Опасный джентльмен - Лэндон Джулия (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Другое письмо он пошлет в маленький домик под Фарлингтоном, поблагодарит тетю за ее откровенность и пригласит их с мистером Флетчером в Лонгбридж. Он потерял мать и не хочет потерять свою тетю, особенно теперь, когда ему требуется ее помощь, чтобы выбраться из трясины, куда он угодил по своей глупости.
Остается еще самая мучительная рана — непреодолимая пропасть между ним и Лилианой. Это его вина. Бенедикт не так уж и виноват — ведь именно он сначала игнорировал жену, а потом выискивал причины для недоверия. Она спасла его жалкую жизнь, а он за это обвинил ее в любви к брату.
И как бы ни было ему трудно, он должен ей все рассказать, признаться в своем безумии, которое заставило его обвинять ее, открыть ей свое измученное сердце. Он с радостью отдаст жизнь за свою принцессу, если это поможет им перекинуть мост через пропасть. Ибо без нее он просто умрет.
Она нужна ему для спасения.
Над горизонтом уже показалось солнце, и Лилиана, обхватив руками живот, в последний раз смотрела из окна на сады Лонгбриджа. Желудок у нее на время успокоился, но сердце болело, а разум находился в полном смятении. Может ли она просто взять и уехать? Оставить ли Эдриану записку с сообщением, что она носит его ребенка? Со времени неожиданной встречи в Килинге она разрывалась между ответственностью за будущего ребенка и глубокой обидой, побуждающей ее уехать.
Если что-то и способно извлечь любовь из глубин несчастного сердца Эдриана Спенса — так это его ребенок, собственная плоть и кровь. Но она не сможет жить без этого ростка, зародившегося в ее лоне. И она не сможет больше жить с Эдрианом.
Опустившись на низкую скамейку, Лилиана прижалась лбом к холодному стеклу. Она давно забыла свой гнев, ярость перешла в глубокое отчаяние. Мысль, что она потеряла его навсегда, причиняла такую боль, которая не шла ни в какое сравнение с мучениями, вызванными презрением Эдриана. Да, он ей не доверял, а чего она могла ожидать? После той его жизни даже удивительно, как он, снедаемый подозрениями, не выгнал ее из дома.
И вот теперь она рассталась с надеждой, что он когда-нибудь изменится.
На самом деле это мрачный, отчаявшийся человек, а не жизнерадостный молодой граф, в которого она влюбилась. Как, должно быть, пуста его одинокая жизнь… без настоящего человеческого общения, без любви. Из-за отца Эдриан отгородился непроницаемой стеной от всего мира, он никому не разрешает проникнуть в свое сердце, и это привело к глубокому конфликту между ними. Она беспомощно стоит на одной стороне пропасти, в отчаянии пытаясь дотянуться до него, перекинуть мост над бездной. Но это так же безнадежно, как если бы он стоял на другом конце земли.
Господи, она пыталась!..
Однако ничего сделать нельзя. Она пыталась, она действительно пыталась, но все тщетно. Сейчас ей нужно думать о новой жизни, и как только будет готова карета, она навсегда покинет Лонгбридж.
Вылетев на подъездную аллею, измученный Эдриан вздрогнул при виде кареты, нагруженной вещами. Сердце у него упало. Значит, она действительно его покидает. «Господи! — взмолился он. — Пожалуйста, яви мне еще раз свою милость, только один раз, и, клянусь, я больше не пренебрегу ею!»
Но все оказалось хуже, чем он представлял. Осадив Грома у входа, он почувствовал, как в него впились взгляды Макса, плачущей миссис Дисмьюк, Льюиса, доктора Мейтона и нескольких слуг. Среди них стояла Лилиана, а рядом с ней резвились пушистые толстые щенки.
Времени на раздумья не было. Эдриан спрыгнул с жеребца и бросил поводья молодому груму, который ответил ему хмурым взглядом. Проскакав всю ночь, весь покрытый грязью, он совсем не рассчитывал на такую встречу с женой, но выбора у него не было — он не мог упустить этот шанс. Он, не раз хладнокровно встречавший смертельную опасность, он, которого ничто не могло испугать, теперь боялся того, что ему предстояло сделать в данный момент. Перед всеми этими людьми. Маленькая группа застыла в напряженном молчании, когда он подошел к Лилиане, поднял на нее глаза и, с трудом разлепив запекшиеся губы, попросил:
— Не уезжай.
Она побледнела и растерянно оглядела тех, кто вышел ее проводить. Миссис Дисмьюк, сложив руки на необъятной груди, с презрением смотрела на него. Бертрам отвернулся, но все же искоса поглядывал на хозяина. Даже Макс, верный Макс, сжав губы, не отрывал взгляда от его сапог. Только доктор Мейтон выглядел сочувствующим.
— Я… простите, милорд, но я обещала встретить мою семью, когда они вернутся из Бата. Вы помните? — наконец выдавила из себя Лилиана.
Он проигнорировал ее попытку скрыть от слуг неприятную правду.
— Я очень прошу, не уезжай.
— Я должна, — просто сказала она.
— Нет. — Эдриан подошел еще ближе. — Позволь тебя на одно слово, Лилиана. Только на одно слово.
Она смотрела в землю, словно обдумывая его предложение. Он пытался не замечать обращенных на него взглядов, однако чувствовал себя так, будто стоит под виселицей. И когда Эдриан уже решил, что сейчас умрет, она кивнула.
— Одно слово, — согласилась она.
Некоторые явно не одобрили ее решения, особенно миссис Дисмьюк, но Лилиана уже вышла из их защитного круга.
Он взял ее за локоть и отвел подальше.
— Не уезжай, Лилиана…
Она упрямо покачала головой:
— Я не могу больше так жить, Эдриан.
— О Господи, послушай меня. Я был не прав, я так ошибался! Я знаю, почему ты ездила в Килинг! Я теперь все знаю и очень тебе благодарен. Теперь я понял, как глубоко нас отравил Бенедикт. Нет, нет, это не извиняет мою непроходимую тупость! Я должен был тебе доверять. Господи, я столько должен был сделать! Но если ты дашь мне шанс, я докажу, как я сожалею, — пообещал он.
Лилиана подняла на него зеленые глаза, которые светились когда-то жизнью, а теперь он видел в них только боль. Потом они наполнились слезами, и она медленно покачала головой.
— Возможно, сейчас ты мне доверяешь, Эдриан. Но думаю, твои раны слишком глубоки. Я… я не знаю, когда ты снова замкнешься в себе или найдешь еще какую-нибудь причину для своего недоверия. Я просто не могу так жить. Я не могу… я задыхаюсь!
Нет! Эдриан отвел жену еще дальше.
— Ладно… ты хотела свободы, да? Ты говорила, что хочешь познать жизнь. Клянусь, я буду познавать ее вместе с тобой! Если ты захочешь вскарабкаться на гору, мы туда вскарабкаемся! Захочешь плыть на край земли — мы туда поплывем! Ты и я, Лилиана… и наш ребенок. — Он положил ей руку на живот и с мольбой заглянул в ее зеленые глаза.
Лилиана вздрогнула от его прикосновения, несколько слезинок упало ей на щеку.
— Боюсь, Эдриан, уже слишком поздно. Мы никогда не сможем вернуться назад, разве ты не понимаешь? Этот брак с самого начала был глупостью, ложью. Я не могу здесь остаться. Я не могу жить с тобой!
И, словно обжегшись, Лилиана вдруг отпрянула от него.
— А что будет с ребенком, которого ты носишь? — в отчаянии спросил он.
Ее рука непроизвольно прикоснулась к животу, потом она искоса посмотрела на него.
— Я не знаю, — прошептала она и пошла к карете.
Эдриан лихорадочно напрягал мозги, думая, чем бы ее остановить. Лилиана тем временем подошла к маленькой группе, миссис Дисмьюк раскрыла ей объятия, и Эдриан понял, что все кончено.
— Ты обещала никогда меня не покидать! — крикнул он.
Лилиана замерла на полпути, кое-кто из наблюдателей открыл рот. «Обернись, обернись, обернись!» — молча молил он ее, и, хвала Богу, она медленно повернула голову.
— Это другое, — пробормотала она.
— Нет, — быстро возразил Эдриан. — Ты клялась, что никогда меня не оставишь, ты не можешь этого отрицать! Ты мне обещала, Лилиана! Ты ведь обещала!
Лилиана выглядела такой беспомощной и несчастной, что он шагнул к ней, протянул руки, чтобы ее удержать, но она покачала головой и отступила.
— Ты не можешь удержать меня этой клятвой, Эдриан! Теперь все изменилось!
— О да, моя дорогая. — Он снова шагнул к ней. — Все изменилось. Мы оба изменились. Поэтому ты и не можешь просто уехать отсюда. Между нами осталось столько невысказанного, столько обид. У нас есть долг перед нашим ребенком, Лилиана. Мы обязаны дать нашему ребенку шанс исцелить наши раны. Ты не можешь уехать, Лилиана, только не это!
