Одержимое сердце - Сатклифф Кэтрин (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Она красавица, правда?
«Она в самом деле красавица», — подумала я с отчаянием.
Мне хотелось повернуться и опрометью выбежать из комнаты, но я этого не сделала. Мои ноги будто налились свинцом, и на сердце было не легче. Я разглядывала чистые черты Джейн и заметила, что она была гораздо изящнее, чем я ее представляла. Вероятно, у нее была молочной белизны кожа и нежные, по-младенчески светлые волосы, которые Николас так умело запечатлел на портрете… Глаза у нее были большие, синие и глубокие. Изгиб губ свидетельствовал о чувственности и какой-то скрытой порочности.
— Она кажется очень юной, — сказала я.
— Всего девятнадцать. Она была совсем ребенком, когда он убил ее.
— Я запрещаю вам повторять это, Би. Я не так терпелива, как мой муж. Вам придется убраться из Уолтхэмстоу, если вы будете и дальше упорствовать и утверждать это.
— Я говорю это только ради твоей пользы, девушка. Если не побережешься, станешь следующей.
Качая головой, я попятилась, прижимая к груди Кевина, словно ища в этом теплом маленьком тельце опору.
— Держи ухо востро, — зловеще сказала Би. — На него может найти безумие, когда ты меньше всего ожидаешь этого, и тогда…
Я больше была не в силах выносить пророчества ужасной старухи и ушла. Положив Кевина в его постельку, я направилась в собственные комнаты и встретила Полли и Кейт, нагруженных моими пожитками.
— В чем дело? — спросила я.
— Приказание его светлости, мэм, — ответила Кейт. — Нам было отдано распоряжение перенести вашу одежду в комнату милорда.
Я почувствовала, что краснею, заметив испытующий взгляд Полли. Ее прищуренные глаза были полны злорадства, потом оно сменилось страхом. И, даже не оглядываясь, я поняла, что появился мой муж.
Николас спокойно обратился ко мне:
— Леди Малхэм, надеюсь, вы не против моего распоряжения.
— Как скажете, сэр, — ответила я, но голос мой выдавал напряжение.
Его немигающий взгляд был устремлен на меня, будто он пытался понять, о чем я думаю, и я почувствовала, как сердце мое зачастило от неизъяснимого страха. Боже милостивый, семена сомнения и страха, посеянные во мне Би, теперь проросли во что-то вполне ощутимое. Присутствие мужа пугало меня. И он тоже это почувствовал.
— Я искал тебя, — сказал Николас. — Где ты пропадала?
— На кухне.
— А потом?
— Была с Кевином.
— А! — Он заложил руки в карманы сюртука, и его взгляд, минуя меня, устремился на дверь комнаты Кевина.
— Через десять минут у меня будет разговор с Тревором.
Теперь он снова смотрел на меня.
— Я хотел бы, чтобы ты при нем присутствовала. Мы будем говорить о делах, и тебе следует ознакомиться с этой стороной жизни в Уолтхэм— стоу. Возможно, это покажется тебе скучным, но это необходимо.
— Хорошо, милорд. Я сделаю, как вам угодно.
Мы вместе пошли по коридору. Когда повернули за угол, Ник пошел медленнее. Он поднял руку и погладил меня по спине. Его прикосновение отдалось у меня внутри, как удар ножа. И я с трудом перевела дух, устыдившись своих сомнений, вызвавших у меня желание схватить в охапку сына и бежать от человека, с которым я обвенчалась нынешним утром.
Опередив меня, Николас остановился, загораживая мне путь. Я отступила и попятилась, не сознавая, что делаю, хотя и пыталась удержаться и не двигаться с места.
— Что-то случилось, — сказал он тихо. — Скажи мне что…
— Ничего…
— Ариэль…
— Ничего!
Откинув назад голову, я встретила взгляд мужа — глаза его были темными и жесткими, как кремень. И от взгляда его не было спасения. Он понял, что я лгу, и вынудил меня сказать правду.
— Что же, слушайте, — отважно начала я, стараясь быть правдивой, насколько хватало сил.
Если уж мне было суждено занять место на семейном кладбище в качестве второй леди Малхэм, то эта минута была вполне подходящей для выяснения отношений, не хуже любой другой. И пусть бы лучше это произошло при свете дня, каким бы тусклым он ни был в этом плохо освещенном коридоре, похожем на тоннель, чем во сне, когда он застал бы меня врасплох.
— Я говорила с Би, и она показала мне портрет, написанный вами с жены.
— Моя жена ты, — ответил Николас ровным голосом.
В полном отчаянии я покачала головой.
— Я говорю о Джейн! — вскричала я. — Я видела портрет, написанный вами с Джейн! Вы можете мне объяснить, почему изрезали его ножом?
Лорд Уиндхэм выпрямился, прежде чем ответить мне.
— Думаю, лучше, что изрезан был портрет, а не она.
л.
— В этом мало утешения. Б и сказала, что она умерла следующей ночью.
— Хочешь сказать, что это я убил ее на следующую ночь?
— Вот именно.
— Вот как! И ты усомнилась наконец в правильности сделанного шага, любовь моя? Раскаиваешься, что вышла за меня замуж? Значит, в твоей хорошенькой головке наконец возобладал разум?
Его рука рванулась ко мне стремительно, как разящая змея, он схватил меня за подбородок и отклонил мою голову назад столь грубо и внезапно, что я потеряла равновесие и была вынуждена схватиться за него в поисках опоры. Его темноволосая голова склонилась к моему лицу и оказалась столь близко, что я почувствовала его дыхание на щеке. Он процедил сквозь зубы:
— Но теперь поздновато сетовать, а, леди Малхэм?
— Об этом я ничего не говорила, — ответила я со страстью.
— Нет, не говорила. Но у тебя в глазах появился такой же страх, как у всех в этом доме.
Он отпустил меня и, закрыв глаза, прислонился спиной к стене.
— Да, я изрезал портрет. Изрезал, потому что она попросила у меня Уолтхэмстоу. Попросила? Нет, я скажу точнее. Она потребовала Уолтхэмстоу. Она сказала, что, так или иначе, все равно получит его.
Николас посмотрел на меня и продолжал:
— В ту ночь я сказал ей, что скорее увижу ее мертвой, чем она получит хоть один камень из этого дома.
Заметив мою озабоченность, он вопросительно поднял бровь.
— Хочешь сказать, что никто из сплетников не болтает об этом? Это один из самых убедительных аргументов. И тогда она почти довела меня до крайности: я был готов убить ее. Но я даже пальцем ее не тронул, я все еще был достаточно здравомыслящим, чтобы обуздать свой характер. Когда Джейн вышла из комнаты, я просто взял мастихин и искромсал полотно на куски.
Его черты слегка смягчились, и он прикрыл глаза.
— Мне жаль, леди Малхэм, если это не то, что вы хотели услышать.
Не глядя на меня, Николас отделился со стены, и в молчании мы продолжали идти по коридору.
Этот кабинет вполне соответствовал вкусам моего мужа. Импозантный, изящно обставленный, со стенами, обшитыми панелями, украшенными резьбой и натертыми ароматизированным воском. Сводчатые окна выходили на восточную сторону садов Мастихин — узкая лопаточка или нож для растирания красок.
Уолтхэмстоу и пруд, возле которого я гуляла в день приезда сюда.
Милорд усадил меня в кресло с высокой спинкой, обитое кожей и отделанное медными украшениями, стоявшее у окна. На столе орехового дерева возле кресла были расставлены блюда с бриошами, канапе, пирожными и печеньем. В серебрянном чайнике стоял чай.
— Добро пожаловать к чаю, — сказал Николас. — Привыкай к нашим правилам и полюби их. Не сомневаюсь, что тебя будут приглашать в гости на чай, как только о нашем браке станет известно в округе. Соседи захотят поглядеть на тебя и будут испытывать твое терпение. Им захочется видеть твое лицо, когда они вдоволь натешатся сплетнями за твоей спиной.
Он взял пирожное и надкусил его.
— Можешь есть без опасения, любовь моя, — сказал Николас с иронией, — как видишь, я их еще не отравил.
Прежде чем я собралась ответить, в комнату вошел Тревор с графином шерри. Увидев меня, он остановился.
— Миледи, я не знал, что вы будете здесь… Прошу простить, если я заставил вас ждать.
Я ответила ему улыбкой и снова напомнила, что формальности — по части моего мужа, а я их не люблю.
Николас повернулся к письменному столу, огромному резному дубовому сооружению, по виду столь же древнему, как Уолтхэмстоу. Я различила на нем герб Уиндхэмов.
