Креолка. На острове любви - Сойер Шерил (лучшие книги .TXT, .FB2) 📗

С уважением и благодарностью

Поль-Арман ле Бо де Моргон».

Герцог с интересом обратился к завещанию. Краткость документа говорила о физической слабости человека, диктовавшего его, но стиль был таким же энергичным, как и в сопроводительной записке. Под конец он ознакомился и с письмом, завещание поразило его.

«Моя дорогая сестра,

за время путешествия я написал тебе немало писем. Это последнее. Я не вернусь в Моргон, но до тех пор, пока ты живешь там, верю, что частичка моего существа будет всегда рядом с тобой. Я вижу тебя счастливой, женой нашего достойного соседа, человека с хорошими манерами, которых не хватало мне. Не носи по мне траур; я с радостью ушел бы из жизни и раньше, если бы знал, что это не причинит тебе боль. Молись за меня, если хочешь. Я не возражаю.

В это письмо вложен экземпляр моего завещания. Ты увидишь, что я оставил тебе Моргон и все, чем владел во Франции. Поступи со всем этим по своему усмотрению. Если бы выбор остался за мной, я сохранил бы шато и землю. Наши соседи помогут тебе обработать ее — они не задирают носы и не боятся испачкать руки землей. Поскольку торговля тебя не интересует, думаю, ты продашь сахарные заводы и прочее.

Во время путешествия я случайно встретил мою Айшу, твою Шарлотту. Именно в это время ее муж Жервез де Моргон совершил свое последнее предательство. Слухи об этом дойдут до тебя. Этот человек был предателем, он уговорил англичан напасть на меня, а во время стычки погиб. Я пострадал, но сейчас, пока я диктую это письмо, боль отступила. С тех пор за мной ухаживает Айша, и поверь мне, Антуанетта, она относится ко мне справедливо. Ни в коем случае не вини ее в моей смерти. В этом виновен только Жервез. В завещании я оговорил особое условие, распорядившись уничтожить все оставленные им документы. Пожалуйста, проследи за выполнением этого условия, ибо я опасаюсь, что оставленное им на хранение у нотариуса предназначено не только для того, чтобы причинить вред нашей семье, но и другим людям.

Я подтверждаю, что Айша — моя дочь, и завещаю ей «Каскады». Она действительно моя дочь. Однажды в Нанте я влюбился в женщину по имени Анна Дарье. Анна приехала в Форт-Рояль и умерла там, а младенца, которого она родила, Лори принесла мне. Я так и не узнал, что Айша мой ребенок. Ты тоже не знала, что твоя любовь к моим двум дочерям распространяется и на третью. Теперь я вижу, что внешне она похожа на мать. За прошлую неделю я также узнал ее склад ума, сформировавшегося не без твоих усилий. Ты можешь гордиться ею.

Айша узнает о моем посмертном даре только после того, как ей прочитают завещание. Я прошу, чтобы в доме моей покойной жены во Франции никто не жил и чтобы его предоставили в твое распоряжение, если ты вернешься на Мартинику.

Предвижу, что Айшу в «Каскадах» ждут нелегкие времена, но это имение принадлежит ей, и я верю, что ты поддержишь это мое желание — не потому что одобряешь его, не потому что любишь Айшу, а просто потому, что я так желаю и в последний раз прошу тебя о милости.

Никто меня не любил так, как ты, Антуанетта, и я в неоплатном долгу перед тобой.

Прощай,

обнимаю тебя,

Поль-Арман».

Ришелье не счел необходимым устраивать официальное оглашение завещания и поэтому лишь побеседовал на улице Терн с молодой женщиной.

— Написав эту записку, ваш отец сделал меня своим душеприказчиком. Никто не мешает мне выполнить его желания. Уверен, он прав, предполагая, что для вашего возвращения на Мартинику понадобится поддержка сверху. Я готов обеспечить ее при содействии губернатора. Любому, кто попытается не пустить вас туда, придется иметь дело со мной. — На его лице мелькнула грустная улыбка, что часто случалось во время обсуждения тактики военных действий. — Удивлюсь, если после этого вы встретите какие-либо препятствия.

— Монсеньер, вернувшись на остров, я похороню отца там же, где покоится его семья. Надеюсь, власти предоставят мне такую возможность?

— Мадам, отец предусмотрел для вас в будущем нечто большее, чем вы себе представляете. Вот его завещание. Сделайте одолжение, прочтите его.

Чтобы дать Айше время осмыслить этот документ, Ришелье подошел к окну и стал наблюдать за тем, что происходит во дворе. После того как сняли часовых, там почти не было признаков жизни. Он увидел лишь слугу Флоруса. Тот разговаривал с солдатом, державшим за уздечку лошадь герцога. Герцог обдумывал то, в чем Айша просила его содействия: признать недействительным ее брак с Жервезом де Моргоном.

Ришелье одобрял ее стремление порвать все связи с бывшим мужем и уже отправил в Париж письменные показания слуг Айши, данные ими под присягой. В Париже к ним присовокупят показание, которое он просил дать мадам де Графиньи. Герцог почти не сомневался, что обращенная к церкви его просьба как можно скорее отменить этот брак будет удовлетворена. Ришелье часто пользовался тем, что происходил из семьи, давшей Франции одного из самых влиятельных духовных лиц в истории христианского мира.

Оглянувшись на Шарлотту де Моргон, герцог увидел, что слезы ручьями текут по ее лицу. Он нахмурился.

— Вы надеялись унаследовать и бургундские владения? — Айша покачала головой. — Боитесь не справиться с владениями на Мартинике? Конечно, это мужская работа, однако…

— Я больше ничего не желала. Я просто не верю своим глазам.

Тут Ришелье понял, что это были слезы радости. Однако ему хотелось, чтобы она, получив желаемое, перестала горевать и радостно улыбнулась. После бала в Версале он помнил, что у нее чудесная улыбка. Ему не терпелось увидеть выражение лица Айши в тот день, когда она выйдет замуж за Ги де Ришмона.

На берегу гавани стояла крохотная часовня. Священник на Менорке больше привык венчать молодых людей из рыбацких семей, чем знать, но радовался, что этим аристократам понравилось скромное здание с одним круглым окном-розеткой, выходившим на залив. Он попросил местных женщин к церемонии бракосочетания украсить белые внутренние стены июньскими цветами. Флорус, Ясмин и герцог де Ришелье стояли в церкви со стороны невесты, а рядом с Ги стояли несколько офицеров из его роты.

Айша не носила траур, поскольку Ришелье получил благоприятный ответ на просьбу о признании брака недействительным. Это означало, что через несколько недель все формальности завершатся. Если бы не война, короткий промежуток времени между смертью Жервеза и браком Айши с Ги считался бы возмутительным. Однако Франция воевала, и условности отступили на второй план, а маршал имел право дать разрешение на бракосочетание. Айша надела голубое платье — такое же, как то, что было на ней, когда она впервые встретилась с Ги в Париже. Он заказал местной кружевнице белую мантилью и подарил ей утром перед бракосочетанием.

Они ждали этого так долго и до сих пор не верили, что наконец-то их мечта сбывается. Даже количество приглашенных казалось Айше слишком большим. Она и любимый ею мужчина видели только друг друга. Когда священник попросил их взяться за руки, Айша чувствовала лишь прикосновение Ги.

Герцог предложил выстроить почетный караул, но молодая пара отказалась: обстановка и так была военной, и даже в часовню доносились раскаты артиллерии. Они выполнили только одно желание герцога: жених надел полную парадную форму. Ги дежурил все утро, хотя Ришелье дал ему увольнение на вторую половину дня, чтобы молодые могли вернуться домой вместе.

Ги поцеловал Айшу на ступеньках часовни, а гости осыпали молодую пару рисом. Флорус, выстоявший христианскую церемонию с философской стойкостью, обрушил на них град риса, так что Ги засмеялся и просил его умерить пыл. При этом мужчины переглянулись: это означало, что они оба решили и впредь показывать Айше свою верность.

Все уже собирались вернуться в Сен-Филипп, когда на улице показался связной на коне. Заметив его, Ги крепче обнял Айшу за талию.