в ее сияющих зеленых глазах, не могло быть притворным! И сейчас это зажгло в сердце Риса желание, мучительное желание чего-то, о чем раньше он и не помышлял.
Его ребенок! Их ребенок. Будут их дети белокожими, как мать, или же смуглыми, как отец? А волосы? Вберут ли их волосы в себя огненное солнце, как у Джулианы, или же в них отразится мрак ночи, как у него?
От мыслей о детях он естественно перешел к мыслям о том, отчего они появляются. Выругавшись сквозь зубы, он крепче сжал ногами бока лошади. Животное рванулось вперед, но скачка не сняла напряжения. Он вспомнил, как Джулиана стояла перед ним в тонкой сорочке, не скрывавшей ни ее розовых сосков, ни темно-каштанового треугольничка волос между ног. А этот пьянящий запах лаванды, исходивший от ее тела… После всех этих лет он по-прежнему жаждал зарыться в ее волосы… вдыхать ее кожу… погрузиться между ее ног…
— Черт побери! — выругался он вслух. Он, кажется, просто сходит с ума от любви к ней, как, впрочем, сходил и все эти годы. Это всего лишь страсть, хотя и неодолимая. И он так устал с ней бороться!
Рис погнал лошадь к Ллинвидду, тщетно пытаясь привести в порядок свои мысли. А может, ему и не следует этого делать, размышлял он, низко склонясь к покрытой пылью лошадиной шее. Может, было ошибкой наказывать ее своим же желанием? Что обернулось наказанием и для него: он сам лишил себя возможности ласкать каждый дюйм ее тела, смотреть в ее прекрасное лицо, медленно и страстно дарить поцелуи.
