На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Разбудили Лизу собаки. Страшный вой наполнил не только псарню на заднем дворе, но и всю их небольшую усадьбу. Неспокойно было и в конюшнях, и на скотном дворе, но именно собачий вой отчего-то врезался в память. Лиза плохо помнит, кто сказал ей, что сердце отца остановилось, — прошло семь лет. Но этот вой… этот ужасный вой… Быть может, поэтому она так не любила маленьких вертких болонок и толстых мопсов, с которыми ей пришлось так часто делить дневной досуг в последующие несколько лет?
Николенька по малолетству даже не понял, как изменилась их жизнь в те дни. Комната в одном мезонине сменилась для него на большую по размеру в другом. Вместо Степаниды к нему приставили двух нянек, а впоследствии и дядьку, переведенного по старости лет в этот ранг из лакеев. Брат совсем не помнил ни их деревянного дома с небольшим мезонином, ни великолепных гончих, которыми так гордился отец, ни Юшки, вырезавшего ему из сучьев игрушки, ни Степаниды, ходившей за ним. Даже отца не помнил. Единственными близкими людьми для него стали сестра, няньки с дядькой да «bonne tantine»[160], заботливо принявшая на себя хлопоты о «pauvres orphelins»[161]. Ее ангелок, милый frérot[162], он даже питал некую привязанность к их «доброй благодетельнице», как называл часто в письмах к сестре Лизавету Юрьевну.
Верно, потому что Николеньке, благодарение господу, не довелось лицом к лицу столкнуться с приступами неудержимого гнева их «bonne tantine». Лизавета Юрьевна посылала за мальчиком редко — только по святым праздникам, чтобы тот получил от нее маленький подарок да приложился к ее сухой ручке и покрытой морщинами нарумяненной щеке. Зато Лизе, которая с тринадцати лет стала ее постоянной компаньонкой, довелось повидать всякое. И как вырывала «bonne tantine» волосы своим девкам, и как била их по рукам тонкими розгами. Пощечины в покоях Лизаветы Юрьевны были привычным делом, а щипки и тычки доставались даже карлице Жужу Ивановне. А ведь к этой злобной и вредной bouffonne, с которой у Лизы сразу не заладилось, Лизавета Юрьевна была по-своему привязана.
Впрочем, своих собак и кошек, которых у нее было около десятка, Лизавета Юрьевна любила больше. Даже Лиза впервые получила пощечину именно из-за тетушкиного мопса. Тот попытался ухватить Лизу зубами, а она ловко отпихнула его ногой. Это заметила карлица, и тут же нашептала Лизавете Юрьевне. Та поманила девушку к себе и внезапно с размаху ударила по щеке. Ахнули девки, что помогали барыне с туалетом, злобно ухмыльнулась Жужу Ивановна.
— Ne vous oubliez pas![163] — коротко бросила тогда Лизавета Юрьевна, сжимая накрашенные губы в тонкую ниточку. А потом ударила еще, когда заметила злой и осуждающий взгляд Лизы, пришедший на смену потрясению от первого в жизни удара. И снова повторила те же самые слова.
«Не забывайтесь. И никогда не забывайте! — все эти годы звучал в голове у Лизы голос Лизаветы Юрьевны. — В этом доме ваша роль быть моей тенью, делить со мной дневные часы, развлекая чтением, музицированием или беседой. Вы — барышня по рождению и всегда обязаны помнить, что ваше положение выше всех тех, кто живет в этих стенах, помимо меня, bien sur»
«И в то же время ниже мопсов и болонок в шелковых жилетиках и кошек в бархатных ошейниках с золотой отделкой», — с грустной усмешкой добавляла Лиза к этой наставительной речи.
Долгое время, проведенное подле деспотичной тезки, девушка чувствовала себя одной из этих собачек. Она тоже носила красивые платья и ела с фарфора, ездила в роскошных экипажах и выходила в свет, когда ее опекунша желала видеть «ces personnes»[164]. Она должна была быть довольной, что окружена многочисленной услужливой дворней, что не знает ни в чем нужды.
Должна… но не чувствовала себя таковой. Ведь по-настоящему Лиза была счастлива только на свиданиях с Николенькой. Она, бывало, не видела его целыми днями, хотя жили они в одном доме, и удивлялась всякий раз, как быстро он растет.
За несколько лет в доме Лизаветы Юрьевны из пухлощекого малыша брат превратился в худенького светловолосого мальчика, так схожего лицом с матерью, которой никогда не знал и которую ему когда-то вынужденно заменила сама Лиза. Ведь именно она дала слово у кровати умирающей, что никогда не оставит Николеньку, станет ему опорой и защитой, как должно по старшинству. Степанида тогда еще целый год ворчала себе под нос, что ноша, которую взвалила на себя Лиза, совсем не по силам десятилетней барышне. Но обе понимали, что едва ли отец способен взять на себя хлопоты о новорожденном, совершенно сломленный смертью жены.
И Лиза выполнила обещание, данное матери, во все значимые моменты в жизни Николеньки она неизменно была рядом: первая улыбка, первый зубок, первые слова, первые шаги. Она разделяла с ним все радости и открытия, а при встрече с маленькими огорчениями утирала ему слезы. В те тяжкие дни брат вытеснил из ее души горе от утраты, что так нежданно свалилась на их семью.
И потому за то добро, что после смерти отца делала мальчику Лизавета Юрьевна, за кров над его головой, за все удобства и маленькие радости, Лиза терпеливо сносила свою несладкую долю.
Правда, именно разлука с братом стала тем самым камнем, о который Лиза споткнулась на дороге жизни, и после которого так переменилась ее судьба.
— Пришла пора мальчику покинуть дом, — решительно заявила однажды Лизавета Юрьевна в ответ на все уговоры и слезные мольбы Лизы переменить решение. — Так заведено — он должен принять образование в надлежащем его положению заведении. Все решено, и ни слова супротив! Через три дня Nicolas уедет вместе с Григорием. Позднее я похлопочу о поступлении в корпус. Вы должны радоваться за брата, ma chère, а не слезы лить!
Николенька тоже не скрывал слез при прощании, разрывая сердце сестры и раздражая Лизавету Юрьевну, потому что от его рыданий стали нервничать собаки, забегали вокруг кресла хозяйки и залаяли, как оглашенные.
— Дюже слезы лить-то! — недовольно поджала губы старуха, подзывая к себе мальчика. — Целое озеро наплакали с сестрицей своей. Возьми-ка маленький подарочек от своей радетельницы, mon petite garçon. Ну-ка, открой-ка замочек… По нраву тебе мой подарочек, Nicolas? Откроешь замочек, посмотришь на сестрицын лик. Глядишь, и разлука будет не столь тягостной… Ну! Обними bonne tantine, Nicolas, да ступай ужо. По темноте-то кто в путь пускается? А то чую, до ночи прощаться будете. Да не срами имя свое и мое при обучении-то! А то, бог свят, буду ругать — срама не стерплю, так и знай!
И Николенька, единственная Лизина радость в этом доме, действительно уехал. Проводив брата, Лиза даже на неделю слегла, настолько тяжело далось ей расставание с ним.
Два года в разлуке. Двадцать одно письмо от Лизы к брату и столько же посланий от него. Семнадцать дней, проведенных вместе, когда Николеньку привозили на короткие каникулы. И долгие дни порознь. Пустой и бессмысленной была ее жизнь без маленького Николеньки. И потому ради него она отдаст последний кусок хлеба и последнее платье. Ради него она готова на все, даже на смертные грехи, что камнем уже лежат на ее душе.
Лиза даже не заметила, когда присела на последнюю ступень лестницы в бельведере, ничуть не заботясь о том, что может испачкать светлый муслин утреннего платья. Обхватила плечи руками, не чувствуя, как скользит по плечам прохлада, ведь шаль уже давно сползла с плеч. Увиденное недавно навеяло воспоминания о прежней жизни, где так часто с похожим свистом рассекала воздух розга. И напомнило о том, что происходящее нынче: и душевные разговоры, и мягкость во взгляде, и легкий флирт — все это только ширма для иного. Даже граф прятался за этой ширмой, скрывая то, о чем успела позабыть Лиза, прельстившись яркими красками на закрывающем истинную сущность полотне.
Двулик ли он, как тот другой? Лиза крепче обхватила плечи, пытаясь унять мелкую дрожь. Как и все, кто окружал ее в последнее время. За исключением, пожалуй, Николеньки. Ведь даже простодушная на вид, усыпанная бледными веснушками Ирина тоже таила свои секреты. Иначе отчего так покраснела, когда Лиза застала ее утром у ящика с бельем? И почему неожиданно воротился на место тонкий батистовый платок, который Лиза вышила еще прошлым Рождеством и который последний месяц считала потерянным? Обнаружив пропажу, Лиза даже бровью не повела, но про себя не могла не отметить ее появление, как и краску стыда, залившую щеки Ирины.
