В плену страсти - Драйер Эйлин (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Однажды она даже попыталась заговорить с малышкой. После этого миссис Трегаллан несколько дней читала ей лекции о ее наглости. Плохие девочки не заслуживают дружбы с дочерью герцога. Сара едва не улыбнулась. Плохая девочка все же подружилась с дочерью герцога. И они стали добрыми подругами.
– Ты именно тогда узнала о потайном тоннеле? – спросил Йен, голос которого в темноте звучал мягче. – И когда тебя привозили туда с визитами?
– Мы пользовались Волшебными ступенями для того, чтобы выйти из дома, когда чересчур задерживались с визитом, – ответила Сара.
Она тогда так боялась этого темного, сырого тоннеля с бледным светом фонаря, дрожавшим на стенах, и писком летучих мышей, сопровождавших их до выхода на солнечный свет. И она поклялась никогда больше не ходить по Волшебным ступеням.
– А когда ты это узнала? – снова задал вопрос Йен. – Я спрашиваю про твоего отца.
– Когда я училась в академии, мне всегда было известно, что я – чей-то незаконнорожденный ребенок. Но мне и в голову не приходило узнать, чей именно. Но когда меня приняли в школу, Трегалланы позаботились о том, чтобы я знала разницу между собой и другими девочками. В особенности Лиззи.
«И даже не вздумай пытаться привлечь ее внимание к себе, – сказала ей миссис Трегаллан, поджимая узкие губы. – Ты сможешь учиться лишь благодаря молчаливому согласию герцогини, но она не захочет, чтобы незаконнорожденный ребенок ее мужа запятнал доброе имя ее дочери».
Только миссис Трегаллан ошибалась. Лиззи признала ее. Ее дорогая, серьезная Лиззи, с которой она так никогда и не смогла проститься.
Сара и не думала, что Лиззи известна правда о ней. Но она, должно быть, знала ее. Должно быть, она помнила визиты Сары, иначе она бы не решила, что Саре известно о Ступенях. У Сары защемило сердце при мысли о том, что у них есть общие воспоминания. Что они могут общаться не только как подруги.
– А новый герцог? – поинтересовался Йен. – Это он не желает тебя видеть?
Потерев лицо рукой, Сара кивнула.
– На самом деле я не виню его, – сказала она. – Кто захочет, чтобы праведный образ его отца был замаран подобным скандалом? Если бы ты знал старого герцога, то понял бы все. Да, позднее он сошел с ума, но это, скорее, выражалось в видениях и причудах, а не в преследовании горничных в кальсонах. И Рональд определенно не интересуется людьми, которым известно, что у герцога есть еще одна дочь.
– Но как кто-то может что-то узнать, если ты просто приедешь в Риптон-Холл?
Сара засмеялась:
– Ты явно не знаком с герцогом или с его братьями и сестрами. Все Риптоны – копии старого герцога. Я, конечно, не так похожа на него, как остальные, но проницательный взгляд быстро распознает меня. А Рональд живет, опасаясь проницательных глаз.
– Но ты же говорила, что сестра стала тебе подругой еще в школе, – заметил Фергусон.
– Да, так и есть, но только Рональд ничего не знал о моем происхождении, пока его отец не умер. Через две недели после этого я вышла замуж, мое молчание было обеспечено, а имена моих сестер – надежно защищены. Никто не знает обо мне. И никто не может узнать. Это было ценой моего приданого.
Поскольку больше сказать было нечего, Йен молчал. Сара изо всех сил старалась держаться. Она была слишком ранима сейчас, находилась под слишком большим впечатлением от заботы, которую он дарил ей. От твердой и широкой груди тела воина, от большого тепла его сердца. Больше всего ей хотелось свернуться клубочком в его объятиях и закрыть глаза. Слушать ровный стук этого сердца, напоминавшего о том, что есть еще на свете честь и сила. И люди, готовые разделить с ней тяжесть бытия.
– Когда я поеду домой? – спросила она, закрывая глаза.
Мгновения шли, нарушаемые лишь ритмичным постукиванием копыт Харви. И снова Сара затаила дыхание, не понимая, чего же она ждет.
– Не знаю, – наконец признался Йен. – Все зависит от того, удастся ли мне избавиться от обвинений. Если удастся, то ты сможешь вернуться уже на следующей неделе. Если же нет…
Сара думала о том, сможет ли она когда-либо снова дышать. У нее в голове мелькнуло, какой нетерпеливой сделала ее жизнь. Не шаблонно ли ее желание вернуть каждое впечатляющее, томительное мгновение? Она терпеть не могла неизвестного.
– Если ты не возражаешь, – проговорил Йен через несколько минут, – нам надо двигаться вперед. Тучи начинают собираться, а я не хочу попадать под дождь. Куда теперь, детка?
Сара огляделась. Она решила, что они, наверное, продвигаются вперед по Деннехи-роуд, идущей около Бродоука.
– Боюсь, что я не слишком хорошо знаю эту местность, но, кажется, нам надо ехать по этой дороге до тех пор, пока мы достигнем указателя. С того места нам надо двинуться в сторону Нетербери.
Йен у нее за спиной усмехнулся.
– Кажется, ты неплохо разбираешься в этом. Ты ведь уже ездила в эту сторону?
Сара поежилась:
– Нет, даже во сне не ездила. – Только в ночных кошмарах. Ничего не может быть хуже для сироты, которая оказывается на дороге, не зная, куда пойти, и не представляя, как туда добраться. Подумав об этом, Сара спросила себя, как она допустила, чтобы ее жизнь дошла до такого состояния? – Раз уж касаться неприятных ситуаций… – снова заговорила она. – Ты должен знать, что если мы поедем в Риптон-Холл напрямик, то нам придется проехать через поместье кузена Мартина.
– Придется рискнуть, – сказал Йен. – Мы не можем медлить.
Сара кивнула, коснувшись головой его груди.
– Хорошо, но тогда постарайся не привлекать к себе внимания.
Йен усмехнулся:
– Можешь мне верить или не верить, но я умею становиться почти незамечаемым. Разумеется, шапка может в этом помочь.
Сара не смогла сдержать улыбки.
– Хорошо, тогда буду искать глазами веревки для сушки белья.
Они продвигались вперед по маленьким улочкам на север и восток, от Уоттен Фитцпейна к Монквуду, одну за одной минуя деревушки на сильной спине Харви. Сара искала глазами дорожные указатели и прислушивалась, не слышно ли где-то еще одного стука копыт.
– Я и не думала, что тьма может быть такой темной, – сказала она в какой-то момент, пытаясь в кромешном мраке разглядеть надпись на указателе на одном из перекрестков. – Ничего не вижу, – пожаловалась она. – Не удивлюсь, если мы не доедем до Уэльса.
В основном они молчали. В отличие от раздражающей и тревожной спешки последних дней время вдруг растянулось и замедлилось, а ночь стала такой тихой, что Сара слышала собственное дыхание. Усталость, с которой она пыталась бороться, постепенно одолевала ее, а холод начал проникать в каждую ее косточку и жилку.
Это должно было бы успокаивать ее. Сара любила тишину. И темноту. Но лишь потому, что обычно они означали временную остановку обязательств и взаимных упреков. Однако сейчас тишина была не спокойной, а тревожно пустой. И эта пустота, само собой, стала наполняться эмоциями.
Все началось довольно спокойно. Холод стал овладевать ею.
Когда Сара поежилась, Йен распахнул сюртук, который был ему сильно велик, и, расправив его полы, застегнул пуговицы так, что они оба оказались в нем. Прижав Сару крепче к груди, он опустил голову на ее макушку, создавая таким образом нечто воде кокона, защищающего ее от ночи.
Его тепло быстро окружило Сару. Его запах, его сила и защита. Но больше всего Сару взволновало то, что его восставшая плоть уперлась в ее ягодицы. Ее тело, так не привыкшее к настоящему желанию, пылало, как огонь, от его прикосновений, от исходящего от него запаха. Сара чувствовала себя одновременно разгоряченной, дрожащей от холода и какой-то странно плавящейся, как будто вся ее сила и решимость таяли в ней всего лишь от тепла его дыхания, касающегося ее шеи. Ничего не хотелось ей больше, чем навсегда остаться там, где она была сейчас, наслаждаясь уютом его объятий, который дарили ей его сильные руки. Поднять свое лицо к его лицу и слиться с ним в поцелуе. Она жаждала его поцелуя, его прикосновений, его огня. Ей хотелось ощущать прикосновения этих больших, сильных рук к своему телу, хотелось принять в себя его плоть.
