Глазами любви - Довиль Кэтрин (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗

Идэйн знала это. Всему замку было известно, в какой гнев пришел король. Ходили слухи, что с ним приключился один из его пресловутых при­ступов ярости, когда он катался по полу и изрыгал проклятия.

Король Генрих не поверил тому, что она ска­зала о его старшем сыне принце Генри. Он швыр­нул окровавленную шахматную фигурку через всю комнату, отрицая все сказанное ею и называя ее пророчество самым зловредным вздором. Тамплиеры обманули его, бушевал король. Было прискорбной ошибкой подниматься к ней в башню и слушать эту чепуху.

Это произошло сутки назад. И больше не имело значения, потому что из Франции прибыл курьер с известием, что молодой король, принц Генри, который должен был править вместе с от­цом, но вместо этого поднял против него открытый мятеж, умер от дизентерии.

Кое-кто шептал: «Яд». Однако слухи эти ни­чем не подтверждались. Во Франции верные Ген­ри люди горько его оплакивали, города Ле Мэн и Руан, поддержавшие Генри против его отца, чуть не передрались из-за права погребения его воз­любленного трупа. И в наследных землях короле­вы Элинор Аквитании образ его был увековечен в песне «Плач по молодому королю». Песня эта была сочинена трубадуром Бертраном де Борном. О королеве Элинор, запертой в своем замке-тем­нице, слышно ничего не было.

Многие дни город Честер и замок Бистон были переполнены людьми, которые оплакивали принца. Приближенные короля говорили, что он погружен в безутешную скорбь и предается бес­пробудному пьянству. Несмотря на все раздоры, на все несогласия, несмотря на предательство юного Генри, король любил своего сына. Совет­ники и близкие друзья Генриха Роберт Бомон, граф Лестер и Джилберт Фолиот, епископ Лон­донский, не могли привести его в достаточно трез­вое состояние, чтобы он мог отправиться назад в Лондон. На севере исход войны оставался неясным: король Уильям Шотландский потерял в мо­лодом принце союзника.

Замок Бистон бурлил слухами и сплетнями. Графы Херфорд и Норфолк выступили со своими армиями в надежде напасть на шотландцев, пока те не оправились еще от смятения, в которое по­вергло их известие о смерти молодого Генри.

Все дороги были запружены. И тем не менее от короля прибыли рыцари с приказом немедлен­но увезти из Бистона девицу Идэйн.

Управляющий замком – кастелян – явился сообщить ей, что король Генрих решил не сжигать ее на костре и не пытать на дыбе по обвинению в колдовстве и даже не заточил в донжоне замка Бистон. Из уважения к церкви было решено пре­проводить ее в ссылку в ее родной монастырь Сен-Сюльпис. Да отправится она туда нищей, ка­кой пришла, и в той одежде, что была на ней.

За Идэйн прислали рыцарей и дали ей на сбор считанные минуты. Никакие просьбы дать ей хоть немного времени не могли их смягчить. Идэйн могла взять с собой только плащ, подби­тый мехом, гребень, зеркало, немного нижнего белья – все это было связано в узелок и брошено в корзинку.

Жена коменданта бродила, ломая руки: ведь пол в комнате Идэйн был усеян разбросанными нарядами, которые они смастерили. Идэйн взяла леди Друсиллу за руку и отвела в сторону.

– Я прошу вас передать весточку Магнусу фитц Джулиану. Вы сделаете это для меня? Я знаю, он здесь, в замке Бистон. Я видела его во время празднества по случаю прибытия короля. Ах, леди Друсилла, пойдите к нему, – умоляла она, – скажите ему, что я возвращаюсь в монас­тырь по приказу короля Генриха! Если бы я могла поговорить с ним хоть минутку, на сердце у меня стало бы легче!

Почтенная дама бросила на нее изумленный взгляд.

– Ты говоришь о молодом сыне графа де Морлэ? Разве он только что не обручился с доче­рью графа Лестера?

Идэйн отпрянула. Она об этом не слышала и высказала свою просьбу под влиянием импульса, не задумываясь. Магнус обручен?

– Ах, девушка! – При виде выражения ли­ца Идэйн леди Друсилла обняла ее. – Не смотри так! Я привязалась к тебе и не могу видеть тебя такой печальной. – Она отстранилась и вытерла глаза. – А теперь, дорогая, попытайся забыть о печали и посмотреть на вещи с другой стороны. По крайней мере тебе сохранили жизнь, тебя не сожгли!

В двери стоял рыцарь и делал им знаки.

Идэйн взяла свой плащ. Итак, Магнус обру­чен! Он ни разу не пришел к ней, не попытался найти ее. Все еще оцепеневшая, она смогла только прошептать непослушными губами:

– Да, это верно, по крайней мере жизнь мне оставили.

Она последовала вниз по ступенькам за леди Друсиллой. Шел мелкий холодный дождь. Учи­тывая, что дороги запружены меняющими дислокацию войсками, им понадобится целый день на то, чтобы выбраться из города и попасть на север­ную дорогу.

У подножия лестницы Идэйн ждал эскорт – двое конных рыцарей из королевской гвардии Генриха Второго и оруженосец с белыми, как лен, волосами. Сердце ее подскочило в груди при виде третьего всадника в темном плаще, под которым было обычное одеяние тамплиера – белое с крас­ным крестом.

– Сэр Асгард!

Когда тамплиер спешился, Идэйн подбежала к нему и схватила за руку. Пальцы его были хо­лодны.

– Как ты себя чувствуешь? – крикнула она. Ей хотелось заключить его в объятия. – Я тебя не видела с той ночи… с тех пор, как король… – Идэйн осеклась.

То, что случилось, было слишком ужасно, чтобы это можно было выразить словами и об­суждать даже с Асгардом, который при атом при­сутствовал. Она пыталась догадаться, знает ли он, что она говорила спонтанно, не зная заранее, что скажет, не задумываясь о последствиях. С той ночи Идэйн уже сотни раз пожалела о том, что король пришел к ней. Теперь челядь в замке сплет­ничала, что именно она доконала короля Генриха.

Тамплиер подвел ее к лошади, предназначен­ной для дамской верховой езды, и сказал, понизив голос:

– У меня есть добрая весть. Король почти оправился и скоро отправится в Лондон. Лорд Лестер, находящийся при нем и прислуживающий ему, говорит, что он не держит на тебя зла. Он желает только, чтобы ты немедленно вернулась в свой монастырь, где будешь под надежной защитой.

И где никогда, никогда больше не попадешь­ся ему на глаза. Но этого он вслух не произнес.

Посмотрев в его яркие, будто наполненные светом голубые глаза, Идэйн поняла мысль там­плиера: она должны оставаться в этом монастыре до конца дней своих.

– Сэр Асгард, – спросила она, – ты бу­дешь сопровождать меня туда?

На мгновение ей показалось, что на губах его заиграла едва заметная улыбка.

– Да, благородная девица, – ответил он, не добавив больше ни слова.

Идэйн вздохнула, благодарная уже за это. Как ей справедливо напомнила леди Друсилла, ее не замуровали в каменный мешок. И не осудили как колдунью.

Тамплиер подсадил ее на маленькую лошадку. Идэйн смотрела на него сверху вниз, прекрасного, как всегда.

Но ее мятежное сердце внезапно закричало: «Магнус!»

Как могла она оставить его, только мельком увидев в последний раз за высоким столом в пир­шественном зале? И помнить при этом, сколь ог­ромное расстояние разделяет его, сына влиятель­ного вельможи, и ее, сироту без роду и племени? Отчаянным усилием воли Идэйн подавила тоску, разрывавшую сердце. По крайней мере, го­ворила она себе, поворачивая свою лошадку, что­бы последовать за Асгардом, при ней есть чело­век, которому она может доверять, друг, который, несомненно, доставит ее в монастырь Сен-Сюльпис.

Она повернулась в седле, чтобы помахать ле­ди Друсилле, которая, вся в слезах, стояла у входа в башню.

К концу дня дождь превратил дороги, веду­щие из Честера, в непроходимую грязь. Армии двигались медленно, и опередить их было невоз­можно. Несколько постоялых дворов, располагав­шихся вдоль дороги, были заполнены до отказа. Асгард вел свою маленькую группу в арьергарде армии графа Норфолка, двигаясь за отрядами ры­царей из болотистых земель на юге Англии.

Речи, которые вели между собой рыцари гра­фа Норфолка, были невеселыми, даже мрачными. Принц Генри был популярен в Англии так же, как во Франции, и смерть его была окутана покровом тайны. Говорили об исходе приграничной войны и о том, будет ли ее продолжать Уильям Лев после смерти принца Генри и подавления мятежных ба­ронов, врагов короля Генриха.