Джейк - Гринвуд Лей (книга бесплатный формат .txt) 📗
Мальчик бросил Изабель благодарный взгляд и уткнулся в свою тарелку, прежде чем Уорд придумает еще какое-нибудь дело для него.
– Такая леди, как вы, не должна делать грязную работу, – сказал Уорд. – Я чувствую себя ленивой деревенщиной, лежа здесь и ожидая, что вы будете заботиться обо мне.
Уорд должен быть благодарен своей счастливой звезде, что кто-то заботится о нем. Не убей Дрю бычка, он лежал бы на спине в том высохшем русле, мучительно думая, как остаться в живых, и не много нашел бы возможностей.
– Джейк скажет вам, что каждый должен делать свою работу, – говорила Изабель. – Все мальчики занимаются стадом, но Пит и Вилл помогают мне, когда нужно.
– И все-таки это неправильно. Моя мать никогда не занималась таким грубым делом.
– Не думаю, что этим бы занималась и моя, если бы была жива. Но Джейк скажет вам, что здесь другой мир. Каждый должен выполнять свою долю работы.
Хотел бы Джейк знать, в чем его вина, что Западный Техас кишит индейцами и гремучими змеями, а изящные леди вынуждены портить руки, моя посуду. Для высохшего куска кожи, истекающего кровью и хлещущего кофе, Уорд Диллон ведет себя чертовски манерно. Можно подумать, это он урожденная леди, а не Изабель.
Чашка Джейка была пуста. Он хотел попросить Изабель налить кофе, но передумал и налил сам.
– Нет нужды вставать, – запротестовал Уорд. – Дрю может сделать это.
– Возможно, но я не хочу быть виновным в том, что ребенок умрет голодной смертью, – огрызнулся Джейк.
Он не знал, пытается ли Уорд просто высказать благодарность за то, что не умирает в зарослях шалфея, или он гений по части заставлять других делать за него его работу, но Джейк чертовски устал от елейных манер. Он может выглядеть грубым в глазах Изабель сам по себе, ему не нужна помощь маменькиного сынка.
Джейк проглотил свой кофе, выругавшись, когда тот обжег его глотку, и положил чашку и тарелку в горячую воду.
– Мы отбываем рано утром.
Уорд казался удивленным.
– Вам нужно день отдохнуть, чтобы дать стаду напиться вволю, прежде чем трогаться в путь. Это восемьдесят миль без капли воды.
– Знаю, – Джейк предположил, что Уорд считает себя единственным человеком, когда-нибудь ступившим на землю Западного Техаса. – Но знаю также о сотне индейцев, пару недель назад прошедших по тропе на север. Обычно они долго не задерживаются. И я не хочу оказаться поблизости, когда они будут возвращаться.
– Индейцы! – воскликнула Изабель. – Надеюсь, это не те, что убили родителей Дрю!
Проклятье! Теперь он напугал Изабель.
– Отсюда и до Санта-Фе везде индейцы. Эта шайка, вероятно, не отличается от остальных. Я просто не хочу встречаться с ними.
– Когда готовить завтрак? – спросила Изабель.
– За час до рассвета. Мы будем двигаться ночью и днём, несмотря на жару. Так будет легче для скота.
Для Изабель это было не легче. Первый день прошел без приключений, но на второй дело пошло гораздо хуже. Необходимость готовить в середине дня под солнцем, бьющим в затылок, и при ветре, швыряющем пепел в костер, никак не способствовала улучшению настроения или качества пищи.
Дрю, Пит и Вилл большую часть ночи обшаривали местность в поисках дров. Между Конго и Пекос не было практически ничего, кроме чахлого кустарника. За последние несколько дней Изабель привыкла ко многому, но Джейк решил, что она развернет фургон и отправится обратно в Остин, прежде чем сумеет приготовить обед на таком топливе.
Уорд смастерил себе из ветки палку и попытался прыгать на одной ноге. Он больше путался под ногами, чем помогал, и Джейк был бы счастлив, если бы раненый продолжал оставаться бесполезным инвалидом. Конечно, Изабель думала, что Уорд просто замечателен. Джейк никогда не понимал, почему женщины так падки на подобные вещи.
– Вам необходимо поберечь ногу, – сказала Изабель, когда Уорд стал настаивать, чтобы молоть кофе. – Чем быстрее вы будете в состоянии ездить верхом, тем быстрее сможете помочь Джейку.
– Я не могу допустить, чтобы вы готовили на целую ораву мужчин, и никто не помог бы вам.
– Дрю может помочь, когда это будет нужно.
– Я хочу ездить верхом, – возразил Дрю. – Я езжу так же хорошо, как и они, – он указал на младших мальчиков. – Не хочу сказать, мадам, что отказываюсь помогать вам, но предпочел бы так отрабатывать свое содержание.
Боже, подумал про себя Джейк, должно быть, дети ходят в школу, где их учат такому вздору. Он выкатывается у них изо рта, как самая естественная вещь на свете.
Это заставляет его чувствовать себя еще более глупым олухом, чем всегда. Он не может придумать, что бы сказать приятное. А когда говорит, получается не то. Его воспитывали не так, как Уорда и Изабель. Проклятье, он не знает половины тех вещей, которые они считают само собой разумеющимся. Изабель нравится, как говорит Уорд, Джейк может судить об этом по тому, как она улыбается.
Он не может обвинять ее. Единственный, кого можно обвинять в том, что продолжает надеяться на невозможное, – только он сам.
Ни единый холм не нарушал однообразия голой равнины. Трава еще не высохла и не потемнела, но солнце сверкало ослепительно ярко. Стадо было без воды полтора дня и уже начинало чувствовать это. Животные кружились, беспокойно мыча. Когда жажда усилится, они вспомнят о последнем месте, где пили воду. Все утро один бычок за другим пытались повернуть назад к Конго, и мальчикам приходилось большую часть времени загонять их обратно в стадо. Все лошади были измотаны.
– Полегче с лошадьми, – повторял Джейк снова и снова. – У нас их слишком мало, чтобы терять.
Для такого длинного перегона нужно восемь или девять лошадей на каждого наездника. У них только по четыре.
Когда Джейк пришел есть, у котла стоял Уорд.
– Я варю бобы, – объявил он. – Они не будут и вполовину так вкусны, как у мисс Давенпорт, но бедная женщина совершенно измучена.
Изабель не казалась измученной, напротив, выглядела просто прекрасно. Джейк продолжал восхищаться тем, как она может оставаться такой свежей и чистой, когда все остальные имеют вид, словно их вываляли в грязной луже и оставили высыхать. Это позволяло с еще большей легкостью представить, как он возвращается к ней в конце каждого дня.
Но даже при том, что потребность в Изабель становилась все сильнее и Джейк даже начал сомневаться в своей клятве никогда не жениться, старые предубеждения строптиво подняли голову. Каждый день приближает его к Санта-Фе и воспоминаниям о том, что мать сделала с их семьей.
Он думал, что гнев умер много лет назад, но ошибся. Гнев все еще был здесь – поджидающий, кипящий на медленном огне. Джейк чувствовал, как с каждым днем растет внутреннее напряжение. Пытался говорить себе, что с Изабель все будет по-другому, но ее общение с Уордом разбивало жалкую попытку самообмана. Хотя Изабель не жаловалась и переносила тяжелые условия перегона хорошо, она не сможет забыть, как ее воспитали. Когда мальчики будут устроены, у нее не останется никаких причин задерживаться в этой пустыне.
Его мать часто воздевала руки к небу и заявляла, что не может жить в этом пустыре. После криков и проклятий мужу за то, что тот увез ее из Мобиля, начинала плакать и рвать на себе волосы. Потом ложилась в постель, оставаясь в ней, ни много ни мало, в течение двух недель кряду, стеная так, словно при смерти.
Джейк говорил себе, что Изабель не будет так поступать. Она ответила на вызов, научившись делать свое дело. Но потом они нашли Уорда, и Изабель приняла его как давно потерянного друга.
Джейк поймал себя на сожалении, что индейцы прострелили Уорду ногу, а не язык. По крайней мере, тогда он был бы не в состоянии так много болтать.
– Ну не чудо ли эта леди? – говорил Уорд, прихрамывая рядом с Джейком. – Она может часами править фургоном, потом готовить пищу лучше, чем вам подадут в ресторане, и при этом выглядит красивой, как картинка, будто только что вышла из будуара.
Джейк не знал, что такое будуар, но был совершенно уверен – это находится в доме, гораздо более изысканном, чем он когда-либо мог бы позволить себе. Если Уорд не перестанет выхватывать слова у Джейка изо рта прежде, чем тот найдет случай их произнести – слова, которые он узнает любой ценой, – Джейк сбросит его в следующее русло, чтобы индейцы смогли завершить начатое.
