Распутник - Маклейн Сара (электронная книга txt) 📗

— Это, — продолжал между тем Нидэм, — и еще то, что для нее ты был самым лучшим.

Борна охватило возбуждение. И это правда, для нее он был самым лучшим. Пока не уехал. А она осталась одна.

Он с самого начала собирался принести Пенелопу в жертву и тогда ничем особенным и не пожертвовал бы — а вот сейчас слишком многим.

Впрочем, этого следовало ожидать — он успел разрушить все, что ценил когда-то.

— Теперь это не важно, — добавил Нидэм, даже не догадываясь о какофонии мыслей, бушевавшей в мозгу Майкла. — Ты справился просто отлично. Утренние газеты превозносят добродетели вашего брака... признаюсь, я удивлен усилиями, которые ты вложил в развитие вашей сказки — горячие каштаны из одного пакета, вальс на коньках, шарады с моими дочерьми и прочие нелепости. Но справился ты превосходно, и Уэст, похоже, всему поверил. Газеты клянутся, что это брак по любви. Каслтон не сделал бы предложения, если бы наше имя хоть как-то оказалось запятнано скандальным браком. В любом случае ты их обдурил. Можешь мстить, как и договаривались.

Можешь мстить. Слова, которых он дожидался десять лет.

— Письмо у меня в доме, ждет тебя.

— И вы не хотите дождаться обручения Оливии? — Вопрос вырвался раньше, чем Борн успел спохватиться... прежде, чем сообразил, что напоминает тестю, что не до конца выполнил свою часть сделки.

Нидэм поднял ружье и прицелился в сторону невысокой живой изгороди на берегу реки.

— Сегодня Тоттенхем пригласил ее на верховую прогулку. В один прекрасный день этот мальчик станет премьер-министром. Оливию ждет блестящее будущее. — Он выстрелил и коротко глянул на Майкла. — Кроме того, ты справился превосходно. Я всегда держу свои обещания.

Но ведь он не справился, верно? Филиппа собралась замуж черт знает за кого, а Пенелопа... Пенелопа вышла за осла. Майкл сунул руки в карманы, чуть пригнулся против ветра, обернулся и посмотрел на нависающий над ними Долби-Хаус.

— Почему вы отдаете его мне?

— У меня пять дочерей, и хотя из-за них я вынужден порой прикладываться к бутылке, если со мной что-нибудь случится, я хочу знать, что их опекун — человек, которого я назначу лично, — будет заботиться о них так же хорошо, как я сам. — Нидэм повернул в сторону дома, наступая на собственные следы. — Лэнгфорд наплевал на это правило. Он заслуживает любого наказания, какое ты ему отмеришь.

Майкл понимал, что должен испытывать ликование. Триумф. Удовольствие. В конце концов, ему отдают то, чего он желает больше всего на свете.

Но вместо этого он ощущал пустоту. Абсолютную пустоту, за исключением единственной неоспоримой истины.

Она его за это возненавидит.

Но не так сильно, как он будет ненавидеть себя сам.

«Сегодня игра на бильярде.

Карета прибудет в половине одиннадцатого.

Элоа».

Небольшой серовато-бежевый конверт с оттиском изящного ангелочка доставили сразу после ленча. Его принесла Уорт, многозначительно улыбаясь. Пенелопа дрожащими руками развернула письмо и прочитала таинственное смутное обещание. Обещание приключения.

Щеки ее порозовели, она подняла глаза от записки и спросила экономку:

— Где мой муж?

— Его нет весь день, миледи.

Пенелопа подняла письмо.

— А это?

— Прибыло не больше пяти минут назад.

Она кивнула, обдумывая приглашение и выводы, которые из него следуют. Они с Майклом не виделись с того дня, когда катались на коньках и поссорились, — когда она поняла, что любит его. В ту ночь он выскочил из ее спальни и больше не вернулся, а она ждала, хотя и понимала, что надеяться не стоит; он ни за что не откажется от задуманной мести и не выберет вместо отмщения жизнь с ней.

Неужели возможно, что приглашение от него?

От этой мысли перехватило дыхание.

А вдруг да? Вдруг он все же выбрал ее? Вдруг дарит ей приключение и предлагает им обоим новый шанс на нормальную жизнь?

А может, и нет.

Но так или иначе, записка оказалась искушением, перед которым она не могла устоять — Пенелопа хотела воспользоваться возможностью пережить свое приключение, ночью в «Ангеле», за бильярдом. И зачем врать самой себе? Она хотела снова увидеть мужа. Своего мужа, по которому томилась, хотя и знала, что это бессмысленно.

Пусть она решила избегать его, держаться подальше от соблазна, уберечь себя от чувств, которые он ей внушал, но устоять перед ним она не могла.

В назначенный час карета подъехала к черному ходу «Адского дома». Миссис Уорт пришла позвать Пенелопу, и в глазах ее светилось знание, наполнившее Пенелопу предвкушением.

— Вам потребуется вот это, — шепнула экономка, сунув в руку Пенелопы домино простого черного шелка с алыми лентами.

— Правда?

— Вы получите больше удовольствия от вечера, если не будете волноваться, что вас узнают.

Сердце Пенелопы забилось учащенно. Она погладила маску, наслаждаясь ощущением шелка под пальцами — обещанием чего-то захватывающего.

— Маска, — прошептала она скорее себе, чем экономке. Предвкушение разгоралось все ярче. Спасибо.

Экономка усмехнулась спокойно и понимающе.

Пенелопа вышла из дома и села в ожидавшую карету, отрезая себе путь к отступлению. Сердце колотилось прямо в горле.

Карета подвезла ее не к главному входу в «Ангел», а к странной, невыразительной двери, доступ к которой имелся только через бывшие конюшни, тянущиеся вдоль здания. Она в почти полной темноте вышла из кареты, цепляясь за руку кучера, подошедшего, чтобы помочь ей спуститься и подвести к черной стальной двери. Теперь ее охватила нервозность. Она снова пришла в клуб Майкла, на этот раз по приглашению, в своем самом красивом платье, чтобы поиграть в бильярд.

Это невероятно захватывающе.

Кучер постучался и отошел в сторону. В двери приоткрылась узкая прорезь, в ней показалась пара глаз, черных, как уголь, но не раздалось ни звука.

Пенелопа потуже закуталась в плащ и обернулась на кучера. Тот как раз забирался на козлы. К счастью, он заметил ее затруднительное положение и сказал:

— Обычно нужно назвать пароль, миледи.

Ну конечно! То странное последнее слово в приглашении. Кому требуется пароль, чтобы сделать что-нибудь? Прямо готический роман получается. Пенелопа кашлянула, прочищая горло, и снова повернулась к громадной двери.

Постучалась.

Прорезь со щелчком открылась. Пенелопа улыбнулась появившимся в ней глазам.

Никакого признака узнавания.

— У меня есть пароль! — торжествующе объявила она.

Глаза не впечатлились.

— Элоа, — прошептала она, не зная, как это полагается делать.

Прорезь захлопнулась.

Она повернулась к карете и кинула нервный взгляд на кучера. Тот пожал плечами, словно отвечая: «Понятия не имею».

И когда Пенелопа уже почти сдалась, она услышала, как щелкает замок, скрежещет металл о металл... и массивная дверь отворилась.

Пенелопа не смогла сдержать возбуждения.

Человек, стоявший в двери, был огромным, с темной кожей, темными глазами и таким неподвижным лицом, что Пенелопа могла бы занервничать, если бы не чрезмерное возбуждение.

Он был в бриджах, темной рубашке, цвет которой она в этом тусклом свете определить не смогла, и без сюртука. Уже почти решив, что одет он неподобающе, Пенелопа торопливо напомнила себе, что вошла в игорный ад через таинственную дверь, назвав пароль, и предположила, что слишком мало разбирается в том, какая одежда должна здесь считаться подобающей.

Она помахала запиской, которую получила сегодня днем.

— Вы не хотите взглянуть на мое приглашение?

— Нет. — Он отошел в сторону, пропуская ее.

— О, — слегка разочарованно протянула Пенелопа, протискиваясь мимо него в небольшую прихожую. Он с грохотом захлопнул входную дверь и, не обращая больше на нее внимания, уселся на табурет, взял с полки книгу и погрузился в чтение.

Пенелопа поморгала, глядя на живописную картину. Очевидно, это человек образованный.