Избранница - Лоуренс Стефани (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Так продолжалось год за годом, и постепенно она научилась не просить, чтобы не получить отказ, не стараться разделить с кем-то свои чувства, не доверять никому, ибо жизнь заставила девочку верить, что она никому не нужна.
И вот теперь — только теперь — появился человек, который не оттолкнет ее, не замкнется в ледяное непонимание. Тристан всегда будет рядом, чтобы делить радость и горе. И вce, что ей нужно сделать, — это отвергнуть урок, который она повторяла про себя пятнадцать лет, и открыть ему свое сердце, принять его духовную близость, заранее зная, что такая любовь никогда не бывает без боли.
Он пришел на следующее утро. Леонора составляла букеты и наполняла вазы цветами. Она заметила, как внимательно Трентем смотрит на нее, словно пытаясь угадать, как она провела ночь.
— Как ваши дела? — спросил он светским тоном, прислонившись к косяку.
— А ваши? — Она не отрывала взгляд от цветов.
— Все хорошо. Я зашел сказать, что с этого времени вы будете видеть ваших новых соседей — моих друзей.
— А сколько вас?
— Семеро.
— И все бывшие… гвардейцы?
Он помедлил, потом все же кивнул: — Да.
Прежде чем Леонора успела придумать следующий вопрос, Тристан придвинулся ближе. Она взглянула на него — и утонула в теплом блеске ореховых глаз. Невозможно было отвести глаза: только стоять и слушать, как стучит сердце, и чувствовать, как губы наливаются и в них тоже начинает пульсировать кровь.
Он наклонился и ласково коснулся этих губ — слишком мимолетно!
— Вы что-нибудь решили?
— Нет. Я все еще думаю.
— Неужели это решение дается вам с таким трудом?
Рассердившись — то ли на него, то ли на себя, — Леонора отвернулась и опять взялась за цветы, пробормотав:
— С большим трудом.
Тристан вновь прислонился к косяку, устремил взгляд на ее лицо и попросил:
— Так расскажите мне.
Но губы девушки сжались. Как рассказать все, о чем передумала за сегодняшнюю бессонную ночь — такую долгую… Она вздохнула и вновь принялась разглядывать цветы.
— Это непросто.
Трентем ничего не ответил, он просто ждал. Леонора перевела дыхание и постаралась, чтобы голос не выдал ее смятения:
— Прошло слишком много времени с тех пор, как я… доверяла кому-то. И позволяла что-то делать для меня… помогать мне…
— Вы пришли ко мне и попросили помощи, когда увидели грабителя в своем саду.
— Нет. — Она решительно покачала головой. — Я пришла только потому, что вы были единственным, кто мог как-то продвинуть это расследование.
— То есть вы рассматривали меня исключительно как источник информации?
— Да. И вы помогли. Но помогли по собственному желанию — я ведь ничего не просила… — Несколько секунд она молчала, подбирая слова. — И это повторялось в наших отношениях. Вы помогали мне, и я принимала вашу поддержку. Потому что вы такой сильный и глупо было бы отказываться от такого союзника… И еще потому, что вы тоже заинтересованы в результате поисков.
Голос вдруг изменил ей, предательски дрогнул, и девушка замолчала. Трентем подошел совсем близко, взял ее руку в свою и принялся осторожно поглаживать ладонь. Теплая волна поднялась внутри и принесла успокоение, достаточное, чтобы она смогла восстановить самоконтроль. Потом он нежно привлек ее к себе и, глядя в голубые глаза, сказал:
— Перестаньте сопротивляться мне. — Голос его звучал хрипловато, так много в нем было чувства. — И перестаньте сопротивляться себе.
Леонора приникла к нему, оперлась на его твердое, надежное тело.
— Я стараюсь, — прошептала она. — Я смогу… Но не так быстро, не сегодня.
Само собой, он дал ей время. Это противоречило его желаниям, но раз это поможет ей — он подождет. Леонора проводила дни за изучением журналов Седрика. Она разбирала выцветшие строчки, надеясь наткнуться на упоминание о какой-нибудь секретной формуле, о важной работе, проводимой совместно с Каррадерсом. Она обнаружила, что кузен вел записи не в хронологическом порядке. В понедельник он мог писать в одном журнале, во вторник — в другом, а в среду вернуться к первому или заполнять третий. Какая-то система у него, конечно, была, но какая?
Вечера проходили в блеске и суете многочисленных балов и празднеств. И Тристан всегда был рядом, не стараясь скрыть внимание, которое оказывает ей. Нашлось нескользко храбрых женщин, которые пробовали завладеть им — кто ради себя, кто ради дочерей, — но всех он очень быстро и решительно поставил на место. Так решительно, что матроны перестали донимать его, и все принялись шушукаться и гадать, когда же свадьба.
В тот вечер весь свет собрался на балу у леди Корт. Тристан и Леонора прогуливались по ярко освещенному залу в ожидании танцев, и она рассказывала ему про журналы Седрика.
— Там должно что-то быть, — уверенно сказал Тристан. — Работы вашего кузена — единственное, чем можно объяснить такой интерес к дому номер четырнадцать. И ту решительность, с которой действовал Маунтфорд.
— Вы узнали что-то новое? — с надеждой спросила Леонора.
— Немного. Маунтфорд — настоящего имени я не смог пока установить — по-прежнему находится в городе. Его видели, но негодяй все время переезжает с места на место и прячется, так что поймать его пока не удается.
— А что в Йоркшире?
— Меньше, чем хотелось бы. По записям юристов мы узнали имя наследника Каррадерса: им стал некто Джонатан Мартинбери. Он служит клерком в какой-то адвокатской конторе в Йорке. Он поговаривал о своем желании съездить в Лондон по делам. Похоже, что молодой человек получил ваше письмо, которое ему переслал поверенный из Харрогита. Это и определило его дальнейшие планы. Через два дня после получения письма он отбыл в Лондон на почтовом дилижансе. Но я пока не смог его разыскать.
— Это очень странно. — Леонора хмурилась. — Подумайте сами: если мое письмо заставило его ускорить отъезд, то почему он не попытался дать о себе знать? Не пришел, не написал?
— Согласен с вами, это выглядит необычно. Но возможно и другое объяснение: он собирался в Лондон уже некоторое время назад и, может быть, решил начать с собственных дел… или удовольствий.
— Вы правы, — кивнула Леонора.
На этом разговор о делах закончился: начались танцы. Последние дни танцы были единственной возможностью прикоснуться друг к: другу, взглянуть в глаза, ощутить волнение от близости. Тристан, уважая желание Леоноры, не искал большего. А она не смела попросить — раз сама пожелала получить время на раздумье. Время от времени она встречала взгляд его потемневших глаз и видела там чувственный голод. И то же чувство сжигало ее. Но он молчал, не торопя и не требуя.
Леонора поднялась в свою спальню, забралась под теплое одеяло и свернулась калачиком. Надо наконец что-то решить, сказала она себе. Надо просто посмотреть на возможности и сделать выбор. Возможность первая — принять Тристана таким, какой он есть, и все, что он предлагает. Или жить без него.
Девушка вздохнула. Выбирать-то оказалось не из чего. Что за жизнь ждет ее без Трентема? Страшно даже представить… Она поглубже зарылась в подушку, улыбаясь себе и своему будущему и краем уха прислушиваясь к привычному шуму за дверью. Вот Генриетта засопела, вскочила, и когти ее зацокали по полу, когда она потрусила куда-то. Похоже, в сторону лестницы.
Теперь Леонора была уверена в своем решении, и радость наполнила сердце, словно только что была выиграна важная битва — у прошлого, у себя самой. И победа открыла ей дорогу вперед, туда, где не будет одиночества. На сердце стало легко, так легко, что слезы чуть не полились из глаз. Но она не успела расплакаться: представила, как она сообщит новость Тристану и что он скажет… Интересно, что он скажет? Леонора улыбалась в темноте. Захваченная своими мыслями, она позабыла о времени.
Но в какой-то момент сквозь розовый туман счастья пробралась тревожная мысль: почему не слышно Генриетту? Она ушла… некоторое время назад. В этом не было ничего странного: овчарка частенько бродила по дому ночью — то ли обходя охраняемую территорию, то ли чтобы размяться. Но всегда возвращалась довольно быстро на свое излюбленное место, на пост номер один — коврик у двери в спальню Леоноры. Однако теперь ее там не было.
