Тайны летней ночи - Клейпас Лиза (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗

— И превосходно, — заверила Аннабел с ободряющей улыбкой. — Он вез нас сюда из отеля так медленно, что можно было подумать, мы тащимся в тяжелом фамильном экипаже. Думаю, Джереми не мог оказаться в более надежных руках.

Весь следующий час женщины сидели в гостиной за чаем и обсуждали все, что случилось за последние две недели. Как и ожидала Аннабел, Филиппа не задавала вопросов об интимных подробностях медового месяца, явно не собираясь вторгаться в жизнь молодой пары. Зато живо интересовалась рассказами Аннабел о новых знакомых, балах и вечерах, которые они посещали. Имена богатых промышленников были ей неизвестны, и она внимательно слушала истории Аннабел.

— Теперь все больше и больше таких людей приезжает в Англию, — заметила она. — Чтобы прибавить к богатству еще и титулы.

— Как Боумены, — кивнула Аннабел.

— Да. С каждым новым сезоном нас осаждают орды американцев, а ведь Господу известно, как и без того трудно поймать аристократа. Нам конкуренция ни к чему. Я буду рада, когда поток фабрикантов иссякнет и все вернется в свое русло.

Аннабел грустно улыбнулась, не зная, как объяснить матери, что, судя по тому, что она видела и слышала, это только начало и что к прошлому возврата нет. Она и сама только начинала немного понимать, к каким переменам ведет развитие железных дорог, судоходства и техники, причем не только в Англии, но и во всем мире. Именно эти темы Саймон и его приятели обсуждали за обедом, вместо того чтобы подобно представителям высшего класса распространяться об охоте и сельских развлечениях.

— Скажи, ты хорошо ладишь с мистером Хантом? — спросила Филиппа. — Мне по крайней мере так показалось.

— О да. Хотя могу признаться, что он не похож ни на одного из наших знакомых мужчин. Джентльмены, к которым мы привыкли… видишь ли, у него совершенно иное направление ума. Он… он прогрессивен…

— О Господи, — с легкой брезгливостью бросила Филиппа. — Хочешь сказать, в смысле политики?

— Нет.

Аннабел помедлила и скорчила смешную гримаску, сообразив, что даже не знает, к какой партии принадлежит муж.

— Но, слыша кое-какие его высказывания, я бы не усомнилась, что он виг [3] или даже либерал…

— О небо! Может, ты сумеешь убедить его переменить политические взгляды…

Аннабел весело рассмеялась:

— Сомневаюсь. Но это совершенно не важно, потому что… видишь ли, мама, я действительно начинаю верить, что в один прекрасный день мнение этих фабрикантов и торговцев будет иметь больше веса, чем все высказывания аристократов. Я уже не говорю о финансовом влиянии…

— Аннабел, — мягко перебила мать, — прекрасно, что ты так горячо защищаешь мужа. Но поверь, простолюдин, пусть и богатый, никогда не будет столь же влиятельным, как аристократ. Во всяком случае, в Англии.

Разговор прервал растрепанный, взбудораженный Джереми, вихрем ворвавшийся в гостиную.

— Джереми! — ахнула Аннабел, вскакивая. — Что стряслось?! И где мистер Хант?!

— Прогуливает лошадей по площади, чтобы остыли, — задыхаясь, тараторил он. — Этот парень — просто псих. Раза три мы едва не перевернулись, чуть не задавили с полдюжины человек, и меня трясло и подкидывало так, что вся нижняя часть покрыта синяками. Будь я способен хотя бы дышать, наверняка помолился бы, поскольку мы точно мчались прямо в могилу. В жизни не видел таких злющих лошадей, как у Ханта, а сам он сыпал такими гнусными проклятиями, что только за одно меня бы вышибли из школы навсегда…

— Джереми, — извиняющимся тоном начала Аннабел, до глубины души возмущенная тем, что Саймон подверг такой опасности жизнь брата, — мне так…

— Да это был лучший день во всей моей жизни! — торжествующе продолжал Джереми. — Я едва не на коленях просил Ханта повезти меня и завтра, и он сказал, что попробует, если будет время… О, что он за молодец, Аннабел! Чудесный парень! Пойду добуду водички: у меня в горле скопилось с полдюйма пыли!

Он с юношеской живостью умчался на поиски воды, пока мать с сестрой раскрыв рты таращились ему вслед.

Вечером Саймон повез Аннабел, Джереми и Филиппу в квартиру над лавкой мясника, где по-прежнему жили его родители. Жилище состояло из трех комнат и мансарды, куда вела узкая лестница, и было хоть и довольно темным, но уютным. Филиппа почти не давала себе труда скрыть неодобрительное недоумение, ибо не могла взять в толк, почему Ханты не соглашаются переехать в дорогой особняк. И чем старательнее пыталась Аннабел объяснить, что Ханты не стыдятся своей профессии и не желают скрывать «позор» принадлежности к рабочему классу, тем больше удивлялась мать. Наконец раздраженная Аннабел, заподозрив, что Филиппа намеренно отказывается ее понимать, оставила все попытки обсудить с ней родных Саймона и потихоньку попросила, чтобы Джереми удерживал мать от чересчур откровенных высказываний.

— Постараюсь, — с сомнением протянул Джереми. — Но ты же знаешь: мама никогда не ладила с людьми, которых считает не такими, как мы.

Аннабел раздраженно вздохнула:

— Ну да, не дай Бог, чтобы мы провели вечер с теми, кто на нас не похож! А вдруг научимся чему-то новому или, хуже того, нам понравится… какой позор!

Странная улыбка коснулась губ брата.

— Не будь слишком строга к ней, Аннабел. Вспомни, совсем недавно ты относилась к низшим классам с точно таким же пренебрежением.

— Вовсе нет! Я… — запальчиво начала Аннабел, но тут же осеклась и вздохнула. — Ты прав. Так и было. Хотя сейчас в толк не возьму, почему именно. В честной работе нет позора. Верно? И уж конечно, она более почетна, чем безделье.

Джереми продолжал улыбаться.

— Ты изменилась, — коротко обронил он, и Аннабел с сожалением кивнула:

— Может, это не так уж плохо.

Теперь, поднимаясь по узкой лестнице, которая вела из лавки в квартиру Хантов, Аннабел чувствовала едва заметную сдержанность мужа: единственный признак испытываемой им неуверенности. Он, конечно, тревожился насчет того, как, по выражению Джереми, «поладит» жена с его родными. Аннабел, исполненная решимости сделать все возможное, чтобы вечер прошел мирно, даже не поморщилась, услышав доносившийся из-за двери шум… какофонию голосов, детский визг и глухие удары, словно в комнате переворачивали мебель.

— Господи милостивый, — ахнула Филиппа, — похоже… похоже…

— На драку? — услужливо подсказал Саймон. — Все может быть. В моей семье не всегда легко отличить салонную беседу от боксерского матча.

Они вошли в гостиную, и Аннабел попыталась различить знакомые лица… вот старшая сестра Саймона Салли, замужняя женщина, мать полудюжины ребятишек, подобно памплонским быкам, с топотом носившихся по комнатам… муж Салли… родители Саймона, два младших брата и младшая сестра Мередит, чье безмятежное спокойствие странно контрастировало с общим переполохом. Судя по словам Саймона, он особенно любил скромную, застенчивую, знающую жизнь только по книгам Мередит.

Дети столпились вокруг Саймона, который на удивление по-свойски с ними обращался: подбрасывал в воздух, щекотал и умудрялся одновременно исследовать только что выпавший зуб и высморкать чей-то сопливый нос. Первые несколько минут царило всеобщее смятение. Присутствующие громогласно обменивались приветствиями, дети скакали взад-вперед, а кот, не стесняясь, выражал свое возмущение бесцеремонными приставаниями любознательного щенка. Аннабел втайне надеялась, что скоро атмосфера станет поспокойнее, но, увы, подобная суматоха продолжалась весь вечер. Изредка она замечала застывшую улыбку матери, неподдельно веселую физиономию Джереми и терпеливые, хотя и безуспешные попытки Саймона навести порядок в бедламе.

Томас, отец Саймона, огромный, величественный мужчина, однако, не собирался брать бразды правления в свои руки. Иногда его глаза и лицо смягчались улыбкой, не столь обаятельной, как у Саймона, но все же обладающей своеобразной привлекательностью.

Аннабел успела обменяться с ним приветливыми словами, пока сидела за столом. К сожалению, обе матери никак не могли подружиться. И причиной была не столько взаимная неприязнь, сколько полная неспособность общаться друг с-другом. Само их существование, жизненный опыт, сформировавший воззрения и принципы, были абсолютно противоположны.