Сделка с дьяволом - Бенцони Жюльетта (полные книги txt) 📗
Слезы появились на глазах Фелисии. Она с трудом отказалась от того, чтобы взять за руку эту молодую несчастную женщину, как она сделала бы, если бы это были Гортензия или Мария…
– Если он придет сюда, Ваше Высочество, можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?
– Вы же знаете, что да. У вас есть какой-то план?
– Надеюсь. Было бы недурно, чтобы, скажем, на следующей неделе Ваше Высочество изъявили желание посмотреть последние модели нарядов, присланных из Парижа. Мадемуазель Пальмира, одна из наших, пришла бы во дворец в сопровождении продавщицы… Они бы принесли также галстуки, шарфы, перчатки, все то, что может понравиться элегантному молодому человеку…
– Значит, молодой человек должен прийти?
– Да поможет мне бог, я надеюсь, что он придет…
– Будем надеяться! И эта продавщица… это будете вы?
– Нет. Я слишком настойчиво добивалась аудиенции с вами. Меня могут узнать. Это будет мадам де Лозарг…
– Она так же способна убеждать, как и вы?
– Надеюсь. Но ее задачей будет только передать послание. Что же касается вас, Ваше Императорское Высочество, то вам предстоит лишь отвести этих двух женщин к принцу.
Фелисия очень беспокоилась, примет ли эрцгерцогиня их план, но улыбка Софии успокоила ее: это была верная союзница. Эрцгерцогиня любила, но, как все великодушные люди, она готова была пожертвовать своей любовью ради славы любимого человека. А может, она заглядывала в будущее? Если волей случая она останется вдовой, то судьба могла бы ее возвести на трон Франции…
Может быть, София уловила те мысли, которые промелькнули в голове гостьи? Во всяком случае, она вновь обрела свой величественный вид, который был ей свойствен. Если какая-то женщина и была создана для трона, то именно она…
– Я буду очень страдать, когда он уедет, – сказала она. – Но мужчина должен идти к цели, ради которой он был рожден. Когда Франц уедет, я всю себя посвящу своему сыну и без устали буду делать все, чтобы он стал Карлом Пятым. До скорой встречи, княгиня Орсини!
Аудиенция была окончена. Фелисия встала, с искренним почтением склонила колено и поцеловала руку Софии. Потом медленно направилась к фонтану с наядами, где ее ждала фрейлина, проводившая ее сюда. В душе ее родились надежда и некое чувство дружбы, впервые появившееся в отношении одного из членов семьи императора Австрии. Правда, София была из Баварии…
Выйдя из дворца, она приказала Тимуру отвезти ее в Кольмаркт, к Пальмире. Она провела там добрый час, разглядывая кружева, капоры, шляпки из итальянской соломки. Но разговор двух женщин был далек от этих пустяков…
Три дня спустя они узнали от Мармона, как всегда хорошо информированного, что принц Франсуа примет участие вместе со своим полком в маневрах, которые будут проходить возле Хофбурга. Это был давно ожидаемый случай, так необходимый Фелисии, и за полчаса до прибытия войск Гортензия, Фелисия и Пальмира уже были среди толпы зевак. Венцы любили военные парады, так же, как пикники и большие процессии в праздник Святой Анны. Они испытывали законное чувство гордости при виде войск, оценивая по достоинству прекрасную выправку и ровность строя. Женщины и девицы были особенно охочи до таких зрелищ, поэтому всюду мелькали розовые, голубые, желтые или белые платья среди элегантных мужских костюмов, которыми так славилась Вена.
В этот день откуда-то пришел слух, что на параде будет герцог Рейхштадтский, поэтому женщин было особенно много. Много молодых сердец начинали громко биться при виде этого красивого принца, чья несчастная судьба особенно привлекала к нему внимание, создавая ему ореол мученика. Отца его ненавидели, но маленький Наполеон, как говорила Вильгельмина, заставлял забывать о черных днях и привлекал к себе сердца. Ни один эрцгерцог не мог соперничать с ним в красоте и элегантности.
Ровные ряды марширующего войска заслужили свою долю энтузиазма, но все ждали его, и это стало ясно, когда он выехал вперед на своей вороной кобыле. Появление принца было встречено восторженными криками.
На нем были белый облегающий мундир и голубые, отделанные серебряным галуном брюки, на голове красовалась черная, отделанная золотом треуголка, на груди блестели звезды многочисленных орденов. На поясе висела кривая сабля, принадлежавшая когда-то генералу Бонапарту. Все это великолепие делало Франца каким-то сказочным принцем.
Его лошадь шла танцующим шагом, а сам всадник, не обращая внимания на свиту, улыбался всем, отвечая на приветствия и крики.
– Как он прекрасен! – восторженно проговорила Гортензия.
– Как он худ! – возмутилась Фелисия. – Он очень похудел с тех пор, как я его последний раз видела…
– Какой он бледный! – простонала Пальмира. Но она уже бросилась вперед, к принцу, нисколько не заботясь о том, что могла попасть под копыта коней, и с криком: «Да здравствует герцог Рейхштадтский!» – протянула ему маленький букетик роз, который до того был приколот к ее поясу.
– Возьми его, мой прекрасный принц! Он принесет тебе счастье!
– Я уверен в этом, получив его от столь красивой женщины!
Он взял цветы, а с ними и записку, которую передала ему Пальмира. Но ее уже стали теснить от принца, хотя и негрубо, так как отовсюду слышались аплодисменты женщин, приветствовавших ее смелый поступок и, может быть, жалевших, что сами не решились на такое. И вскоре Пальмира, разрумянившаяся и задыхающаяся, со сбившимся шелковым капором, украшенным букетиком ландышей, присоединилась к своим подругам, весело отвечая на поздравления, сыпавшиеся со всех сторон.
– Я не могла устоять, – смеясь, объясняла она. – Это было сильнее меня! Он такой очаровательный!
Гортензия и Фелисия притворно побранили ее за такой риск, но она пожала плечами и ответила как затверженный урок:
– Мне нечего было бояться, ведь он такой великолепный наездник!.. И к тому же это было так забавно!
Волнения, вызванные этим небольшим инцидентом, улеглись. Внимание было вновь привлечено к принцу, который удалялся и нюхал букетик роз, прежде чем приколоть его себе на пояс, и к солдатам, направлявшимся на позиции. Инспекционные маневры должны были вот-вот начаться… И три молодые женщины воспользовались этим, чтобы удалиться.
– Вам удалось? – спросила Фелисия, когда они подошли к карете.
– Да. Записка у него. Он нисколько не удивился. Наверное, подумал, что это любовная.
– В таком случае он ее не прочтет! – воскликнула Гортензия.
– Ну что вы! Такие, как он, всегда читают письма от женщин. Хоть один раз, прежде чем выбросить. Но с этой запиской будет по-другому. Он должен ее сжечь…
Действительно, это была далеко не любовная записка. Там было всего несколько слов: «Приезжайте скорее в Шенбрунн. Речь идет о судьбе Империи…»
– Остается только ждать, – заключила Фелисия.
Они ждали пять дней. Эти пять дней показались им вечностью. Но на шестой день девочка – ученица Пальмиры принесла им письмо от своей хозяйки: эрцгерцогиня София просила модистку прибыть назавтра во дворец Шенбрунн, чтобы представить новинки моды.
– Теперь, – сказала Фелисия Гортензии, – пришла ваша очередь играть роль! Сегодня вечером Тимур отвезет вас к Пальмире, вы переночуете у нее, чтобы завтра утром быть вполне готовой к выполнению своей миссии.
Наутро, после сильной грозы, небо было затянуто тяжелыми тучами, которые принесли некоторую прохладу. Карета Пальмиры с двумя женщинами и горой коробок проследовала через ворота дворца. На колоннах ворот красовались наполеоновские орлы, напоминавшие о приезде Наполеона после Ваграма и сохранившиеся с тех пор. Возможно, благодаря их красоте. Но это показалось Гортензии добрым предзнаменованием.
Сердце ее билось несколько учащенно, хотя она не испытывала никакого страха. Это было скорее от волнения, вызванного всей их авантюрой, и от предстоящей встречи с молодым наследником, который занимал столь важное место в ее жизни. Окажется ли она на высоте той задачи, которая была перед ней поставлена?
Для столь ответственного визита обе дамы оделись с особой тщательностью. Они должны были быть по-французски элегантны. На Пальмире были платье из бледно-голубого шелка и голубая бархатная накидка. Голубой капор был украшен белым пером. На Гортензии – белое батистовое платье с кружевными воланами, перетянутое зеленым поясом. Такие же ленты украшали ее шляпу и завязывались под подбородком. Они были прелестны, о чем свидетельствовали взгляды стражников у ворот.
