Мой пылкий рыцарь - Хауэлл Ханна (полные книги .txt) 📗
— Эта шлюха томится в темнице уже неделю или около того. И за это время она не получала ничего, кроме воды. Так что боюсь, что с твоей красоткой уже покончено!
Гейбла затрясло от гнева. Он попытался взять себя в руки. Если он даст волю своей ярости, то набросится на Дуггана, а тому только этого и нужно — в такой ситуации грозный противник Гейбла приобретет над ним опасное преимущество. Рыцаря до глубины души возмущало, как хладнокровно рассуждал Дугган о том, что уморил дочь голодом. Теперь Гейбл мог легко отбросить все сомнения относительно того, сумеет ли он предстать перед Эйнсли, если собственноручно убьет ее отца. По мнению Гейбла, на земле не было человека, который заслуживал бы смерти больше, чем Дугган Макнейрн.
— Честь заставляет меня спросить тебя еще раз — намерен ли ты сдаться? — произнес Гейбл голосом, хриплым от гнева.
— Нет, трусливый норманн! И если ты боишься сам убить меня, дай сделать это кому-нибудь другому. Я залью весь этот зал кровью своих врагов!
— Нет, не зальешь, самодовольный ублюдок! Эти стены замарает лишь твоя собственная кровь!
Началась схватка. Как только Гейбл услышал, что его меч клацнул о меч Дуггана, в него словно бес вселился. Только сейчас он понял, что ждал этого момента еще с того дня у реки, когда был вынужден беспомощно смотреть, как Макнейрн избивает свою дочь. Этот человек заслужил смерть, и пусть потом Гейблу предстоит нелегкое объяснение с Эйнсли, он должен сам прикончить негодяя.
Гейбла вовсе не удивило, что Макнейрн оказался умелым воином. Иначе и быть не могло, если учесть, из скольких поединков ему удалось выйти живым. Также не удивило рыцаря и то, что пару раз Макнейрн нанес ему подлые предательские удары — трудно было ожидать, что этот человек способен драться честно. А вот то, с какой силой он это делал, повергло Гейбла в изумление. Судя по крови и грязи, покрывавшим одежду, лицо и руки Макнейрна, это был не первый его бой за сегодняшний день. Но этот пожилой человек не выказывал никаких признаков усталости.
Исход сражения решила случайная оплошность Макнейрна. Он поскользнулся, и Гейбл, тут же воспользовавшись своим преимуществом, бросился вперед, вонзив меч в сердце противника. Вытаскивая лезвие из раны и наблюдая, как Макнейрн тяжело осел на пол, рыцарь испытал некое подобие разочарования. Этот негодяй не заслужил такой скорой и славной смерти. Однако теперь уже ничего не поделаешь. Пожав плечами, Гейбл вытер лезвие юбкой своего мертвого противника, вложил меч в ножны и обернулся.
— А куда делись Макфибы? — спросил он, увидев, что, кроме Джастиса и Майкла, рядом никого нет.
— Как только ты вонзил меч в грудь этому ублюдку, всех троих как ветром сдуло, — пояснил Джастис. — Наверное, поспешили к своему лэрду, чтобы доложить о твоем подвиге.
Он подошел к Макнейрну и пнул его ногой, после чего спросил Гейбла:
— А ты уверен, что он мертв?
— Ты же видел, что мой меч пронзил ему сердце.
— Глядя на него, даже не подумаешь, что у такого зверя есть сердце, которое можно пронзить…
Гейбл ответил на эту реплику мимолетной улыбкой. Сейчас все его мысли занимала Эйнсли. Вспоминая, как обошелся с девушкой родной отец, рыцарь не мог сдержать ярости. Однако что-то удерживало его от того, чтобы тут же ринуться в подвалы Кенгарвея. Поразмыслив, Гейбл понял, что именно, — страх. Представив, что в темнице он найдет Эйнсли мертвой или умирающей, истощенной до последней степени, всю в синяках от побоев отца, рыцарь почувствовал, что не может сделать ни шагу. Такого зрелища он не вынесет. Однако следующая мысль все-таки заставила его сдвинуться с места — если Эйнсли еще жива, ей может понадобиться его помощь. Значит, надо спешить!
Гейбл ринулся в зал, сопровождаемый кузенами. Увидев там какую-то насмерть перепуганную девушку — должно быть, горничную, — рыцарь схватил ее за руку и не отпускал, пока она не объяснила, как добраться до темницы. Получив нужные указания, Гейбл ускорил шаг, направляясь к лестнице, которая вела в подвалы замка. Но тут на него напали новые сомнения — отыскать Эйнсли, даже зная, где она должна быть, может оказаться не так легко.
По мере того как Гейбл спускался, темнота и пронизывающий холод окутывали его плотной пеленой, усиливая страх за судьбу Эйнсли. Каков все-таки негодяй этот Макнейрн! Наверняка Эйнсли не сделала ничего, чтобы заслужить такое суровое наказание. Увидев, что темница пуста, Гейбл почувствовал разочарование, однако не слишком удивился. Наверное, в Кенгарвее нашелся добрый человек, который выпустил девушку на свободу, как только в замке началось сражение и стало ясно, что лэрду Макнейрну несдобровать.
— Теперь я просто обязан найти ее, прежде чем это сделают наши доблестные союзники, — пробормотал Гейбл, с силой ударяя по прутьям железной решетки.
— Не забывай, Гейбл, Эйнсли умная девушка, — напомнил кузену Джастис. — Наверное, ей удалось бежать из замка.
— Да, умная, — согласился рыцарь, — но ей небезразлична судьба ее родичей. И хотя они мало чем помогли ей за эти годы, она постарается сделать все, что в ее силах, лишь бы спасти их.
— Значит, она попытается пробиться во внутренний двор Кенгарвея, чтобы найти тебя. Эйнсли уверена, что ты сдержишь свое слово — спасти как можно больше обитателей замка.
— И окажется в самой гуще битвы, а то и попадет прямиком в руки людей, которые жаждут ее убить! — докончил Гейбл, устремляясь вверх по лестнице.
— Не тревожься понапрасну, кузен, — окликнул его Джастис, вместе с Майклом еле поспевая за Гейблом. — Если Эйнсли Макнейрн действительно на свободе, то она наверняка небезоружна, а уж как обращаться с мечом, ей не надо объяснять!
Гейбл невесело усмехнулся:
— Это так, но вряд ли даже такая искусная в битве девушка сумеет противостоять целой своре Фрейзеров и Макфибов, жаждущих ее крови!
Пробегая по главному залу Кенгарвея, Гейбл увидел испуганно мечущихся людей. Они пытались найти прибежище в замке, который уже начал гореть. Рыцарь попытался успокоить их, громко объявив, что с теми, кто добровольно сдастся воинам Бельфлера, будут обращаться милостиво и справедливо. Осознав, что не всем обитателям Кенгарвея известно, как отличить его людей от других нападавших, Гейбл объяснил, какие у них на плечах эмблемы. Поскольку он больше ничего не мог сделать для всех этих многочисленных стариков, женщин и детей, рыцарь решил посвятить себя главному — поискам Эйнсли. Если ему удастся добраться до девушки, прежде чем это сделают его кровожадные союзники, у него появится реальный шанс спасти ей жизнь.
Глава 19
С того момента как Эйнсли прикрепила к поясу меч, вложила в ножны кинжалы и взяла лук со стрелами, она почувствовала себя значительно увереннее. Конечно, во всем теле еще ощущалась слабость — следствие недостатка пищи, ужасающих условий заключения и побоев отца, — но теперь девушка по крайней мере не была беспомощна. Она уже не сидела в темнице, как запертый в клетке зверь, где она полностью зависела от милости врага, случись тому натолкнуться на нее. В таком состоянии она вряд ли могла рассчитывать на успех в рукопашной, но Эйнсли поклялась себе, что если Фрейзеры или Макфибы попытаются убить ее, это им дорого обойдется.
Помимо оружия, Эйнсли сложила в небольшой узелок свои вещи — на случай, если ей все же придется покинуть замок. Вскинув узелок на плечи, она в последний раз обвела взором свою небольшую уютную спальню и осторожно вышла в коридор. Крадучись девушка направилась к лестнице, все время озираясь — не появится ли рядом кто-нибудь из непрошеных гостей. Несколько раз она останавливалась, пытаясь разыскать кого-либо из людей отца, которых можно было бы послать на поиски Гейбла или его воинов, но на всем пути ей никто не попался, что лишний раз убедило Эйнсли — в искусстве прятаться обитателям Кенгарвея нет равных.
Добравшись до подножия лестницы, Эйнсли увидела молоденькую горничную, которая помогала Колину ухаживать за ней во время болезни. Девушка трепетала от страха, прижимая к груди крошечного мальчика, и пыталась как можно сильнее вжаться в стену, чтобы ее не заметили. При виде Эйнсли она в испуге вскрикнула, но тут же узнала свою госпожу и убегать не стала. Однако во взоре горничной застыл такой ужас, что Эйнсли засомневалась, удастся ли ей хоть что-нибудь втолковать этому перепуганному насмерть созданию.
