Гордая и непреклонная - Ли Линда Фрэнсис (читать книги без .txt) 📗
– Синди Поп была убита прошлой ночью.
Это она услышала от Максвелла, который, отодвинув кресло от стола и небрежно положив ногу на ногу, не спеша потягивал из чашки дымящийся кофе, невзирая на обычную для начала сентября жару.
Кровь разом отхлынула от лица Элис, и она ошеломленно уставилась на брата, охваченная приступом болезненного страха.
– О нет! – вырвалось у нее.
Макс только пожал плечами и протянул ей утреннюю газету так, чтобы она могла видеть заголовок на первой странице.
– Мне очень жаль, сестренка.
Однако Элис не нужно было заглядывать в газету, чтобы поверить ему. Ей следовало предвидеть, что нечто подобное может случиться. Она зажмурила глаза, горько сожалея о том, что у нее не хватило ума не рассказывать никому о ночном визите Синди.
Тут в комнату вошел дядя Гарри. Его угловатое, с резкими чертами лицо выглядело еще более осунувшимся, рубашка с небрежно закатанными рукавами и штаны придавали ему совсем стариковский вид, так не вязавшийся с его дородной, мускулистой фигурой.
– И как именно она была убита? – спросила Элис, обращаясь к дяде.
Гарри метнул на Макса сердитый взгляд.
– Неужели ты не мог подождать, пока Элис не позавтракает, прежде чем заговаривать с ней о Синди?
Макс с аппетитом уплетал яичницу с тарелки, стоявшей перед ним.
– Я не видел причин с этим тянуть.
– Дядя!
Гарри обернулся к Элис.
– Убийца ворвался в многоквартирный дом, где проживала жертва.
– В таком случае кто-то должен был его заметить.
– По-видимому, да. Однако единственное, что мы можем утверждать с уверенностью, – это то, что у преступника были темные волосы. Он исчез в переулке позади здания.
Ощущение болезненного страха усилилось. Вина, отчаяние и леденящий душу ужас от сознания того, что именно она невольно спровоцировала это убийство. Не потому, что ей удалось отыскать Синди, но потому, что она рассказала другим об их встрече и состоявшемся между ними разговоре. Эта женщина готова была выступить свидетельницей в суде. Она известила об этом своего отца, дядю, даже Грейсона. Не могли ли они обмолвиться кому-то еще?
И Лукас. Ему она тоже отправила записку, в которой сообщала, что ей нужно поговорить с ним о Синди Поп и обо всем, что ей удалось от нее узнать.
Отставив в сторону чашку с кофе, он поднялся из-за стола. Впервые в жизни он чувствовал себя на грани безумия. События стремительно выходили из-под контроля. И как только он мог совершить такую досадную оплошность, допустив, чтобы его заметили? Однако он уже знал ответ на этот вопрос. Элис. Именно она доводила его до крайности, все время усложняя ему задачу. Кто бы мог предположить, что она окажется таким хорошим адвокатом? Уж конечно, не он. И это выводило его из себя.
Элис ворвалась в «Найтингейл-Гейт», мрачная, словно грозовая туча. Лукас, наблюдавший за ней из своей конторы на верхней галерее, испытал невольную радость при ее появлении. Он видел ее перед собой во сне и наяву – странное сочетание отваги и уязвимости, страстности и простодушия. С каждым днем ему казалось, что их судьбы все теснее переплетаются друг с другом, словно нити в гобелене, где каждый ряд требовалось закончить, чтобы начать следующий.
Он сразу понял, что она уже слышала о Синди Поп. Как ни странно, до сих пор он надеялся, что ему удастся оттянуть неизбежное. Однако его надеждам не суждено было осуществиться. События разворачивались так, что рано или поздно они должны будут разлучиться. Ему достаточно было просто взглянуть на нее, чтобы понять: дело приняло скверный оборот. Элис выглядела опустошенной и подавленной. Ему волей-неволей придется выбирать: или эта женщина, или правда.
Едва войдя в большой зал, она подняла глаза наверх, и их взгляды встретились. «Боже, какой стыд», – подумалось ему. Впервые в жизни он понял, чем мог бы обладать, если бы его судьба сложилась иначе. Однако он был не из тех людей, которые склонны предаваться напрасным сожалениям.
– Доброе утро, мисс Кендалл, – окликнул он ее. – Надо полагать, вы явились, чтобы позавтракать вместе со мной?
Элис не удостоила его ответом и не стала дожидаться приглашения. Вместо этого она поднялась по лестнице и вошла в контору, остановившись прямо перед его письменным столом. Лукас находился по другую сторону стола и, как бы ему ни хотелось казаться равнодушным, не мог не улыбнуться, увидев ее так близко от себя.
– Ты волнуешь меня, – не сдержавшись, произнес он. Его слова смутили ее, выбили из колеи – он мог догадаться об этом по ее лицу.
– Не надо, – едва выговорила она, собравшись с духом. – Прошу тебя. Мне и так сейчас очень нелегко.
Лукас глубоко вздохнул.
– Судя по твоему тону, ничего хорошего меня не ждет.
– Смею предположить, что ты знал об этом еще до того, как я переступила порог.
– Не могла бы ты выражаться немного яснее?
– Я о последнем убийстве. Не думаю, что это сделал ты, зато у меня есть все основания полагать, что тебе известно имя настоящего преступника.
Он так и замер на месте.
– Понятия не имею, почему ты так решила.
– Потому что все убийства имеют какое-то отношение к женщине по прозвищу Найтингейл. И ты это знаешь.
Лукас едва подавил в себе желание обрушиться с бранью – не на нее, но на то отчаянное положение, в котором он против воли оказался. Ощущение досады и безысходности нарастало так стремительно, что он не мог с ним совладать. Он стоял на месте, тщетно пытаясь прикинуться равнодушным, и слова Элис повисли в наэлектризованном воздухе между ними.
– А, понимаю. Ты, должно быть, придерживаешься алфавитного метода при раскрытии преступлений.
Элис прищурила глаза.
– Тебе он должен быть хорошо знаком, – продолжал Лукас. – Улика А ведет к улике F, а та, в свою очередь, к С, так что остается только продолжать в том же духе вплоть до буквы Z, начисто забыв про В, Dили Е. Расследование закончено.
– Если ты намекаешь на то, что мои рассуждения непоследовательны…
– Не намекаю, моя прелесть…
– Тогда объясни мне, какая связь может существовать между этими убийствами и соловьем? И почему Люсиль Руж сначала расспрашивала подругу об этой Найтингейл, а потом была найдена со сломанной шеей?
Последний вопрос она задала таким тоном, что Лукас не сомневался: она действительно хотела, чтобы он сказал нечто такое, что сняло бы ужасное бремя с его души. Однако правда заключалась в том, что, если он окажется перед свидетельницей ночного преступления, она укажет на него так быстро, что он не успеет моргнуть глазом.
Лукас едва сдержал готовое сорваться с губ проклятие, после чего отодвинул в сторону чашку с кофе, облокотившись о стол. Ему следовало сохранять спокойствие, чтобы рассуждать здраво.
Внезапно напряженная тишина в комнате была нарушена, когда парадная дверь «Найтингейл-Гейта» с шумом распахнулась и кто-то ворвался в клуб, нарочито громко топая ногами.
– Дьявольщина!
Лукас сразу узнал голос отца, и ход его мыслей был нарушен. «О Господи, только не сейчас!» – мысленно взмолился он.
Однако Элис не обращала внимания на суматоху внизу и даже не потрудилась обернуться в ту сторону. Она ждала от него ответа.
– Скажи мне, Лукас, кто, по-твоему, мог убить этих девушек?
– Дьявольщина! – снова завопил его отец, потрясая в руке какой-то бумагой. – Я так просто этого не оставлю!
Поскольку час был еще ранний, у стойки бара никого не было видно – ни бармена, ни танцовщиц, ни музыканта, который обычно играл на фортепиано в углу. Эммелин торопливо вышла в большой зал, на ходу накинув на себя пеньюар.
– Что привело тебя сюда на этот раз, Брэдфорд? – осведомилась она, завязав потуже пояс на талии.
Несмотря на драматическую сцену, разыгрывавшуюся внизу, Элис не собиралась сдаваться:
– Лукас, ответь мне! Объясни в конце концов, почему ты отказываешься помочь мне доказать твою невиновность?
– Вот что! – рявкнул Брэдфорд, жестом указав на бумаги. Его обычно безупречный костюм выглядел мешковатым и помятым, темные волосы растрепались, и со стороны могло показаться, что он всю ночь провел на ногах. – Развод! Только этого мне еще не хватало!
