Ястреб - Маккарти Моника (книга регистрации .TXT) 📗

Темная масса все приближалась и приближалась. И когда темнота начала отступать перед рассветом, Элли поняла, что Эрик прав: это была Ирландия. Северо-восточная оконечность, если быть точной. Она смогла даже различить белые меловые скалы, давшие мысу его название, — Файр-Хед — мыс Светлый.

Им все-таки это удалось. Благодаря удаче или собственному мастерству, но Эрик своего добился. Они были всего в двух милях от берега. Однако до рассвета оставалось не больше часа. Первые оранжевые полоски уже проглядывали над темным горизонтом.

— Надеюсь, ты готова познакомиться с королем? — поддразнил он.

— С королем?

Элли застыла.

Глаза Эрика озорно блеснули, словно он собирался открыть ей удивительный секрет.

— Ты отправишься со мной на Ратлин к Брюсу.

Он радостно улыбнулся, словно преподнес ей чудесный подарок.

Кровь отлила от ее лица.

— Но ты говорил, что отвезешь меня домой.

Эрик нахмурился, словно она испортила его сюрприз.

— Но, милая, ты же видишь, что я не могу сделать этого сейчас. На это нет времени. Кроме того, я не думал, что ты захочешь уйти.

Она не хотела. Или хотела? Он сбивал ее с толку.

Но если он собирается отвезти ее к Брюсу…

Элли поняла, что не может больше тянуть с объяснением. Она взволнованно прикусила губу, вцепившись пальцами в складки накидки.

Она должна ему сказать. Хотя и знает, что как только сделает это, все сразу изменится.

Но сначала нужно сказать ему о своих чувствах, иначе она никогда не узнает, как он к ней на самом деле относится.

— Я люблю тебя, — тихо сказала она.

Он перестал грести — единственное указание на то, что он ее услышал. В лице его ничего не изменилось.

Но затем он улыбнулся, и она ощутила боль в сердце. Она и не предполагала, что сердце можно ранить добротой. Но его ласковая улыбка только что причинила ей страдание.

— Ах, дорогая, я очень этому рад! Хотя я уже подозревал это, после того, что случилось в пещере сегодня утром.

Она бы тоже могла, как одна из его поклонниц, просто преподнести ему вкусный яблочный пирог, а она отдала ему свое сердце.

Чего она ожидала? Ответного объяснения в любви?

Нет, но она надеялась на что-то большее, чем спокойное одобрение и ласковое поощрение. Какое-нибудь указание на то, что он, может быть, испытывает к ней теплую привязанность. Что произошедшее между ними было особенным. Она ждала какого-нибудь знака, что он сможет когда-нибудь полюбить ее в ответ. Его снисходительная доброжелательность была оскорбительна.

Эрик снова взялся за весла.

Не в первый раз ему объяснялись в любви, но слышать эти слова от Элли было очень даже… приятно.

Более чем приятно. Он ощутил гордость и волнение, почувствовал себя счастливым.

Он сказал себе, что подобная реакция имеет смысл: жена должна любить своего мужа.

Шторм убедил его, что он принял правильное решение. Неудержимость страсти, овладевшей ими, поразила его. Он не был готов отпустить Элли. Значит, следовало ее удержать. Раз она любит его, это сделает ее еще счастливее.

Но Элли не выглядела счастливой. Казалось, она готова была разрыдаться. Это обеспокоило Эрика. Он оправил свою одежду, но это не помогло уменьшить тревогу в его душе. Заглушить тупую боль в груди, которая только усиливалась, стоило ему взглянуть на Элли.

Он знал, чего она хочет: услышать те же слова в ответ.

Но мысль о том, чтобы сказать эти слова, поразила его своей абсурдностью. Холодный пот выступил у него на лбу. Страстное влечение, властное желание обладать и защитить, непонятный страх, охватывающий его при мысли, что он может потерять ее, — все это вовсе не значит, что он ее любит.

Такого рода любовь — один мужчина и одна женщина навеки — никогда ему не встречалась. Он считал себя неуязвимым, неспособным на подобные романтические чувства.

Он не способен сказать ей слова любви, но он может предложить ей нечто гораздо лучшее. Его предложение жениться сотрет это безнадежно унылое выражение с ее лица. Он подумал, что более удобного случая не представится. Но он не успел произнести ни слова.

— Я кое-что должна сказать тебе, — проговорила вдруг Элли странно отстраненным голосом. — Я не была с тобой до конца честной.

Он ошеломленно помедлил, потом положил весла.

— В чем?

Она стояла, гордо расправив плечи, глядя прямо ему в глаза.

— В том, кто я такая.

Эрик нахмурился, но позволил ей продолжать.

— Я вовсе не няня в доме графа Ольстера.

— Нет?

Элли глубоко вздохнула, набираясь мужества.

— Я леди Элин де Берг.

Глава 20

Эрик замер, затем рассмеялся. Наверное, он плохо ее расслышал.

— На мгновение мне показалось, что ты сказала «де Берг».

Элли упрямо вздернула подбородок, дерзко глядя ему в глаза.

— Так и есть.

«Де Берг». Эрик не хотел поверить, что все обстоит так плохо, как говорил огонек тревоги, вспыхнувшей в его крови.

— Ты родственница графа Ольстера? — с беспокойством спросил он, надеясь, что это только отдаленное родство.

— Он мой отец, — решительно заявила она, все так же глядя ему в глаза.

Эрик почувствовал, будто его сбили с ног. Он смотрел на Элли так, словно видел ее впервые. Возможно, так оно и было. В действительности он совсем ее не знал. Он прищурил глаза, мускулы на его шее и руках напряглись.

— Ты мне лгала.

Обвинение в его взгляде ее не смутило.

— Да.

Эрик ожидал, что она станет отрицать это, изворачиваться и пытаться объяснить свои действия, а не просто спокойно признает вину. Но Элли никогда не поступала так, как от нее ожидали.

Он испытывал странные чувства. Злость. Беспокойство и боль. Словно получил удар клинком в живот.

— Почему?

— В Русалочьей пещере один из ирландцев упомянул имя моего отца. Было очевидно, что имя де Берг только ухудшит мое положение.

Эрик не думал, что ее положение в тот момент можно было еще ухудшить.

— А когда мы покинули пещеру?

— Ты хочешь сказать, когда я поняла, что вы не собираетесь насиловать меня, а затем убить?

Высокомерный изгиб ее бровей разозлил Эрика еще сильнее, чем сарказм — оправданный или нет. Это был тот самый надменный величественный жест, которого и следовало ожидать от дочери графа. Эрик убедил себя, что этот жест объясняется исключительно ее положением.

Он сжал кулаки, стараясь утихомирить странные чувства, разгоравшиеся внутри его.

— Ты сказала, что была няней.

— Это было довольно близко к истине. С тех пор как моя мать умерла, мне пришлось заботиться о моих младших братьях и сестрах. В этом было немного иронии, что меня позабавило. А почему я не сказала тебе потом… Потому что я думала, что ты пират.

Эрик услышал нотку осуждения в ее голосе. Не только она одна имела секреты. Он тоже не все ей сказал. Он хотел держать ее на расстоянии.

— И я не была уверена, что ты силой не заставишь меня выйти за тебя замуж.

Настоящий пират именно так бы и поступил, но Эрик был слишком, чертовски зол, чтобы прислушаться к разумным объяснениям.

Горечь иронии жгла ему душу. Он сам захотел жениться на ней. Он думал, что даст ей положение и богатство, что она будет ему благодарна. Он думал, что она нуждается в нем. Но оказалось, что он ей совершенно не нужен. Дочь графа Ольстера была одним из самых желанных призов в христианском мире. Она могла выбрать себе кого-нибудь значительно выше, чем объявленный вне закона вождь опального клана, даже если в его жилах течет древняя благородная кровь.

Хотя Эрик понимал, что не имеет на это права — ведь он никогда не требовал от нее преданности, — у него возникло чувство, будто его предали.

— А когда ты узнала правду, Элли, — или следует говорить «леди Элин»? — почему не открылась мне тогда?

Она смотрела на него в лунном свете, лицо — словно алебастровая маска.

— Я не хотела, чтобы это закончилось.