Прекрасная обманщица - Гэфни Патриция (библиотека электронных книг txt) 📗
– Нет, что вы, я не могу его принять!
– Конечно, я не могу предложить ничего роскошного, к чему вы, без сомнения, привыкли, но по крайней мере оно чистое и приличное.
С этими словами она вынула сверток из сундука, стоявшего в ногах постели, расправила его, и Кэтрин увидела, что это простое платье из домотканой шерсти серо-голубого цвета, скромно отделанное светло-зеленой лентой.
– Вы очень добры, миссис Росс, но, честное слово, я не могу его принять.
– Почему нет? У нас примерно один размер. Наверное, вы считаете, что для вас оно недостаточно хорошо.
– О, Боже, конечно, нет! Это прекрасное платье, оно мне очень нравится! Просто вы меня совсем не знаете, а мне нечего дать вам взамен, у меня нет ни денег, ни…
– Денег? – переспросила миссис Росс, возмущенно вздернув подбородок.
– Ну вот, теперь вы обиделись. Пожалуйста, простите меня.
Кэтрин все больше нервничала. Вдруг ее осенило.
– Предлагаю вам обмен. Я приму ваше платье и поблагодарю вас от всей души за вашу щедрость, но только при условии, что вы согласитесь взять мое.
Миссис Росс с сомнением оглядела мятое и грязное платье, а Кэтрин, не удержавшись, рассмеялась.
– Честное слово, еще совсем недавно это было прекрасное платье, и ему можно вернуть прежний вид, если немного постараться.
Она расправила юбки и сделала пируэт:
– Ну как? Вы согласны?
Впервые за все время миссис Росс улыбнулась. Это была нерешительная, робкая улыбка, но все-таки лучше, чем ничего, подумала Кэтрин.
Вскоре хозяйка ее покинула, чтобы приготовить ужин, а Кэтрин, оставшись одна, принялась гадать, что же рассказал о ней Россам Юэн Макнаб. Все? Тогда понятно, почему они так холодно держатся. Нетрудно вообразить, что они о ней думают: женщина дворянского рода, с титулом согласилась обслуживать английских солдат, чтобы выведать их военные секреты. В эту минуту ей самой подобная мысль показалась чудовищной. Невозможно было и дальше делать вид, будто она и вправду руководствовалась исключительно патриотическими соображениями, когда решила принять участие в этой безумной авантюре. Уж скорее надо было признать, что ею двигали безрассудство и страсть к саморазрушению. Ну и, конечно, жажда мести. Впервые она поняла, что ее побуждения были низменными, а не благородными, впервые впустила в душу чувство стыда.
Ужин, поданный на стол в большой комнате, оказался простым, но вкусным. Разговор велся в основном между Юэном и Дональдом Россом, и касался он исключительно хода восстания. Росс с воодушевлением рассказывал о том, что в Манчестере принц Чарли и его маленькая повстанческая армия наконец-то встретили радушный прием. Несколько представителей благородных семейств присоединились к восставшим, не говоря уж о фермерах, ремесленниках и прочем простом люде. Теперь они продвигались на юг, к Дерби, и Росс выразил уверенность, что осада Лондона – это лишь вопрос времени. Главным преимуществом Карла Стюарта был стремительный характер наступления, самым слабым его местом по-прежнему оставалась малочисленность войск. Тем не менее, за исключением замков Стерлинг и Думбартон, а также нескольких фортов на севере и королевского замка в Эдинбурге, вся Шотландия была им покорена.
Уверенность Росса в победе оказалась заразительной. Кэтрин ощутила знакомое по временам юности воодушевление, мысль о том, что она действительно принимает дело революции близко к сердцу, подбодрила и утешила ее. Все-таки приятно было сознавать, что не одно лишь стремление лично насолить англичанам привело ее к нынешнему плачевному положению. Она выросла в ожидании революции, торопила ее приход, надеялась на успех, хотя ее представления о последствиях восстания были, конечно, по-детски наивными. Ей вдруг вспомнились слова, однажды сказанные Бэрком, о том, что на войне не бывает правых и неправых, просто солдаты убивают друг друга на чужой земле ради чуждых и непонятных для них самих целей. Что это было, спросила она себя, проявление безверия и разочарования, или, напротив, высшей политической мудрости?
– Камберленд – настоящий мясник, – говорил меж тем Юэн, прерывая ход ее размышлений своей горячностью. – Он сейчас в Личфилде, как вам известно.
Дональд Росс кивнул.
– Уэйд просто болван, да и Коуп не лучше, но вот герцог Камберленд – человек опасный.
– Я согласен, – нахмурившись, заметил Росс. – Камберленд не только сын короля, но и самый способный генерал, каким Англия могла бы похвастаться впервые за долгое время. Он человек жестокий, но его тактика приносит плоды.
– Он мясник, – повторил Юэн, отодвинув от себя тарелку и откинувшись на спинку стула. – Ну что ж, Кэт, – продолжал он с плохо скрытой издевкой, – разве тебе не интересно узнать, как все прошло в Карлайле?
– Еще как интересно, – выдавила Кэтрин.
Он был ей настолько неприятен, что она едва могла заставить себя взглянуть на него, но из уважения к хозяевам пришлось проявить вежливое внимание.
– Он пал так же легко, как Эдинбург. Они сдались без боя, даже гарнизон в замке капитулировал. Горцы потеряли всего двоих.
– Значит, на двоих больше, чем хотелось бы.
– Как я уже говорил тебе, Дональд, леди Кэтрин внесла свою, пусть скромную, но важную лепту в эту победу. Разве не так, Кэт?
– Нет, не так, – ответила она, краснея.
– Ну-ну, не скромничай. Может, тебе и не удалось выполнить свое задание тютелька в тютельку, но, зная тебя, я уверен, что ты отдалась ему душой и телом.
За столом воцарилось гробовое молчание. У Кэтрин звенело в ушах от возмущения и стыда. Ей не верилось, что он действительно говорит все это ей в лицо, при людях.
– Вряд ли тебе об этом известно, Дональд, – как ни в чем не бывало продолжал Юэн, – но леди Брэйморэй обладает особым даром, можно сказать, удивительным и неповторимым талантом; это просто редкостная удача для всех нас, что она решила употребить его на благо семейства Стюартов. Полагаю, на свете существует не так уж много женщин, способных принести высшую жертву во имя того, что является, в сущности, чисто мужским делом: произвести в стране государственный переворот.
Он улыбнулся одними зубами, в то время как его глаза блеснули откровенной злобой.
– Жаль, что не предусмотрено каких-то медалей или иных наград за тот особый род доблести, который ты проявила, Кэт. Боюсь, тебе придется довольствоваться лишь нашим молчаливым восхищением.
Кэтрин слепо уставилась на свои сложенные на коленях руки, чувствуя, что ее лицо полыхает. Молчание за столом затянулось. То, что она хотела бы высказать Юэну Макнабу, не годилось для ушей приличной компании, но ее остановило нечто иное. В действительности, как ни тяжко было в этом признаться, язык у нее отнялся оттого, что его гнусные нападки оказались вполне заслуженными: в предельно оскорбительной форме он высказал лишь то, в чем она сама себя упрекала меньше часа назад. Пора было взглянуть правде в глаза и беспристрастно оценить собственные побуждения и поступки. Кэтрин не собиралась уклоняться от сурового суда над собой, она лишь сочла, что имеет право на время отложить слушания. Меньше всего на свете ей хотелось бы разрыдаться на глазах у Юэна Макнаба.
Она судорожно перевела дух и вскинула голову, собираясь заговорить, но тут миссис Росс ласково положила руку поверх ее руки.
– Да, все считают, что это чисто мужское дело, только я вот, к примеру, никогда не могла понять почему. Что за люди нами правят – это ведь нас всех затрагивает: и мужчин и женщин, не так ли? И хотя моего мнения никто не спрашивает, я вам прямо скажу: до сих пор мужчины не так уж блестяще справлялись с государственным управлением.
Немного помолчав, она продолжила тихо и задумчиво:
– Женщине совсем не все равно, кто имеет власть над нею, над ее семьей, над ее соотечественниками. Она принимает это близко к сердцу. Но что она может сделать? Женщина не может взяться за оружие и отправиться на войну, она не может выступить с речью в парламенте, она не может даже голосовать за тех мужчин, которые там выступают. Что же ей остается? Можно сказать, почти ничего. Но одно оружие у женщины все же есть. И если она решит им воспользоваться, может быть, вы мне объясните, мистер Макнаб, что в этом плохого? По-вашему, лучше взять мушкет и вышибить кому-нибудь мозги?
