Сватовство по ошибке - Миллер Надин (книга жизни txt) 📗
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
– Я хочу сделать два объявления, – проговорила Мэдди четким громким голосом, хотя колени ее дрожали так сильно, что ей пришлось опереться руками о стол, чтобы не упасть.
Взгляды всех присутствующих обратились к ней, и вялая беседа, наконец, завязавшаяся за десертом, немедленно оборвалась. Удивленные лица гостей и хозяев дома напомнили Мэдди, что от благовоспитанной юной леди трудно было ожидать, подобных публичных высказываний. Но ею уже овладела упрямая решимость, и Мэдди приготовилась во что бы то ни стало довести дело до конца.
– Во-первых, я пришла к выводу, что принадлежу к породе тех самых “отвратительных синих чулок”, которую и граф, и леди Урсула считают совершенно неприемлемой, – продолжила она. – И в качестве такового “синего чулка” я категорически отказываюсь впредь появляться на всех этих скучных светских сборищах, исключая собрания дамского Клуба любителей чтения и Общества друзей британского музея.
Все сидящие за столом потрясение ахнули – кроме Кэрри и леди Сары, одобрительно улыбнувшихся в ответ, и Тристана, который вообще никак не прореагировал на это заявление. Мэдди, не обращая внимания ни на тех, ни на других, продолжала:
– Насколько я понимаю, такие мероприятия, как любительские музыкальные вечера, венецианские завтраки и в особенности эти ужасные танцевальные среды в клубе Олмака, всего лишь пустая трата времени для образованной женщины.
– Прекрати, Мэдди, – прорычал Харкур. – Не смей кощунствовать в присутствии стольких благородных, утонченных дам!
– Тише, дорогой мой. Я сама все улажу. – Леди Урсула положила свою миниатюрную белую ручку на огромную загорелую ручищу Калеба Харкура. – Я отлично понимаю ваши чувства, Мадлен. Разумеется, образ жизни британской аристократии предъявляет к светской леди гораздо более высокие требования, чем те, к которым вы привыкли, и, разумеется, вам придется приложить немало усилий, чтобы приспособиться к нему. Но прошу вас, посмотрите на вещи трезво. Вы не сможете поддерживать высокий титул графини Рэнда, не исполняя своих светских обязанностей!
– Именно к этому вопросу я только что собиралась перейти, миледи. Я изо всех сил старалась убедить вас и моего отца, что не гожусь на роль графини. Но вы даже не пожелали слушать меня.
– Из тебя получится отличная графиня – возразил Харкур. – Все, что для этого тебе нужно сделать, – прислушаться к советам леди Урсулы и… изменить отношение к жизни.
– Я не намерена менять отношение к жизни, папа, и я не могу вообразить себе ни одного занятия, подобающего приличной титулованной даме, которое представляло бы для меня хоть малейший интерес. Зачем мне учиться тому, чем мне не интересно заниматься?
– Но, Мадлен, дорогая, подумайте о Гарте! – воскликнула леди Урсула, готовая разрыдаться от ужаса. – Неужели вы хотите опозорить его?
– Разумеется, нет. Я питаю к графу большую симпатию, – заявила Мэдди, внутренне поздравив себя с тем, что вынудила графиню произнести именно те слова, которые ей нужно было услышать. – Именно поэтому я хочу сделать еще одно объявление. – Она повернулась к Гарту, еще более бледному и несчастному, чем обычно. – Я освобождаю вас от брачного предложения, к которому принудил вас мой отец, милорд.
Щеки графа залились краской смущения. Он открыл рот, но не смог произнести ни звука.
– Сядь, Мэдди, и веди себя прилично! – рявкнул Харкур громовым голосом, от которого в бытность его капитаном все матросы, должно быть, в ужасе разбегались кто куда. – Мы с тобой уже все обсудили. Я уже сообщил тебе о своих намерениях и не собираюсь их менять. Если этот брак не состоится, ничто не удержит меня от решимости предпринять определенные меры. – Бросив взгляд на Гарта, он пожал плечами. – Что касается графа, то ему просто придется набраться терпения и подождать, пока его мать не сделает из тебя приличную леди. В конце концов, он сделал выбор по собственной воле. Никто не принуждал его под дулом пистолета.
– По собственной воле?! – Наклонившись, Мэдди достала припрятанную пачку долговых расписок четвертого графа. – Тогда ответь мне, папа: что это за документы? Что это за любопытные бумажки, которые ты скупил у тех, кому они принадлежали изначально? Разве они не сыграли свою роль в этом “добровольном” решении?
Харкур изумленно вытаращил глаза. Граф и Тристан последовали его примеру.
– Черт бы тебя побрал, подлая маленькая дрянь! Где ты их взяла? – проревел Харкур.
– Она украла их из вашего письменного стола с моей помощью! – вмешалась Кэрри, тоже вскочив на ноги. – И как вы посмели назвать Мэдди подлой дрянью?! Вы… вы… грязный шантажист!
Мэдди увидела, как ужасно побагровело лицо Харкура, и затаила дыхание, испугавшись, что его сейчас хватит удар. Сколько бы хлопот ни доставил он ей своим дурацким планом, все же он был ее отцом. И все же Мэдди любила этого упрямого старого тирана.
– Калеб, дорогой, не надо так расстраиваться! – воскликнула леди Урсула. – Я уверена, что все это просто недоразумение, которое сейчас разъяснится. – Внезапно голое ее стал невероятно твердым и решительным, ничего подобного Мэдди от этой хрупкой леди не ожидала. – Сию же секунду сядь, Кэролайн! – велела она. – И вы тоже сядьте, Мадлен! Не знаю, что вы натворили, но, по-моему, все это просто ужасно, и вы должны извиниться перед нашим дорогим Калебом!
– Нет, миледи, я не сяду и извиняться не стану! – возразила Мэдди. – Это мой отец должен извиниться передо мной и перед графом за то, что пытался принудить нас к браку, который нам обоим отвратителен! Если бы он и вправду любил меня, он просто уничтожил бы долговые расписки покойного графа и позволил бы мне и милорду Гарту самим устраивать свое счастье!
Переведя дыхание, Мэдди украдкой бросила взгляд на Тристана, но мрачное выражение его лица ее не вдохновило.
– Я тоже не буду извиняться! – упрямо заявила Кэрри, несколько ободрив Мэдди своей поддержкой. – Я согласна с Мэдди. Мистеру Харкуру должно быть стыдно за то, что он возомнил себя Господом Богом, имеющим право распоряжаться судьбами других людей! – Скрестив руки на груди, Кэролайн дерзким взглядом обвела всех сидящих за столом.
– Боже! Боже мой! Какой ужас! – Леди Урсула закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
– Я тоже согласна с Мэдди! – неожиданно поднялась из-за стола леди Сара. – И мистер Харкур не единственный человек за этим столом, которому должно быть стыдно!
– Сядь Сара! Сядь немедленно! – Виконт Тинсдэйл поднес к глазам лорнет и смерил дочь ледяным взглядом. – Как ты смеешь так нарушать приличия? Эта пошлая возня должна быть ниже твоего достоинства! И вообще, это не твое дело. И вообще, по-моему, нам давно пора покинуть это недостойное сборище!
Сара вызывающе тряхнула головой.
– Нет, папа, я не сяду, и мы никуда не уедем. Я всегда тебя слушалась прежде, но сейчас ты не прав. Все, что касается Гарта Рэмсдена, имеет ко мне прямое отношение. Мне двадцать четыре года, и я жду его с тех пор, как мы обменялись клятвами верности. Мне тогда было всего четырнадцать лет…
– Сара, дорогая, не надо! Замолчи! Я этого не вынесу! – вскричал Гарт, пряча лицо в ладонях.
Несколько секунд Сара глядела на поникшую голову Гарта, а затем снова обернулась к отцу:
– Ты знал, что я люблю Гарта. Но когда я умоляла тебя помочь ему, ты сказал, что не можешь швыряться деньгами, потому что уже заключил контракт на покупку нескольких дорогих полотен для твоей драгоценной коллекции! Что ж, папа, наслаждайся своими картинами, если сможешь! А я не выйду замуж ни за кого, кроме Гарта. Я умру старой девой, и у тебя никогда не будет внука. Некому будет скрасить твою унылую старость!
Виконт Тинсдэйл выронил монокль и разинул рот в изумлении. Он впился в свою обычно кроткую и покорную дочку таким потрясенным взглядом, словно у нее вдруг выросла вторая голова.
– Черт тебя побери, Харкур! Смотрите, что вы наделали! – пробормотал он, наконец, обращая полный презрения взгляд на купца.
