Пробуждение (СИ) - Митанни Нефер (библиотека книг .txt, .fb2) 📗
- Помогает от внутреннего жару, - объяснила она, уже миролюбиво глядя на Анну. – Хороший табак не только нос прочищает, а и голову проясняет, как говаривал мой покойный муженёк, царствие ему небесное, - метнув взгляд на иконы, стоявшие в Красном углу, Марья Фёдоровна осенила себя крестом.
- Так вот, - продолжала она уже ровным тоном, - Тебе следует выйти замуж. – Да, да! – заметив попытку Анны возразить, отрезала она. – Я знаю, что граф намерен вновь свататься к тебе, и настаиваю, - она строго взглянула на Анну и с нажимом повторила: - Я настаиваю, принять его предложение.
- Но тётя! – Анна попыталась говорить спокойно, но это удавалось ей с огромными усилиями. – Побойтесь Бога! Как можно принимать предложение графа, уже будучи замужем?! Мой муж, слава Богу жив, и я считаю ваши слова по меньшей мере странными.
- Жив?! – Марья Фёдоровна скинула болонку с колен, и та, издав жалобный звук, переваливаясь на маленьких лапках, отошла к камину и устроилась на коврике. – Ссылка в Сибирь равносильна смерти! Ты вольна считать себя свободной. Кстати, и государь говорит о том же.
- Хорошо, пусть так, пусть есть указ императора, - Анна кивнула и тут же возразила вновь: - Но теперь я не бесприданница, я княжна Черкасская, как вы сама изволили это давеча заметить. Я состоятельная женщина с обеспеченным будущим и могу сама заботиться о себе и своих близких. Зачем мне нужен брак с Никитиным? Граф хоть и уважаемый в обществе человек, но я не люблю его, я никогда не питала к нему добрых чувств. Более того, я скажу вам честно - Никитин мне неприятен!
Анна сама удивлялась своей смелости. Но сейчас она вдруг почувствовала себя сильной женщиной: она и только она сама должна позаботиться о себе и сыне, и если она не будет стойкой перед давлением со стороны тётки, то никогда не сможет вновь соединиться с Сергеем.
- Ишь, как ты заговорила! – зло прищурившись, раздражённо бросила Марья Фёдоровна. – Ну хорошо же, голубушка! Коли так, оставайся ни женой, ни вдовой. Только подумай,- тётка погрозила пальцем, - как примут твоего сына в обществе! Не успеешь и глазом моргнуть, как молодой князь войдёт во взрослые лета. И кто решится отдать за него порядочную девицу, ежели он хоть и князь, да мать его невесть кто!
- Сударыня, достаточно того, что я законнорожденная внучка князя Черкасского! – бросила Анна, стоя перед тёткой.
- Дерзить изволишь, голубушка! – прищурилась Марья Фёдоровна. – Ну, ну… Изменилась ты, Анна, не в лучшую сторону, - заметила она. – Ну да то не диво – муж вольностям обучил! А то не приходит тебе, гордячке, что Никитин мог бы стать опекуном Александру в твоё отсутствие?
- У Александра есть опекун, - отвечала Анна, - его крёстный, Николай Ильич Синяев.
- Это тот дружок Сергея, известный бабник и брандахлыст***? Нашла опекуна!
***
На следующий день после ареста Сергея она сидела над колыбелью сына. Хотелось плакать, но слёз почему-то не было. Она пребывала в странном, необъяснимом состоянии – кормила грудью сына, качала и пеленала его, но как-то отстранённо, словно это была не она сама, а кто-то другой, другая женщина, а она всем своим существом была где-то далеко. Мысли будто метались в каком-то лабиринте, пытаясь отыскать Сергея. Именно с того дня она стала существовать словно во сне. Люди, окружавшие её, события, происходившие с ней – всё было, как в тумане. Иногда казалось, если она выйдет из этого тумана, то проснётся, очнётся от кошмарного сна и вернётся в свою прежнюю счастливую жизнь, вновь окажется в объятиях любимого мужа.
Несколько раз Архип приносил поднос с едой:
- Анна Александровна, матушка, отведайте супчику, кухарка куриный сварила, как вы любите, с лапшичкой… а вот ещё капустка квашеная знатная нынче удалась, вам же кушать надо, чтобы мальчонку кормить, - уговаривал он.
Но печально улыбнувшись, Анна просила унести еду.
- Не могу, Архип, я позже, позже непременно поем и капустки твоей отведаю, - натужно улыбаясь, уверяла она старого камердинера.
И тот, вздохнув и покачав головой, послушно удалялся. В квартире было тихо. И эта тишина, напряжённо-звенящая, густая и почти осязаемая, сводила Анну с ума. Хотелось выбежать на улицу и бежать, бежать куда-то, предпринимать хоть что-то, чтобы узнать о Сергее. Где он сейчас? Что с ним? Вернётся ли он домой?
- Архип, - то и дело звала она старика, выглянув из своей комнаты, - не было ли вестей от Сергея Владимировича? – спрашивала, с надеждой глядя в красные от бессонной ночи глаза камердинера.
- Нет, голубушка, Анна Александровна, не было, - качал он головой и беспомощно разводил руками, точно ему было стыдно, что не может сообщить молодой барыне радостную весть. – А ежели будет, уж я всенепременно сразу скажу! – уверял он.
- Да, уж постарайся сразу! – комкая в руках кружевной платочек, просила Анна.
Она потеряла счёт времени. Пыталась заняться рукоделием, пока малыш спал, но нитки путались, она то и дело колола пальцы. Уже перевалило за полдень, как вдруг тишину разорвал звонок в двери. Она кинулась в переднюю.
- Серёжа! – позвала, ожидая увидеть мужа.
Однако ошиблась: Архип, открывший двери, впустил Синяева. Заметив нескрываемое разочарование на её лице, гость попытался пошутить:
- Анна Александровна, увы, я - не он, к моему огромному сожалению, простите меня Бога ради!
Он поцеловал её тонкую руку, которую Анна протянула машинально, и тут же заметил:
- Да вы вся дрожите, голубушка! Вам нельзя волноваться!
Они прошли в гостиную. Николай присел рядом с ней на диван и, не выпуская её руки, заговорил бодрым, уверенным тоном, в котором она уловила фальшивые нотки:
- Сударыня, я поспешил к вам, как только позволила служба… Да, да, знаю, что Сергей арестован. Я в вашем полном распоряжении! Сделаю всё, что нужно вам и Сашеньке.
- Николай Ильич, я признательна вам, - Анна, чувствуя свою вину перед ним за то, что он вынужден вот так разыгрывать перед ней уверенность, встала с дивана и прошлась по комнате, попыталась унять волнение, - нам покуда ничего не нужно… Я прошу вас только об одном, скажите, вам что-то известно о Серёже?!
Она посмотрела на него с надеждой. Николай стоял перед ней, и по выражению его глаз, по той морщинке, которая залегла между его правильно очерченными бровями, по тени мелькнувшей на его безупречно красивом лице Анна сразу поняла, что у него нет положительного ответа на её вопрос.
- Анна Александровна, голубушка! – отвечал он, не отводя глаз, прямо глядя в её лицо, - увы, я ничего не знаю… Вернее, знаю только то, что началось следствие. Арестованы многие… очень многие…
- Но где он сейчас может быть? – благодарная за его честность, однако не отступала она, едва ли не с мольбой глядя на Николая.
- Вероятно, Сергея, как и других, пока что держат в предварительном заключении…
- Скажите, - Анна сжала его руку, - это… в крепости?
- Да, - Синяев нахмурился и тут же принялся уверять её: - Но не волнуйтесь! Там вполне сносные условия, кормят довольно хорошо… Конечно, без изысков, но пища добрая, сытная.
- Николай Ильич! Я прошу вас, помогите мне узнать точно, - Анна продолжала сжимать его руку, с волнением глядя ему в лицо, - я должна знать точно, что с ним! Возможно, нужно обратиться к государю… Наверное, я должна подать прошение… я хочу увидеть Сергея! Неизвестность невыносима!
В голосе Анны зазвенели слёзы, не имея более сил сдерживать их, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Анна! Анна Александровна, дорогая! – Синяев взял её за плечи. – Право же, не стоит так изводить себя! – налив в бокал воды из стоявшего на столике графина, он заставил её сделать несколько глотков. – Конечно, я узнаю о Сергее! И вам не нужно писать никакие прошения! Возможно, потом, но точно не сейчас… В городе неразбериха… По слухам, император растерян… Обещаю, что уже сегодня же я всё разузнаю о Сергее. Но и вы должны мне обещать поберечь себя… Ради сына! И ради мужа – я не думаю, что его порадовали бы ваши слёзы! И хорош же буду я в его глазах, если не смогу уговорить вас не плакать, - он вновь постарался взять шутливый тон.
