Бегство от грез - Марш Эллен Таннер (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Это была тетя Софи. Она выглядела усталой и все же очень счастливой. По ее мнению, бал удался на славу. Не только граф Монтрей расточал комплименты в адрес ее дочерей, находя их милыми и очаровательными, но и лорд Басорст с большой теплотой отозвался о Жюстине Карно, подчеркнув, между прочим, что она точная копия его любимой жены. И в завершение великолепного вечера сам британский посол отметил своим вниманием ее племянницу и был с ней очень любезен.
Группа обожателей собралась на ступеньках, чтобы проводить их, и смотрела вслед только что тронувшейся с места карете. Тетя Софи с этаким очаровательным небрежением проигнорировала их и, откинувшись на подушки, облегченно вздохнула. Она без чувства ложной скромности имела полное право поздравить себя с успехом: не всякая мать могла похвастаться тем, что на ее детей обратили внимание представители высшего света.
Через несколько дней после бала в посольстве в дом де Бернаров стали приносить в большом количестве визитные карточки и приглашения, и дядя Анри был вынужден перебраться из своего рабочего кабинета на третий этаж, чтобы не слышать шума, производимого приходящими к ним в дом почитателями его дочерей.
У Ровены тоже появилось много друзей. Среди них были и замужние англичанки, с которыми она вскоре стала ездить в такие общественные места, где французы появлялись очень редко. Они посещали гостиную леди Оксфорд, чтобы послушать последнюю поэму лорда Байрона, рестораны на Итальянском бульваре, чтобы отведать на обед приготовленный по-английски бифштекс с картофелем, вечера у Гросвенор-Винтонов, где Ровена познакомилась с Джоном Уилсоном Кроукером, секретарем британского адмиралтейства, который был писателем и ученым.
На Кроукера большое впечатление произвели остроумие Ровены и ее смех, ее острый ум и неожиданное восприятие событий, мрачно довлевших над Францией в течение двух прошедших десятилетий. Они подробно беседовали о войне и ее последствиях, я когда Ровена случайно узнала, что Кроукер был большим другом герцога Веллингтона, она прямо спросила, с какими людьми приходится работам, послу, о его блнжайшем окружении.
– О, он окружил себя очень умными людьми. Я не в состоянии назвать ни одного человека, который бы отказался от подвернувшейся возможности работать на него.
– А имеется ли при посольстве военный советник? Им может быть офицер, который служил при штабе Веллингтона во время Пиренейской кампании я теперь он мог бы продолжить свою службу у Веллингтона в качестве военного советника при английском посольстве в Париже. И, конечно, посольству положено иметь свою собственную охрану.
– Да, охрана имеется. Это полк Его Королевского Высочества.
– Прошу меня извинить, – раздался у них за спиной голос миссис Гросвенор-Винтон. – Не хотелось бы прерывать столь увлекательную беседу, но не могу не заметить, мисс де Бернар, что вы всецело овладели вниманием нашего уважаемого гостя и монополизнровали его на довольно продолжительное время.
На лице ее появилась дружелюбная улыбка, свидетельствующая о том, что слова ее не таили в себе порицания или упрека. – Мисс Симпсон согласилась выступить и спеть несколько популярных песен, а миссис Арндейл будет аккомпанировать ей на арфе. Не желаете к нам присоединиться?
– Не могу отказать себе в удовольствии послушать эту певицу, – охотно отозвался на приглашение секретарь британского адмиралтейства. Он поклонился Ровене и позволил хозяйке увести его.
Ровена медленно пошла вслед за ними. Удастся ли ей узнать, спрашивала себя Ровена, упоминалось ли имя майора Йорка в списке офицеров, являющихся кандидатами на пост военного советника?
Ровена не сомневалась, что упоминается, ведь герцог Веллингтон очень высоко ценил его деловые качества, и Квин был одним среди немногих офицеров в штабе Веллингтона во время Пиренейской кампании, кого просили остаться в Тулузе после окончания войны. Те из офицеров, имена которых не значились в списке, были отправлены в Америку месяц тому назад, чтобы «задать Джонатану трепку», хотя, судя по тону самых последних сообщений из газет о ходе военных действий в Америке, добиться преимущества в этой войне Великобритании не удавалось. Поэтому Ровену продолжал беспокоить вопрос, на который она до сих пор так w не смогла получить ответа: какой выбор сделал Квин, решил ли он остаться на службе у герцога Веллингтона или присоединился к тем, кто отправился воевать на Американский континент?
Ей так и не удалось узнать, где сейчас находится майор Йорк. Наверное, и Джон Кроукер не рассеял бы ее сомнений. И она продолжала ломать голову, кто бы мог дать ответ на мучивший ее вопрос. А что, если попытаться узнать об этом у Шарлотты, написав ей в Дорсет письмо, или добиться разрешения на встречу с герцогом Веллингтоном и самой спросить его о местопребывании Тарквина.
Но от использования этих возможностей Ровена сразу же решила отказаться, сочтя их для себя неприемлемыми. Она не сомневалась, что семья Йорков с презрением осудит ее за безрассудство, а Веллингтон найдет благовидный предлог, чтобы отказаться встретиться с ней. Но она должна узнать, находится ли Квин здесь, в Париже. Узнать любой ценой, иначе она сойдет с ума.
Домой Ровена вернулась поздно.
– Да, мадемуазель, они уже отдыхают, – зевая, сказал слуга. – Даже мадам и молодые леди решили сегодня лечь пораньше.
– Спасибо, Джеральд. Спокойной ночи. Ровена поднялась к себе в комнату.
В течение последних нескольких дней стояла необычайно теплая погода, и окна в спальне Ровены были раскрыты настежь. В кресле рядом с кроватью мирно дремала служанка по имени Полин, которую недавно нанял дядя Анри.
Осторожно обойдя ее, Ровена подошла к окну, облокотилась на край подоконника и стала прислушиваться к приглушенным звукам смеха и музыки, грохоту транспорта, хлопающим звукам фейерверка, которые доносил до нее теплый ночной ветерок.
Париж не засыпал даже ночью. Он мог быть погружен в кромешную темноту, мог быть грязным, зловонным, сырым, с немощенными улицами, но, несмотря на это, парижане любили свой город и ощущали к нему глубокую привязанность. Иностранцы, приезжавшие в Париж, также восхищались неповторимым обликом и атмосферой этого города.
Скользя взглядом по крутым крышам Парижа, Ровена ощутила чувство щемящей ностальгии по дому. Она истосковалась по Шартро, по виноградникам, в которых сейчас уже созрели тяжелые гроздья. Она думала о цветах в саду, об увядающей прелести лета, такого щедрого в этом году. Образ жизни в Коньяке совершенно иной, чем в Париже. Там люди не ломают голову над тем, что им надеть к ужину или какой вид развлечения выбрать. Их жизнь не напоминает увеселительную прогулку и не является забавным времяпрепровождением. На жизнь там зарабатывают тяжелым трудом, а об удовольствиях и развлечениях думают, лишь поработав до седьмого пота.
– Самое время возвращаться домой, – нетерпеливо подумала Ровена.
Как это ни странно, но Шартро она полюбила всей душой, для нее этот уголок земли стал самым желанным. Шотландию она тоже помнит. Там, в Глен Роузе, прошли годы ее юности, но все же Шартро милей и дороже ее сердцу. Она не будет писать семье Йорков в Дорсет, неожиданно решила Ровена, и не будет добиваться разрешения встретиться с герцогом Веллингтоном. В глубине души Ровена верила, что Квин находится в Париже, а не в Америке. Он никогда не утруждал себя писаниной. За долгие месяцы их разлуки он удосужился написать ей одно-единственное письмо, и это, несомненно, означает, что он забыл о их любовной связи. Ей стоит поступить точно так же. Она возвратится домой к Симону, забудет о своих глупых переживаниях, подавит сердечную боль, которая живет в ней и не хочет утихнуть. Она еще молода. Может быть, со временем...
– Ровена?
Вздрогнув, Ровена отошла от окна.
– Это ты, Мадлон. Заходи. Я думала, что ты спишь.
– Я ожидала твоего возвращения в гостиной. Слышала, как подъехала карета.
Хорошенькое личико Мадлон выглядело бледным пятном в свете свечей, но Ровена заметила, что оно было припухшим, и поняла, что кузина плакала. Приложив палец к губам, она кивком указала в сторону кресла, в котором дремала Полин.
