Моя единственная - Басби Ширли (электронная книга TXT) 📗
— Если вы готовы подписать договор сегодня днем, вы получите эту сумму в понедельник, до моего отъезда в “Уголок любви”.
— — В таком случае готовьте бумагу, — немедленно заявил Ален и непринужденно раскланялся.
Удивленные столь неожиданным поворотом событий остальные участники совещания молча смотрели, как составляется документ. Ален быстро подписал его и направился к выходу.
— Не стану заявлять, что мне было приятно заниматься с вами совместным бизнесом, мсье Ланкастер, — проворчал он, остановившись у двери. — Но то, что я перестал быть вашим партнером, доставляет мне истинное удовольствие.
— А я, мсье, — ответил Хью с улыбкой тигра, — несказанно счастлив оттого, что “Галланд, Ланкастер и Дюпре” отныне избавляется от вашего вмешательства в ее дела. Всего хорошего!
Рука Алена импульсивно опустилась на висящий у него на боку испанский клинок. Но, постояв несколько секунд в таком положении, он тряхнул головой и со зловещей улыбкой открыл дверь.
— Зайдешь ко мне до отъезда из города? — бросил он Франсуа.
Тот кивнул, и дверь за теперь уже бывшим совладельцем компании закрылась.
— Ух! — облегченно выдохнул Джон Ланкастер, глядя на Хью. — Я уже начал думать, что тебе не избежать еще одной дуэли с этим молодцем.
— Я тоже, — улыбнулся Хью. — Итак, — вернулся он к своим обязанностям председателя собрания, — какие еще есть возражения против выделения денег на помощь семье Этьена Граса?
— До сих пор мы никогда не делали подобного, — произнес Жан, задумчиво почесывая подбородок. — Но и наших сотрудников до сих пор не убивали. Не думаю, что с деловой точки зрения ваше предложение безупречно. Но и жить, зная, что мадам Грае и ее дочери бедствуют, мне будет нелегко. Честь обязывает нас помочь им.
— Не понимаю, зачем вообще меня сюда пригласили! — выпалил Франсуа, вскакивая на ноги. — Решение было бы принято и без меня. Зря только потратил время на все эти разговоры!
Жан недовольно посмотрел на захлопнувшуюся за племянником дверь.
— Франсуа слишком молод, — сказал он, также поднимаясь, — и избалован. Приношу извинения за поведение моего племянника. — Он обернулся к Хью. — Ваше приглашение посетить “Уголок любви” остается в силе?
— Неужели вы полагаете, что мои жена и теща допустят, чтобы я отлучил от дома ближайших родственников? — с улыбкой спросил тот.
— В таком случае все нормально, — в свою очередь, улыбнулся Жан. — В среду или четверг ждите нас в гости. По крайней мере меня. Кто знает, что еще выкинет этот безмозглый юноша.
Он направился к выходу.
— Подождите, mon ami, я пойду с вами, — остановил его Джаспер. — Полагаю, что наше совещание закончено? — поклонился он Хью и Джону.
Хью кивнул.
— Желаю вам счастливо провести время в “Уголке любви”. Сам я намерен навестить там тебя и твою очаровательную супругу попозже.
Оставшись наедине с Джоном, Хью устало опустился в огромное, обитое серым бархатом бургундское кресло.
— Все прошло неплохо, как ты считаешь? — обратился он к слегка нахмурившемуся отчиму.
— Даже лучше, чем я мог надеяться, — растягивая слова, согласился тот. — Честно говоря, меня сильно удивила легкость, с которой Хассон согласился расстаться со своими акциями. Хотя, надо сказать, ты заплатил за них невероятную сумму.
— Я бы дал и вдвое больше, лишь бы избавиться от него, — пожал плечами Хью. — А что касается легкости, с которой он согласился на эту сделку, она имеет простое объяснение. Если Хассон именно тот негодяй, которого мы ищем, он не может не понимать, что возможность безнаказанно обворовывать компанию очень скоро исчезнет. — Он мрачно улыбнулся. — Наверное, этот парень поступает так, как поступают крысы. Они всегда покидают корабль, почуяв, что жизнь на нем становится слишком опасной. Сравнение именно с этими животными, на мой взгляд, больше всего ему и подходит.
— Возможно. Но что-то настораживает меня в этом поступке. Сам не знаю почему, но мне кажется, что за ним кроется нечто более зловещее, чем то, о чем ты сейчас сказал.
К этому разговору они вернулись в понедельник, когда Хью перечислял деньги на счет Хассона. Хью тревожило то, что он так и не сумел добиться успеха в поисках расхитителя. Он говорил, что ему следует остаться в городе. Джон убеждал его, что в этом нет никакого смысла.
— Сам знаешь, что такое жаркий сезон в Новом Орлеане, — спокойно излагал он свои доводы. — До прибытия “Петуха” ничего произойти не может. А, как ты сам сказал, это судно придет не ранее чем через несколько недель. Сторожей на складе ты уже заменил на более надежных. Мсье Бриссона напугал до смерти. Он теперь отлично понимает, что от того, насколько быстро он сообщит тебе о прибытии груза, зависит вся его дальнейшая жизнь. Что еще ты можешь сделать? Сидеть и ждать? Это можно делать и за городом.
Хью скорчил недовольную гримасу, но крыть было нечем. Он стал готовиться к отъезду. Поскольку хозяева в течение нескольких недель должны были отсутствовать, дом решили закрыть. Всех оставшихся слуг с утра отправили в “Уголок любви”. Сначала Хью и Джон хотели ехать верхом и тем самым сократить время путешествия. Но, подумав, решили, что Микаэла, возможно, захочет ненадолго вернуться в город с Хью, и воспользовались легкой двуколкой.
Выехали они сразу же, как только Хью покончил с переводом денег. День только начинался. Солнце еще не достигло зенита, однако воздух был жарким и влажным. Но пара грациозных скакунов бежала резво, и сидящих в двуколке приятно обдувало легким прохладным ветерком. Все их проблемы, казалось, остались в Новом Орлеане. А еще через час оба Ланкастера окончательно успокоились. На смену тревогам пришло умиротворенное настроение, и они с удовольствием разглядывали окрестности. Хью ощущал, как по мере удаления от города в нем нарастает желание поскорее встретиться с Микаэлой. То короткое время, которое он ее не видел, представлялось теперь бесконечно долгим. Как, интересно, она встретит его? Холодно? С осторожной недоверчивостью? Безразлично? А может, радостно и тепло?
С тех пор как Хью окончательно понял, что любит свою жену, он не имел случая проявить это неожиданно проснувшееся открытие. Он просто осознал, что в нем давно уже живет эта любовь, серьезная и глубокая, и даже удивился, что не догадался об этом раньше. Он понимал, что был очарован Микаэлой, возможно, уже в тот самый момент, когда впервые увидел ее. Он чувствовал себя сильным и окрыленным после ночей, проведенных с нею, но долго не мог понять, что за всем этим стоит куда более глубокое чувство. Если бы он не был так влюблен, разве женился бы на Микаэле, понимая, что она хитро и умело подталкивает его к этому? Но, даже зная это и помня слова Алисы, утверждавшей, что Микаэла считает их брак не более чем сделкой, Хью стремился стать хорошим мужем. Он криво усмехнулся. Глупец! Внушал и внушил-таки себе, что женится только для того, чтобы заполучить красивую женщину в постель, а заодно и ее акции. Даже смешно! Всеми этими рассуждениями, как теперь совершенно ясно, он просто дурачил сам себя. Он любил Микаэлу! И любил, как подумал Хью с отчаянием и удовольствием одновременно, давным-давно, может быть, всегда. Он то поглядывал по сторонам с глупой, счастливой улыбкой, то радостно смотрел на сидящего напротив отчима. Мыслями он был уже не здесь, он видел черные очи и спелые, манящие губы любимой.
Лошади легкой иноходью бежали по, пыльной накатанной дороге, идущей параллельно руслу Миссисипи. В одних местах реку совершенно не было видно из-за покрывающей ее берега густой растительности, в других дорога проходила не более чем в двадцати футах от медленно текущей воды. Порою ветви деревьев почти касались двуколки, а гроздья вьющегося по ним дикого винограда висели прямо над головами путников; затем лес неожиданно расступался, деревья как бы разбегались по сторонам, и путь делался широким и прямым.
Именно на таком участке и произошло то, чего никак не ожидали расслабившиеся и умиротворенные путешественники. Свернув в очередной раз, они поехали почти по самому берегу реки. Вдоль одного края дороги неторопливо катились серо-голубые воды Миссисипи, вдоль другого — тянулись заросли кустарника и небольшие, поросшие высокой травой болотца. Лес отступил футов на тридцать. Лошади, обрадованные простором и тем, что их наконец перестали хлестать ветви деревьев, побежали быстрее. Лица путников обвевал приятный ветерок. Однако, как уже потом отметил Хью, именно этот отрезок пути к “Уголку любви” хорошо просматривался со стороны, миновать его было невозможно, и, следовательно, он представлял собой весьма удобное место для засады.
