Жемчужина императора - Бенцони Жюльетта (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
В конце концов, собрав драгоценности и переложив их из футляров в замшевые мешочки, она села в парижский поезд...
Лиза поглядела на часы. До того, как отправиться к месту встречи, оставалось еще три часа. И что ей делать эти три часа в городе, который она любила, где жили те, кого она считала не только лучшими друзьями, но своей семьей: верный Адальбер, мадам де Соммьер, а также этот необыкновенный, сбивающий с толку и очень симпатичный феномен по имени Мари-Анжелина, и потом, с географической точки зрения наиболее близкий сейчас к ней Жиль Вобрен, выказывавший ей всегда самое почтительное восхищение? Все они были здесь, совсем близко и в то же время за тысячи верст. Ей было бы так утешительно поделиться с ними своими страхами, своей тревогой. Нет, нельзя. Но разве они не разделяют с ней сейчас эти чувства, ведь все они питают к Альдо истинно дружеские, нежные чувства!
Передернув плечами, как будто стараясь стряхнуть с них тяжкий груз, Лиза снова направилась в ванную, чтобы немного освежиться и поправить легкий макияж, который еще больше отдалял ее от ее собственного образа.
И тут в дверь постучали...
Молодая женщина застыла. Потом, поскольку стук повторился, подошла к двери.
– Кто там?
– Горничная, мадам, – произнес женский голос. – Мы забыли поменять полотенца...
Лиза чуть было не сказала, что это не имеет ровно никакого значения, но побоялась, что у горничной из-за промаха могут быть неприятности.
И открыла дверь...
Первым побуждением Адальбера, когда он вышел от комиссара Ланглуа, было прихватить с собой Теобальда и немедленно отправиться на другую парижскую набережную, туда, где обитал маркиз д'Агалар. Оба были настроены решительно, готовы прибегнуть к любым, в том числе и самым сильным средствам для того, чтобы вытянуть у слуги хоть какие-то сведения. Но, к сожалению, и здесь тоже никого не оказалось.
– Он уехал вчера вечером в Бретань к больной матери, – сообщил консьерж, важный, словно церковный привратник. – Он даже оставил записочку для господина маркиза на случай, если тот вернется во время его отсутствия...
– А где сейчас маркиз, вы тоже не знаете?
– Маркиз никогда не говорит, куда едет, – проворчал тот. – Даже его слуга Гонтран, и то не всегда знает, где он. А путешествует он часто.
– А нет ли у маркиза загородного дома, или замка, или еще чего-нибудь в этом роде в провинции?
– Никогда ни о чем таком не слышал, за исключением фамильного замка в Испании. И где именно находится этот испанский замок, тоже не знаю...
Похвастаться было нечем. Многого же они добились! Впрочем, это уже не казалось странным: стоит только отвернуться, и эти люди расползаются во все стороны, словно тараканы!
– Я чувствую, – решился высказаться Теобальд, – что настроение у вас будет отвратительное, и я предпочел бы, чтобы вы сорвали его на ком-нибудь другом.
– Очень жаль, старина, но, кроме тебя, у меня под рукой никого нет! – обронил Адальбер и свирепо рванул с места, направляясь к дому. – Или сам найди себе заместителя...
– Почему бы им не стать господину Латроншеру? Вы ведь говорили, что нашли его сегодня ночью?
– Отличная идея! Кстати, совсем не лишним было бы заглянуть и в домик у железной дороги! Сейчас заброшу тебя домой и поеду туда.
И, пока маленький красный «Амилькар» катил по дороге в Сен-Клу, Адальбер слушал, как в его душе рога трубят, призывая к нападению. Ему необходимо было разрядиться, и тому, кто подвернется ему под руку, предстояло провести несколько весьма неприятных минут...
Старый дом, принадлежавший человеку из черного «Рено», принес очередное разочарование: Адальбер не увидел там ничего, чего не видел бы прошлой ночью. Никто здесь не появлялся с тех пор, как побывали они с Карловым... И потому колеса красного «Амилькара» сами собой понесли его к логову врага. Правда, остановились они в некотором от него отдалении, поскольку и цвет, и звук «Амилькара» было слишком легко узнать. Адальбер присмотрел для машины небольшую рощицу у въезда в чьи-то владения, а сам отправился пешком к логову крысы, любившей поживиться в частных музеях.
Там тоже ничего не изменилось. Улица была так же пустынна, как и прошлой ночью. Не слышно ни звука и не видно ни единой живой души. И потому Адальбер решительно перелез через ограду и направился к дому, чтобы, обогнув его, войти через кухонную дверь. За время своей достаточно долгой карьеры археологу нередко приходилось входить в дома без приглашения, и он знал, что черный ход почти всегда укреплен хуже, чем парадный. Ему хватило одного-единственного маленького инструмента для того, чтобы справиться с этой дверью, и вскоре он уже стоял в кухне, где прошлой ночью Латроншер жарил себе глазунью. Сейчас здесь никого не было, в кухне было чисто и прибрано.
Убедившись в наличии хозяйственной жилки у своего врага, Адальбер решил осмотреть дом. Первый этаж по обе стороны коридора, откуда вела лестница наверх, занимали гостиная и столовая. Но, войдя в первую же из этих комнат, Адальбер был приятно удивлен, обнаружив кое-какие из собственных пропавших сокровищ: великолепные вазы-канопы украшали столовую, которая без них была бы вполне заурядной. Что касается гостиной, тут обнаружились два больших фрагмента фресок, черная базальтовая статуя Изиды с золотыми украшениями, чудесная голова священной коровы Хатор, несущей между рогами солнечный диск, коллекция малахитовых статуэток, другие канопы и заключенное в витрину собрание бюстов, различных фрагментов и раскрашенных папирусов, которое составило бы счастье Лувра или Британского музея. Все это содержалось в полном порядке, но в такой удручающе банальной обстановке самые замечательные экспонаты выглядели грустновато: они казались сосланными в дворницкую!..
Адальбер как раз поглаживал голову бога-сокола Гора, когда услышал чей-то зевок. И почти сразу же лестница застонала под тяжелыми шагами только что проснувшегося человека, потом, в свою очередь, скрипнула кухонная дверь. Видаль-Пеликорн ошибся, Латроншер был дома, просто позволил себе подольше поваляться в постели. Правда, лег он накануне очень поздно...
На усталом лице Адальбера появилась улыбка, больше напоминавшая гримасу. Сунув руку в карман, он вытащил револьвер: пожалуй, сегодня завтрак застрянет у вора поперек горла... Однако не успел археолог войти в кухню, как у него мелькнула другая мысль: подойдя к окну, он оторвал шнуры двойных штор, повесил их на шею, чтобы оставить свободными руки, и двинулся дальше, на мгновение остановившись, чтобы прислушаться. Шум кофемолки сообщил ему, чем занят Латроншер. И тогда он вошел.
– Надеюсь, вы намололи побольше кофе, дорогой собрат, – любезно произнес Адальбер, – потому что я тоже с удовольствием выпил бы чашечку.
Черный зрачок пистолета противоречил добродушному тону, и Фруктье Латроншер отреагировал как следовало: он икнул, поднял над головой дрожащие руки, машинально раздвинул колени и выронил мельницу. Намолотый кофе просыпался на пол.
– Экий вы неуклюжий! – посетовал Адальбер и, глянув в пакет с кофе, прибавил: – Но, думаю, жалеть особенно не о чем, эта марка кофе все равно никуда не годится! А теперь, дорогой друг, соблаговолите подняться, продолжая держать руки вверх, и повернитесь лицом к этому большому шкафу.
Тот повиновался без возражений: он явно умирал от страха, однако все же нашел в себе силы пробормотать:
– Что это... чего вам... от меня надо?
– Для начала связать вас, после чего мы сможем уладить наши дела...
Он быстренько ощупал округлое, но мускулистое тело Латроншера, который был из породы фальшивых толстяков, – на самом же деле просто коренастым человеком, – исследовал карманы умилительного зеленого халатика в розовых птичках, положил револьвер, потом несколькими проворными движениями крепко связал пленника и усадил его на стул. Затем, пародируя барона Скарпиа во втором акте «Тоски», произнес:
– Ну а теперь поговорим о чистой дружбе! Мне-то казалось, я дал вам неделю на то, чтобы вернуть мне все, что вы у меня украли. Однако я замечаю, что вы не встали на этот путь и мое имущество продолжает украшать вашу гостиную. Впрочем, не все! Кое-чего недостает...
