Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
– Да вот, еще двоих нашли, – староста сделал шажок в сторону графини и махнул рукой в сторону пепелища. – Косточки только и остались, а черепа и впрямь проломлены, как у Васятки.
Тут графиня вспомнила, о чем ей уже успели сообщить. Чудом спасшийся Васятка был младшим сыном старосты, и поэтому она, как могла, поспешила утешить отца:
– Мы его спасем, непременно спасем, Андрон.
– А, – махнул он отрешенно рукой, – то дело господне... Но только дайте, барыня, приказ, мы тех злодеев из-под земли достанем. Я их самолично... – Староста потряс кулаками в воздухе, словно уже и впрямь вытряхивал душу из неизвестных убийц. – Я их... – Он прижал грязную ладонь к глазам и тотчас отвел ее, словно устыдился своих слез. – Мы этих губителей, барыня, всенепременно отыщем! Только слово скажите.
– Я своих людей во главе с Аркадием по всей округе разослал, – сказал быстро князь, – если эти твари не исчадие ада, то их обязательно отыщут. И все ж, – он повернулся к графине, – скажите, Наталья Кирилловна, кого вы подозреваете в первую очередь?
Всего час назад она бы ответила: «Вас!», но сейчас промолчала и лишь неопределенно пожала плечами. Кому она могла так сильно насолить, чтобы ей решились столь жестоко отомстить? Ничего путного в голову ей не приходило. Кроме князя, конечно, был еще Караваев, которому она изрядно досадила, заставив своих людей изменить русло Тимши. Но после первого приступа ярости и осуществления задуманного наказания она обрела способность рассуждать здраво и была готова даже пойти на уступки. В душе она понимала, что отомстила слишком жестоко, и даже немного жалела соседа. И ни в коей мере не могла представить, чтобы он отважился на подобную низость.
– Пожалуй, вам следует уехать домой, – опять прозвучал голос князя. Похоже, он взял ее под свою опеку, но она настолько устала, что уже не было никаких сил сопротивляться. Поэтому графиня безропотно прошла к коляске, которая находилась поблизости, только попросила привести ее Зарницу.
И коня князя, и ее лошадь привязали сзади к коляске, а сам Панюшев сел за кучера, правда, не на отведенное для возницы место, а рядом с ней на сиденье для пассажиров. Но и тут она не протестовала, впервые в жизни признав за другим человеком право заботиться о ней.
Страшное событие уже отступило в прошлое, но Наталья знала, что вернется сюда при свете дня. И тогда уже соберется с силами, чтобы во всеоружии встретить новый удар судьбы. А сейчас она расслабленно закрыла глаза и отдалась во власть мягких покачиваний коляски. У экипажа князя были хорошие рессоры, и графиня почти не ощущала кочек и колдобин лесной дороги, по которой ее везли домой в имение.
Уже почти рассвело, когда она открыла глаза и поняла, к собственному стыду, что ее голова покоится на плече у попутчика, а его тужурка укрывает ее спину.
– Простите! – сказала графиня поспешно и выпрямилась. Пригладив выбившиеся на висках волосы, она поняла, что коляска стоит без движения.
– В чем дело? – спросила Наталья, намеренно отвернувшись от князя. Ее крайне смущало его присутствие рядом, к тому же она наверняка сопела носом, уткнувшись лицом в его плечо. – Почему стоим?
– Туман, – сообщил односложно Григорий о том, что она и сама заметила. – Не видно ни зги. Боюсь заблудиться. – Он посмотрел на нее. – Как вы? Не замерзли?
– Немного, – призналась она. – Что вы хотите предпринять? Туман может простоять и два, и три часа...
– Пойду разведаю дорогу, – князь выглянул из коляски. – Кажется, мы сбились с пути.
Григорий Панюшев вновь посмотрел на графиню. Впервые его лицо было столь близко от нее, что Наталья ощущала его дыхание и тепло, которое исходило от его тела. Она едва сдерживала странную дрожь и панически боялась, что он возьмет ее за руку...
– Вы не побоитесь остаться одна? – спросил он тихо и вправду взял ее за руку, отчего сердце Натальи внезапно ухнуло в пятки, а в горле пересохло, хотя влаги вокруг было предостаточно.
– Нет, – сказала она и решительно добавила: – Идите уже! Не стоит терять время!
– Да, да, – быстро сказал князь и, как ей показалось, с сожалением отпустил ее руку. – Я скоро, если что, кричите меня! Мне так будет легче вернуться к коляске.
Он спрыгнул на землю. Мгновение постоял, вглядываясь в густое, словно молочный кисель, марево, затем обернулся к ней и ободряюще улыбнулся.
– Я скоро, – повторил он и мгновенно исчез в тумане.
Лошадь, запряженная в коляску, тоскливо заржала ему вслед и переступила ногами, словно намеревалась отправиться за ним. Ей вторили лошади, привязанные сзади. Наталья перехватила лежащие рядом вожжи и натянула их, удерживая лошадь на месте. Это привычное действие окончательно привело ее в чувство. Она наконец ощутила себя в реальном мире. И хотя он был ограничен маленьким пространством внутри коляски, графиня вновь осознала, что она полна сил и в состоянии справиться с любыми неприятностями.
В отличие от большинства людей Наталья не боялась одиночества. И то, что она оказалась отрезанной от всего остального света плотной пеленой тумана, отнюдь не испугало ее. Просто она получила возможность отвлечься от всего земного, от всего суетного и подумать впервые за много лет о самой себе.
Она ни на что не надеялась, ничего не ждала от этой поездки наедине с князем. Слишком многое разделяло их, и не только эта нелепая ссора по поводу дороги. Существовала некая преграда в ее душе, которая не позволяла Наталье видеть в нем молодого и привлекательного мужчину, явно симпатизировавшего ей. Графиня старалась изгнать из своего сердца любой намек на ответные чувства.
Лошадь опять переступила ногами и заржала. Только тогда Наталья вспомнила, что обещала князю изредка подавать голос, чтобы он не заплутал в тумане.
Долю секунды она думала, как к нему обратиться. И выбрало нейтральное:
– Князь! Где вы? – крикнула она в туман и подивилась, как глухо прозвучал ее голос. Она повторила свой призыв дважды, и значительно громче, чем в первый раз. И невольно вздрогнула, когда Григорий Панюшев внезапно вынырнул из тумана с ее стороны коляски.
– Здесь я! – Он весело улыбался, то ли рад был, что благополучно вышел к экипажу, то ли по другому случаю. Впрочем, этот случай Наталья никоим образом не связывала с собой.
– Я тут кое-что обнаружил. – Князь взгромоздился рядом с ней на сиденье и зябко передернулся всем телом. – Бр-р! Мерзость какая! – Он взял поводья в руки и выкрикнул: – Н-но! Пошла!
Коляска тронулась с места.
– Вы нашли дорогу? – справилась графиня вежливо.
– К сожалению, нет, – ответил князь. – Мы отклонились на пару верст вправо и чуть не угодили в Марьины болота, в самую топь. Дальше ехать опасно, придется ждать, пока не прояснится. Но я наткнулся на заимку. Сам я здесь еще не бывал. Но Аркадий занимается ею и обещает к охотничьему сезону привести в порядок.
– Какая еще заимка? – Графиня настороженно посмотрела на него. – Никаких заимок не знаю, разве...
– Да ее тут у вас «Храмом любви» прозвали, – почему-то виновато произнес князь, – но я, право...
– Фу, мерзость какая, – поморщилась графиня. – «Храм любви»... Притон разврата, а не храм. Старый князь...
– Я слышал что-то об этом, – князь посмотрел на ее расстроенное лицо, – только не подумайте ничего плохого, мы заехали в эти места совершенно случайно. И уверяю вас, от старого князя там ничего не осталось. Аркадию я верю. Он тоже не любитель подобных гнусностей.
– Хорошо, что вы предлагаете? – произнесла графиня сквозь зубы, которые едва не выбивали дробь. Промозглая сырость пропитала одежду, и Наталье приходилось несладко. Князь это понял и с мягкой улыбкой посмотрел на нее.
– В домике есть камин и кое-что выпить и закусить. – Григорий дотронулся до ее руки и покачал головой. – Ледышки, а не руки, – и шутливо пригрозил: – Попробуйте отказаться, я унесу вас силой.
– Хорошо, едем на вашу заимку, – покорно согласилась графиня, хотя в душе у нее бушевал ураган. Ее разрывали на части противоречивые чувства. Разум ее твердил, что она поступает крайне опрометчиво, а сердце рвалось навстречу неведомым ощущениям, которые, она точно знала, ей предстояло испытать в этом таинственном для здешних обывателей месте. О «Храме любви» ходило много жутких и скандальных слухов, но графиню почему-то совсем не пугало, что вскоре ей предстоит оказаться в этом вместилище порока, да еще на пару с мужчиной, который, надо честно признаться, отнюдь не был ей противен...
