Опороченная (Карнавал соблазнов) - Хилл Сандра (читать книги без регистрации TXT) 📗
— Берта говорит, что мужчины любят женщин, у которых трясутся груди.
— И ты ей поверила? Ах, Идит, мне кажется, что я никогда с тобой не соскучусь.
— Может, и я не буду жалеть, что у меня такой супруг, как ты, — добавила она с внезапным ехидством.
Он протянул руку и дотронулся до восхитительной мушки над полными губами, затем обвел ее рот подушечкой большого пальца. Шутки закончились, когда он приблизил к ней свои губы.
Сначала поцелуй был нежным, осторожным, но когда она ответила ему с открытым и жадным любопытством, его губы стали жесткими и требовательными. Идит отвечала на его поцелуи с беззаботным отчаянием, даже когда он погрузил язык в ее влажные глубины. Наслаждение, чистое и бурное, разлилось по его телу, и Эйрик упал на расстеленный плащ, подминая под себя Идит.
Она лежала на спине, выжидающе глядя на него, и Эйрик почувствовал, как затрепетала давно омертвевшая часть его сердца.
— Ох, Идит, ты можешь себе представить, как сильно я тебя хочу?
Ее рот изогнулся в бессознательной улыбке вечной женственности.
— Тебе ведь нравится держать меня под своим каблуком? — нахмурясь, поинтересовался он, проводя по гладкой коже ее живота ладонью. Затем рука двинулась ниже, к спрятанным глубинам.
Она ахнула.
— Похоже на то, что у тебя каблук более тяжелый.
Он улыбнулся:
— Раздвинь для меня свои ноги, моя сладкая.
Когда он опустился на колени между ее ног, глядя на медовые складки ее женского лона, Идит вспыхнула и отвернула лицо в сторону:
— Ты делаешь мне больно.
— Я?
Она кивнула, затем резко всхлипнула, когда его пальцы нашли набухшую почку в ее сердцевине.
— А боль эта сильная?
Молча кивнув, она попыталась сдвинуть ноги.
— Хватит, это уже слишком! — воскликнула она, когда он отказался убрать свои трепещущие пальцы с ее расцветающего бугорка.
— Нет, этого еще недостаточно, — отрывисто сказал он, не уверенный, сколько еще «боли» он сможет выдержать сам. — Господи, ты как теплый мед стекаешь с моих пальцев.
Он вставил длинный палец в узкое отверстие ее лона и почувствовал дрожь ее нараставшего возбуждения. Желание загудело в его ушах, когда ее бедра поднялись кверху, в поисках завершения, к которому она стремилась, сама не понимая этого.
Он взял свой затвердевший жезл и, подхватив другой рукой ее под ягодицы, приподнял, чтобы войти внутрь.
Не успела его головка войти в ворота, как Идит задрожала от собственной неодолимой жажды. Мелкие спазмы с жадностью обхватывали его и едва не лишили заряда еще до начала.
— Не торопись, пройдем этот путь вместе, дорогая, — уговаривал он.
Она смотрела на него остекленевшими от страсти глазами, не вполне его понимая, пока он не накрыл с жадностью губами ее рот и не вошел длинным движением в узкое лоно.
— Ох… ох… о-о-х. — Ее горячие, шелковые складки приветствовали его ритмическими конвульсиями, которые становились сильней и сильней, пока она не достигла своего первого экстаза, мотая головой из стороны в сторону и издавая стоны.
Когда штормовые разряды страсти утихли и сменились тихой рябью, она открыла глаза и, казалось, впервые заметила его. Робко улыбнувшись ему, она вопросительно приподняла брови:
— Почему у тебя такой вид, словно ты напрягаешься изо всех сил?
— Потому что так оно и есть, — пробормотал он, по-прежнему жесткий, как пика, и вошел в нее до конца, но не надолго.
Он увидел, как Идит поразило осознание его затруднений.
— Это как раз то, что ты говорил про экстаз, верно?
Он кивнул:
— Не шевелись… пока что.
Упрямая ведьма замурлыкала и выгнула тело, как кошка.
Застонав, он почти полностью вышел из нее, и ее рот изумленно открылся. Когда он вошел снова, она выдохнула с громким шумом. С каждым восхитительно-мучительным прорывом его плоти в ее сердцевину он постепенно снова пробуждал задремавшую чувственность в своей сирене жене.
— Скажи мне, — шепнул он, тяжело дыша.
— Я хочу…
— Скажи мне.
— Хочу… ох, Эйрик, ты заставляешь меня чувствовать…
Его движения становились жестче и короче, и способность чопорной жены отзываться на ласки поражала его. Мотая головой из стороны в сторону, она несвязно шептала о том, чего хочет. Волна самого острого наслаждения, какое он когда-либо испытывал, нахлынула на него, и он тузил свою жену жестким орудием, которое никак не могло насытиться.
— Пожалуйста, — умоляла она.
— Скоро, — обещал он.
— Ты кончишь вместе со мной?
— Обязательно. Ах, Идит, ты сжигаешь меня своим жаром.
— Ты зажег во мне пламя, любовь моя.
«Любовь моя?» И тут Эйрик взорвался с ревом первобытного мужского удовлетворения, шея его изогнулась назад, орган выплеснул семя жизни в пульсирующее лоно Идит.
Поначалу Идит не могла пошевелиться, так ее поразили новые и чудесные волны удовольствия, которые продолжали рябить у нее внутри.
— Идит… ох, Идит… ты просто чудо, — прохрипел Эйрик, уткнувшись ей в шею. — Ты забрала все, что я мог тебе дать, и заставляешь меня желать отдать еще больше. Отдать все.
— Я была… я была хорошей? — нерешительно спросила она, вспоминая жесткий отзыв о ней Стивена.
Эйрик слегка поднял голову.
— Как можешь ты спрашивать? Ты все, о чем может мечтать мужчина, и даже больше.
— Правда? — спросила она, невероятно довольная.
— Правда. — Он наклонил голову и прижался губами к ее шее. Вскоре она почувствовала теплое дыхание его сна на своей коже. И не обиделась. Ведь и сама она ощущала себя в странной летаргии после всех взлетов, поэтому позволила и себе на минуту задремать.
Через несколько мгновений Идит проснулась, чувствуя себя замечательно наполненной. Она все еще лежала на спине, вес мужа придавливал ее к земле, а полуувядший мужской орган по-прежнему оставался в ней.
Она могла бы теперь, когда взрыв любви утих и чувства утихомирились, испытать отвращение. Но этого не было.
Она могла бы почувствовать себя раздавленной грубыми телесами мужчины, одного из тех, кого не хотела допускать в свою жизнь. И этого не случилось тоже. Взамен она испытывала странную радость, покоясь в колыбели его рук, крепко державших ее.
Она могла бы ужаснуться своей бесстыдной отзывчивости к похотливому чурбану, который повалил ее на спину. Этого тоже не случилось.
«Так вот что такое быть любимой», — подумала Идит. Впервые в жизни она поняла, какую силу обретает женщина, уступая. Она улыбнулась, выгнув бедра в чувственном позыве.
Пора будить этого развратного негодяя и его замечательно похотливое мужское орудие.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
«Моя жена».
Эйрик дернул поводья и с удивлением поглядел вниз на женщину, сидевшую у него на коленях, положив голову ему на грудь. Она крепко заснула полчаса назад, почти сразу же, как только лошадь двинулась в путь.
Идит прильнула сильней — святые мощи, язвительная женщина действительно прильнула — и издавала нежное, удовлетворенное мурлыканье. Ну, она и впрямь должна была испытывать удовлетворение, после того как буквально опустошила его в тот второй раз. Наверняка у него на заднице остались пятна от травы, а на спине следы когтей.
Ему с трудом удавалось примирить в своем сознании ту правильную и чопорную леди, с которой он венчался, с той сиреной, которая только что проявила себя более чем ровней ему в любовном поединке. Приятно было наблюдать за ее невинным сладострастием, за тем, как оно раскрывалось в этом браке, против которого он поначалу сопротивлялся, но теперь воспринимал его совершенно в другом свете.
Откинув назад голову, он постарался получше разглядеть ее. Волосы падали, словно пучки серебряных нитей, в диком беспорядке. Ее губы, тонко очерченные губы, набухли и посинели от множества поцелуев. Нежные щеки окрасил розовый румянец любви. «Скромница Идит содрогнулась бы от ужаса, если бы могла сейчас увидеть себя», — подумал он с легким смешком, но ему нравилось осознание того, что его жена более чем удовлетворена и носит на себе следы его любви.
