Украденная любовь - Бекнел Рексанна (лучшие книги онлайн txt) 📗
Под напором извне дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, чуть не задев Элизу, и Киприан ворвался в комнату, словно ураган. Выражение его лица свидетельствовало, что он вне себя от бешенства, и Элиза в ужасе попятилась.
— Никогда не запирай от меня дверь, — медленно произнес он неестественно спокойным тоном, от которого ей стало еще страшнее.
— А ты не угрожай мне, — испуганно огрызнулась Элиза. Продолжая пятиться, она наткнулась на край кровати и покачнулась, еле удержав равновесие.
В мгновение ока Киприан оказался перед ней, огромный и разъяренный. Не успела она вымолвить слова, как он опрокинул ее на кровать и прижал к матрацу.
— Это мой дом! Мое слово здесь — закон.
Элиза попыталась ударить его, но он перехватил ее руку и придавил ее всем своим весом.
— Я никогда не сделаю тебе больно — клянусь! Тебе нечего бояться. Но ты не должна так поступать!
Элиза продолжала смотреть на него в немом ужасе. Она ничего не могла поделать. Ее собственное тело предавало ее. И сердце тоже.
— Ты делаешь мне больно сейчас, — прошептала она, каждой клеточкой ощущая жар и силу его твердых мускулов.
Он ослабил хватку и слегка приподнялся на локтях. На губах Элизы показалась горькая усмешка.
— Я не имела в виду физическую боль.
Киприан нахмурился:
— Не пытайся убедить меня — или себя, — что тебе противно то, что мы с тобой делаем.
— Ты ничего не понимаешь! — Она еще раз попробовала избавиться от объятий, лишающих ее воли, но он только крепче прижал ее к подушкам. — Пусти меня! — закричала она в совершенном расстройстве чувств.
— Если ты будешь со мной спорить…
— А ты перестань командовать мной — командовать всеми!
Он прервал ее поцелуем, который можно было бы назвать почти грубым, если бы Элиза не поняла сразу, что из всех возможных способов заставить ее замолчать Киприан выбрал самый действенный. Более того, когда их губы соединились, колокола тревоги, звучавшие у нее в мозгу, тут же начали стихать. Она уже почти не думала о том, что вряд ли ей удастся настоять на своем, если она будет сдавать позиции при первой же ласке. Киприан никогда не примет ее возражения всерьез, если она будет с такой готовностью раскрывать губы навстречу его поцелуям и обвивать руками его шею, требуя новых ласк.
Но Элиза ничего не могла с собой поделать. Она действительно горячо желала его. Чувствуя, как внутри ее все кипит, жарко клубится и бурлит, требуя выхода, она наслаждалась придавившей ее тяжестью его тела и предвкушала момент, когда Киприан даст этому выход.
Рассудок продолжал твердить ей, что она поддается, что совершает ошибку, о которой, возможно, впоследствии очень и очень пожалеет, но голос его звучал все тише по мере того, как слабела воля Элизы к сопротивлению.
— Нет, Киприан… — Она увернулась от его губ и уперлась руками в его плечи. — Отпусти меня.
— Нет.
Элиза снова попыталась уклониться от его ищущих губ, но Киприан, грубо схватив ее за волосы, заставил ее повернуть голову так, что они снова оказались лицом к лицу.
— Не надо воевать со мной, сердце мое. Ты все равно не сможешь победить.
Элиза всматривалась в его лицо сквозь темноту ночи, царившую в комнате, сквозь темноту безысходности, накрывшую ее душу своим покрывалом.
— Между нами не должно быть ни споров, ни войны, — прошептала она, и Киприан нагнул голову, по-видимому снова намереваясь завладеть ее ртом. Вряд ли Элиза смогла бы противостоять желаниям своей плоти, если бы он так и сделал, но Киприан остановился на полпути, и она испытала некоторое облегчение, смешанное с разочарованием.
— Я не хочу воевать с тобой, Элиза. Я не понимаю только, почему ты воюешь со мной?!
— Потому что ты считаешь, что можешь брать все, что захочешь! — выкрикнула Элиза, вложив в этот крик все свое отчаяние. — Меня. Обри. Ты капитан на своем корабле, и твое слово там — закон. Ты хозяин этого дома и считаешь, что здесь твое слово тоже должно быть законом. А ты думаешь о нас? О том, чего мы хотим?
Она почувствовала, как он застыл.
— Но ведь ты сама хочешь быть со мной, Элиза. Не пытайся этого отрицать.
— Нет. — Она покачала головой, стараясь найти слова, чтобы он наконец понял. — Не хочу! Ты умеешь вызвать во мне желание, только и всего. Ты можешь заставить мое тело хотеть тебя. Но это совсем другое дело, — закончила она тихо.
Наступила долгая неприятная пауза. Но Киприан не сдвинулся с места и не отпустил ее.
— Ты хотела этого раньше, — сказал он наконец. — На корабле…
Элиза прикрыла глаза.
— На корабле?.. Может быть… Ты был таким усталым тогда.
— Не настолько усталым.
— И я была нужна тебе, — закончила она, не обращая внимания на его реплику.
— Ты и сейчас нужна мне не меньше, чем тогда.
— Нет. — Она снова покачала головой. — Это не одно и то же.
— Для меня одно и то же, — возразил Киприан, и в его низком голосе прозвучало нетерпение.
— Ну а для меня нет, — не сдавалась Элиза. — Ни в малейшей степени.
Киприан тихо и весьма замысловато выругался. Затем, к ее величайшему изумлению, он скатился с нее и встал на ноги; Элиза же продолжала лежать неподвижно, испытывая огромное облегчение, к которому примешивалось острое чувство потери.
В конце концов она села и прислонилась к спинке кровати, внимательно следя за тем, как Киприан снимает с ночника стеклянный колпак и подносит спичку к фитилю. Когда фитиль разгорелся и золотистый свет лампы упал на их лица, Элиза слезла с кровати и, набросив на себя тонкий шелковый халат, отошла в самый дальний угол комнаты.
Киприан повернулся к ней лицом и встал, скрестив на груди руки и широко расставив ноги.
— Я думаю, тебе пора объяснить, что, черт подери, все это означает, — не сказал, а прорычал он.
В тусклом свете ночника Киприан выглядел еще более грозно, чем в полной темноте. Камзол он снял, видимо, еще до того, как отправился искать Элизу; ворот его рубахи был распахнут, обнажай выпуклую смуглую грудь, а одна пола выбилась из-за пояса кордовых брюк. Элизе он казался неправдоподобно огромным, разъяренным и устрашающим.
— Я… я уже объяснила. Хоть ты и умеешь… заставить меня хотеть тебя, на самом деле я не хочу…
Глаза его сузились.
— Почему?
«Потому что единственное, чего ты от меня хочешь, — это мое тело. Потому что ты женишься на мне, только если я случайно забеременею». Элиза не могла заставить себя сказать это вслух.
— Я уже объяснила. Потому что это неправильно.
— Чушь собачья! — Он шагнул к ней, но снова остановился. — То, что происходит между нами, — просто удивительно! И прекрасно. Такого у меня не было еще ни с одной женщиной. И я абсолютно уверен в том, что у тебя никогда не будет ничего подобного с тем рафинированным денди, за которого ты собираешься выйти замуж.
— Ты не можешь этого знать. Кроме того, Майкл здесь совершенно ни при чем. Ты уходишь от главного…
— Неужели? — Киприан сделал еще шаг и остановился в каком-то дюйме от нее. — Что может быть главнее того факта, что мы безумно хотим друг друга?
Для нас обоих было бы лучше, если бы нашу энергию мы расходовали не в спорах, а в постели, и…
— И это все, о чем ты думаешь? — перебила его Элиза. — О постели? — Она попыталась отойти, восстановить дистанцию между ними, но Киприан, широко расставив мускулистые руки, преградил ей путь к отступлению. Тогда она оперлась спиной о стену и, гордо откинув голову назад, бесстрашно встретила его пылающий, голодный взгляд. — Когда ты собираешься отпустить нас с Обри? — четко выговорила она.
На скулах Киприана заиграли желваки.
— Не знаю. Тебе следовало бы спросить меня об этом, когда я буду в подходящем настроении. Мужчину просят об одолжении после ночи любви, Элиза. Я думал, тебе это известно.
— Откуда же мне знать такие вещи? — спросила она дерзко, хотя сердце ее разрывалось от обиды и горького разочарования. — У меня не было случая научиться, как должна вести себя шлюха. До сих пор.
