Подари мне любовь - Линдсей Джоанна (е книги .txt) 📗
Эрика неожиданно пожалела об этом, и подобная мысль поразила ее. Супружеская жизнь оборачивалась совсем не тем, чего ожидала девушка. Кроме того, необходимо сдерживать совершенно неуместные и смехотворные порывы ревности, так забавляющие мужа. Но как она может ревновать, когда терпеть не может этого человека?!
Глава 37
Рагнар оказался прав. Эрике понравился дом, хозяйкой которого она отныне должна стать. Он, возможно, был вполовину меньше Уиндхерста, но все равно достаточно просторным и тоже двухэтажным. Поэтому и хозяевам и слугам хватало места. В отличие от Уиндхерста кухня была во дворе, рядом с залом, чтобы дым не растекался по комнатам, по крайней мере летом. Были и другие хозяйственные постройки неизвестного пока Эрике назначения, и отдельное здание для тех мужчин, которые сопровождали Селига в его походах, но еще не обзавелись собственными жилищами.
Правда, Эрику испугало, что дом никак не защищен, а внешняя деревянная ограда едва начата, но девушка тут же поняла, что все эти сооружения лишь недавно закончены и у Селига достаточно много слуг, чтобы возвести высокий забор. Кроме того, она слышала, как муж говорил своему отцу, будто намеревается заменить деревянную ограду каменной, как у Ройса.
Слуг в доме действительно оказалось немало, и почти все – мужчины. Женщины работали по дому, но, увидев их, Эрика посчитала, что и этих слишком много.
Голда ей понравилась. Домоправительница представилась сама и назвала имена остальных, а также дала Эрике подробный отчет относительно того, что уже было сделано до приезда хозяйки и что еще надлежит сделать. В женщине не было ни малейшей угодливости, скорее некая бесцеремонная прямота, говорившая о том, что Голда привыкла командовать, однако манеры и речь казались достаточно почтительными.
Мэгги казалась добродушной и услужливой… может, даже слишком. Улыбка не сходила с ее пухлых губок, но девушка подчеркнуто старалась не глазеть на Селига в присутствии Эрики.
Лида, конечно, была той самой, от которой, по мнению Рагнара, сестра непременно захочет избавиться. Прелестнее девушки Эрика в жизни не видела, но очевиднее всего было присущее ей откровенночувственное притяжение. Даже одежда теснее чем надо облегала тело, нижнее платье расшнуровано едва ли не до пояса, а верхнее распахнуто так, что треугольный вырез почти обнажал готовые вырваться на свободу груди. Но ее глаза – томнозазывные, огромные, жгучие – яснее всяких слов говорили о желании. Лида не спускала их с Селига с момента его появления, если не считать короткого пренебрежительного взгляда в сторону Эрики. И нужно отдать должное Селигу – он не обращал на рабыню ни малейшего внимания, что, по мнению Эрики, еще абсолютно ничего не означало.
Ивар поздоровался с Селигом, и тот немедленно отошел поговорить с другом, оставив Эрику одну знакомиться с женщинами того дома, хозяйкой которого она отныне считалась.
Беда была в том, что Эрика сомневалась, дадут ли ей это право. Селиг вполне может принудить ее опять надеть ненавистные оковы, и тогда у слуг не останется ни малейшего сомнения в том, какой ничтожной властью : она обладает. Но пока этого не произошло и муж не отдал Других приказаний, Эрика поведет себя так, словно в ее замужестве нет ничего странного, и будет выполнять все, что положено жене и хозяйке дома.
– Эй ты, немедленно снимай грязные сапоги! – неожиданно завопила Голда. – Либо помой их, либо убирайся, но не смей пачкать мои чистые подстилки!
Эрика обернулась, чтобы увидеть преступника, и была немного потрясена, обнаружив, что в доме появился Терджис. Он задержался, потому что возился с лошадьми, и, вероятно, именно в конюшне испачкал сапоги в навозе. Терджис всего лишь пристально взглянул на женщину и молча подчинился. Эрика не верила собственным глазам: Голда ничуть не устрашалась великана, наоборот, отдала приказ. На памяти Эрики ни один человек не осмелился на чтолибо подобное.
Селиг также наблюдал за происходящим и едва не засмеялся, но, вовремя поймав взгляд Эрики, благоразумно сдержался, решив, что Терджис ее друг и не стоит подшучивать над ним. Правда, он не совсем понимал, почему должен принимать в расчет чувства жены… возможно, потому, что испытывал вину изза того, что едва не натворил.
Он должен был освободить одну из женщин, которую сделал домоправительницей и наделил властью над слугами, так как теперь у него появилась жена, которая и должна управлять хозяйством… Правда, в его намерения не входило давать ей какуюлибо свободу, поэтому и чувствовал себя немного неловко от того, что собирался лишить ее законных прав.
В конце концов он решил вообще ничего не говорить по этому поводу и посмотреть, станет ли Эрика вести себя, как госпожа дома, без его просьб и повелений. По крайней мере Голда безоговорочно считала, что во всем обязана подчиняться хозяйке.
Если Селиг все еще и желал мести, хотя почемуто он все реже думал об этом, никто, кроме них двоих, не должен знать этого. Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось в Селиге горечи и гнева. Вместо этого к нему возвращалось добродушие и хорошее настроение. Он даже мог искренне забавляться взрывами вспыльчивости Эрики и гораздо больше веселился, поддразнивая ее, грозя всяческими карами, чем самим наказанием.
И сейчас, наблюдая, как Эрика поднимается по ступенькам в сопровождении одной из женщин, он неожиданно обрадовался, что не спрятал лестницу за стеной, где ее невозможно было увидеть из зала. Чуть приподнятая юбка обнажала тонкие щиколотки, а раза два даже мелькнули стройные ножки, которые в тот день едва не обвились вокруг его бедер.
Эрика оказалась женщиной страстной, легко загоравшейся от прикосновения мужчины. Интересно, сколько мужчин, кроме него, обнаружили это? Подобная мысль неизвестно почему привела его в бешенство.
– Так ты женился изза мести или потому, что желал ее? – ехидно осведомился Ивар, видя, что друг не может оторвать глаз от Эрики. Селиг смутился, застигнутый врасплох и еще больше от того, что ничего не смог ответить Ивару. Он просто не знал, что с ним творится. Подумать только, подглядывать за собственной женой!
– Муж тебе безразличен?
Эрика невольно застыла, услышав ленивопренебрежительный голос, отвлекший ее от созерцания большой кровати, привезенной, как она узнала, вместе с другой мебелью из Хедебю. Но эта кровать, которой не погнушался бы и лорд, была не единственной вещью, подсказавшей Эрике, что она находится в покоях Селига.
Его сундук уже был привезен из Уиндхерста слугой, а в нем, кроме одежды Селига и платьев Кристен, лежали эти проклятые цепи.
Голда велела Мэгги проводить госпожу в спальню мужа, но вмешалась Лида и заявила, что сама сделает это. Никто из них не возразил, хотя Эрике следовало бы понять, что женщина, подобная Лиде, ничего не делает просто так и ее мотивы легко угадать. Но сейчас, услышав нахальный голос, Эрика вовсе не собиралась спускать наглой рабыне.
– Твой вопрос чрезмерно дерзок, девушка, – резко одернула ее Эрика.
– Ни для кого не секрет, что ты равнодушна к нему, – ничуть не смутившись, продолжала Лида, почти мурлыча. – И все знают, что его заставили жениться на тебе.
– Его заставили?! Если кого и…
Эрика тут же осеклась, обозлившись на себя за то, что так легко попалась на удочку. Она не позволит себе обсуждать мужа с этой женщиной. Но тут ей на ум пришла другая причина неожиданной смелости Лиды:
– Мой брат, Рагнар, был здесь вчера. Он успел поближе познакомиться с тобой?
– Нет. Я берегу себя для Селига. – Лицо Эрики вспыхнуло. Стоило пускаться в рассуждения с этой тварью! Повидимому, первая догадка оказалась самой верной, и она вряд ли могла чтото предпринять, поскольку собственное положение было слишком шатким. Однако пока она здесь хозяйка!
– Для тебя Селиг хозяин.
Лида рассмеялась и не смогла устоять, чтобы не похвастать немного:
– Увидишь, госпожа, что я смогу называть его, как мне захочется, и он не будет возражать. Ты очень скоро обнаружишь также, что он станет проводить ночи со мной!
