Золотой плен - Кемден Патриция (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Слава тебе Господи! – выдохнула Катье и порывисто обняла сестру. – О, спасибо Лиз! Как я измучилась от неизвестности!
Лиз устало прикрыла глаза.
– Я должна идти.
– Нет, подожди! – Катье схватила ее за руку. – Онцелус... Где я с ним встречусь? Когда?.. Часы!.. Надо их достать из...
Лиз выдернула руку.
– Я извещу тебя.
Щеки у Катье пылали. Она приложила к ним ладони.
– Лиз, часы... Ты знаешь, они сломаны. Когда французы обыскивали замок....
– Да какая разница?! – истерично взвизгнула Лиз. – Не все ли равно, какова цена? – И быстро пошла к двери.
Катье бросилась за ней.
– Лиз! Ради Бога, я...
Но та уже распахнула дверь, вышла и захлопнула ее перед носом сестры.
Катье прислонилась к двери и вздохнула. Наконец-то! Этого она ждала, на это надеялась, за это боролась... Бекет?
Нельзя связываться с Эль-Мюзиром! – звенел у нее в ушах гневный голос. Он уничтожит и тебя, и твоего сына.
Она зажала рот ладонью. Боже милостивый! Еще минуту назад расставание с ним не казалось таким неотвратимым. Он возненавидит ее, будет презирать за слабость.
Что ж, значит, так тому и быть.
– Прости, Бекет. У меня нет другого выхода.
– Мадам! – Сесиль постучала в дверь для прислуги, приоткрыла ее и вошла. – Мадам, Его Высочество просил передать, что вас ждут в зеленой гостиной. Вы будете играть в пикет с герцогиней де Шамборе.
Катье выпрямилась.
– Спасибо. Я сейчас. Сесиль исчезла.
Часы... то, что от них осталось... все еще в сундуке, в комнате Петера. Надо забрать их оттуда и быть готовой к встрече с Эль-Мюзиром. Катье взглянула в окно. До вечера далеко, но тучи совсем затянули небо, кажется, что уже сумерки. Не стоит без надобности сердить Клода, лучше она сходит за часами потом, ближе к ночи. И Катье направилась в зеленую гостиную.
Музыка, доносившаяся сверху, и приглушенные смешки, сопровождающие ее появление, нагнетали тревогу. Стараясь не замечать их, она прошла меж игорных столиков.
Душно. Все свечи зажжены, их пламя отражается в окнах замка загадочным сиянием.
Клод походя кивнул ей.
Лакей подвел ее к столику герцогини де Шамборе. По левую руку от старухи восседал чопорный вельможа по имени Жорж. Посредине столика лежала колода карт. Катье поклонилась и села.
– Сдавайте, милочка, – распорядилась герцогиня. Игра началась.
– Вон он! – Герцогиня махнула веером карт на кого-то позади Катье. – Не правда ли, милочка, это ваш англичанин?
Карты дрогнули в ее руке. Она невольно оглянулась на мужчину, стоящего под изображением трех граций. Он оживленно болтал с дамой, удивительно напоминающей одну из нагих красавиц.
Человек поклонился герцогине и Катье, взмахнув локонами длинного темного парика. На лице его спутницы мелькнуло раздражение. Катье снова уставилась в карты.
– Во-первых, он не мой, тетя Амелия. А во-вторых, это не он.
Франт пожал плечами, когда Катье не ответила на его поклон. А герцогиня, рассмеявшись, вернулась к игре.
У Катье кружилась голова. Духота в комнате все больше действовала на нервы.
И вдруг над ней наклонился Бекет, вырвал карты и перевернул их на столе.
– Боюсь, герцогиня, продолжать игру нет смысла. Старуха нахмурилась, открыла рот, чтобы ответить, но, видимо, передумала и ткнула Жоржа палкой в колено.
– Вдова Филиппа уходит. Играйте вместо нее.
– Но вы же видели карты! – запротестовал тот.
– Да, потому и велю вам продолжать.
Бекет за локоть вытащил Катье из-за стола. Он был одет в темно-вишневый бархат, расшитый золотом. Ей все еще было странно видеть Бекета в одежде придворного. Она привыкла к алому мундиру.
– Лорд Торн... – начала она.
– Прошу вас, мадам. – Он подвел ее к трем грациям. Дамы и кавалеры кланялись им, отвлекаясь от игры.
– Что ты задумал? – прошептала Катье. – Один раз ты меня уже скомпрометировал, когда ушел с бала сразу за мной.
Он молча смотрел на нее. В этом уголке гостиной они были одни, гомон голосов доносился словно бы издалека. А грации на полотне смеялись над ней и все быстрее кружились в танце.
– Что сказала сестра?
Катье быстро подняла на него глаза. Неужели ему известно, что Эль-Мюзир здесь и хочет ее видеть? Откуда он мог узнать так скоро?
– Эти грации очень красивы, – выдавила она из себя.
– Не в моем вкусе.
– Отчего? Какая дивная кожа – точно из слоновой кости...
– Я предпочитаю алебастровую, – пробормотал он. – В лунном свете.
Она вспыхнула и опустила глаза. Почему, даже когда он не дотрагивается до нее, она чувствует тепло его рук?
– В комнате твоей сестры... – он оглянулся вокруг, – следы недавнего визита.
– Приятная м-музыка, верно?
– Мне доводилось слышать звуки в тысячу раз приятнее.
Он умеет ласкать не только руками, но и голосом. Румянец на ее щеках вспыхнул еще ярче.
Бекет приподнял пальцем ее подбородок, но туг же отвел руку.
– Я жду ответа.
Мимолетное прикосновение жгло кожу. Катье вся сжалась.
– Я не знаю, где он. Лиз не сказала...
– Думаю, что сказала. – В его тоне звучало недоверие. – Это ты не хочешь мне говорить.
– Бекет... – Ее вмиг овеяло холодом, и она устремила взгляд к окну, думая, что за ним уже разыгрался ураган. Но ураган был здесь, под боком.
– Как хочешь, – отрезал он. – Я все равно тебе не позволю.
Она облизнула губы, не отрывая взгляда от окна.
– Бекет, скажи, что ты испытываешь после битвы? – спросила она шепотом. – Глядя на свое отражение, ты видишь перед собой другого человека, не того, каким был утром? Оплакиваешь потери или радуешься тому, что остался жить? – Она медленно подняла на него глаза. – А все последующие дни или недели не кажутся тебе бледными, бесцветными? Скучные сны наяву, озаренные тусклым сиянием свечей, наполненные фальшивым смехом и чужими лицами, а настоящая жизнь осталась на поле битвы, и воспоминания – это все, что есть в тебе живого.
– Я могу задать тот же вопрос Бекет посмотрел на нее пристальным, жестким взглядом. – О чем тебе говорит твое собственное отражение? И какие потери ты оплакиваешь – прошлые или будущие? – Он поклонился, перед тем как уйти. – Что до воспоминаний – это тебе предстоит выяснить самой. И очень скоро.
Глава XVII
Катье сидела перед незажженным камином, сжимая в кулаке Карла Великого. Зеленый лиф ее шелкового платья был весь закапан слезами, которых она не вытирала.
Наконец она поставила на место шахматного короля. Ветер стучал в темные окна. Пора. Дольше оттягивать нельзя. Она встала, неловкими пальцами отвязала от платья шлейф, бросила его на спинку стула. Потом сорвала с головы оборчатый чепчик.
Бесшумно ступая по мраморному полу, она проникла в старое крыло и добралась до покоев Петера. В замке царили тьма и безмолвие, лишь изредка одинокая свеча разгоняла мрак.
Часть замка, где находились детские, резко отличалась от парадной: голые каменные стены, ни позолоченных херувимов, ни дорогих гобеленов с обнаженными нимфами, подвал ее замка в Сен-Бенуа и то уютнее!
Да, не много же значат для Клода дети. Недозрелые плоды – не более. Так пусть хранятся в подвале до поры до времени.
Она свернула за угол и чуть замедлила шаг. В канделябре ярко горят семь свечей, и двое лакеев изрядного роста – те самые, которых она видела утром, – стоят у дверей, безмолвные и грозные в своих мешковатых ливреях. Отчего Клод вздумал охранять Петера?
Она бесстрашно подошла к ним, внушив себе, что они не посмеют не впустить мать к сыну.
– Прошу прощения, мадам, – один из них, огромной лапищей преградив ей путь. – Ребенок спит.
– Надеюсь, в такой-то час, – спокойно отозвалась она, пряча вспотевшие руки в складках юбки. – Он... мой сын. Я хочу убедиться, что с ним все в порядке после утренних занятий верховой ездой. Лакеи переглянулись.
– Вы... его мать? Катье вздохнула.
