Любви тернистый путь - Райт Синтия (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Глава 31
Охваченная радостным волнением, Миген закрепила бриджи Уонга на своей талии и поспешила к зеркалу, откуда на нее смотрела неизвестная фигура, и громко рассмеялась. К какому полу на самом деле принадлежала эта фигура, можно было судить, лишь приглядевшись к прелестному личику. «Но хватит ли у кого-нибудь времени, чтобы заподозрить в этом маленьком груме девушку?!» — подумала она.
Миген перевязала грудь широкими кружевными лентами, которые приложила к ее нарядам ничего не подозревающая заботливая мадам Милле. Свободная рубашка и черный пиджак надежно скрыли округлости фигуры.
Миген потратила четверть часа, закрепляя шпильками на затылке шелковистые локоны, а сверху шляпу. «Отлично, — подумала она. — Слава Богу, что Уонг так миниатюрен! В черном костюме, белых чулках и в башмаках с застежками я, несомненно, похожа на грума-подростка. А тень от шляпы скрывает лицо. На меня никто и не оглянется!»
Миген несколько раз прошлась по комнате. До чего же хорошо она почувствовала себя, вновь надев бриджи! «Как только я могла все это время выносить дамское седло, в котором приходилось сидеть боком?»
Одежду Уонга Миген конфисковала, когда китаец был занят наверху, и теперь содрогалась при мысли, что Уонг вдруг хватится ее. Никакими объяснениями успокоить его было бы невозможно. Поэтому Миген попросила Лайона зайти за ней.
Вместе им удалось бы безопасно выбраться из дома. Раздался его знакомый стук, и, еще раз беспечно поглядев в зеркало, Миген пошла открывать.
Она испытала редкое удовольствие, увидев Лайона в замешательстве, и, захихикав, втащила его в комнату.
— Вам это нравится? — поинтересовалась она, сделав пируэт на носке башмака. — Вполне возможно, что у меня и Уонга округлости в разных местах, но теперь все сойдет.
— Миген… — Лайон все еще был ошеломлен.
— Молчите, молчите, я знаю, что я гений.
— Вы безумная! Посмотрите на себя! Эти бриджи!..
— Вы ведете себя так, будто считаете меня какой-то чудачкой! Но вы ведь знаете, что и у женщин, и у мужчин есть ноги.
Миген увидела в его глазах восхищение и явное удовольствие. И даже позабыла отодвинуться, когда Лайон взял ее за талию.
— Ради Бога, Миген, что вы с собой сделали?
— У мальчиков же нет.., этих, как их… Правда же? — отбиваясь от него, продолжала она спорить. — В конце концов, на мне всего лишь костюм грума для верховой езды. И то, как он сидит, не должно вызывать сомнений.
— Это какое-то сумасшествие! — Лайон запустил руку в свои светлые волосы. — На свете не найдется другой женщины, которая бы с такой радостью облачилась в бриджи, не говоря уж о…
— А я не любая «другая женщина». Я это я, даже если кажусь вам странной. Это будет забавная авантюра!.. Пожалуйста, не браните меня. Если вы собираетесь сделать все, что наметили, то нам следует поскорее убраться из дома. — Она отбежала, чтобы в последний раз взглянуть на себя в зеркало и поправить шляпу. — Лайон, разведайте, что творится в тылу.
Мне совсем не хочется напороться на Уонга!
Так и пошло. Каждое утро Миген надевала костюм грума, и они вместе с Лайоном прочесывали филадельфийские магазины, пока в конце концов не подобрали все необходимое для виллы «Марквуд». Незатейливое удовольствие — походы за покупками и предпринятый Миген маскарад — превратили их жизнь в некую дерзкую эскападу. Всегда был риск в том, что кто-нибудь слишком пристально вглядится в лицо грума, или Миген забудет говорить более низким голосом, или Лайон обнимет ее.
Поведение Хэмпшира было особенно важным, поскольку он должен помнить, что ему следует обращаться с Миген, как с Джошуа, А это была трудная задача, если учесть его чувства и физическое влечение к Миген, независимо от того, во что она одета.
Заговор сблизил их больше, чем когда-либо раньше.
По вечерам Миген прилагала необычные усилия, заботясь о своем внешнем виде. Она никогда не надевала дважды одно и то же платье, а ее кожа пылала от растирания щеткой. Локоны больше никогда не были в беспорядке. Так что, несмотря на свою слабость к бриджам, Миген оставалась женщиной. И Лайон не нуждался в напоминании об этом. Ночью и днем он горел желанием и удивлялся вновь обнаруженному у себя самообладанию. Будучи не в силах не видеть Миген, Лайон фактически игнорировал Присциллу, все время обедал дома и совершенно не понимал, зачем подвергает себя столь тяжелым пыткам, общаясь с невестой и ее окружением.
Миген, видимо, не имела представления о его мучениях, считая «безразличное» отношение к свадьбе нормой, коль скоро он и обещал вести себя таким образом. Отбросив подозрительность, девушка счастливо делила с ним время, и Лайон был изумлен и восхищен тем, что подобное общение между ними могло компенсировать отсутствие столь желанной физической близости.
Даже днем ее озорной взгляд побуждал Лайона приподнять смехотворную шляпу и поцеловать Миген. Каждое мгновение, когда они оставались наедине, было прекрасно! И ее естественная реакция, когда они целовались, и сладость ее губ, глухое биение ее сердца, ощущаемое его грудью, и атласное тепло ее теперь постоянно скрытого от взора тела!..
Дни, когда Лайон был вынужден проводить без любимой, приводили его в бешенство, хотя он и понимал, что может прекратить свои страдания.., взяв Миген силой. Хэмпшир совершенно правильно предполагал, что она не отказала бы ему в поцелуе, но отдавал себе отчет в том, что, вновь отведав ее уста, уже не найдет пути назад…
Покупки для виллы «Марквуд» были завершены к концу первой недели апреля. Оставалось заняться только главной спальней, что Миген делать явно не хотелось. Приобрести мебель для Присциллы было довольно трудно, но Лайон не упоминал о будущей обитательнице этой комнаты, когда они выбрали новую кровать с пологом на четырех столбиках. Покупка же кровати Лайону была для Миген просто мучением: перед мысленным взором стоял образ Присциллы, лежащей рядом с Лайоном. К тому времени, когда они выбрали красивую кровать и решили вопрос о серебристой и цвета слоновой кости драпировке для нее, Миген была совершенно разбита. Покидая магазин, Лайон взглянул на ее осунувшееся лицо и понял, что происходит.
— Мы еще одно дело забыли, — заметил он. — Нам надо вернуться обратно и сказать, куда доставить покупки.
— Когда рабочие привезут ковры? — спросила она дрожащим голосом.
— Завтра… Нанятая мною ненадежная бригада уже завершила окраску дома. Вы, Миген, правы. Мне действительно нужно больше рабочих. Кто-то должен постоянно наблюдать за тем, что там делается.
— Еще есть время. У вас не возникло бы проблем в подборе слуг, если бы вы, как все остальные, держали рабов.
— Но рабов держат не все. Скажем так: рабов держат почти все. Но не я. Вы знаете мое отношение к этому.
— Да, Лайон. И я с вами согласна! Вам не нужно спорить со мной на эту тему. Поберегите свои слова для будущей жены.
Несмотря на снующих вокруг людей, Хэмпшир прикрыл ладонью ее руку.
— Миген, вы что-то побледнели. Не хотите ли пройтись пешком? Мы могли бы прогуляться к зданию администрации штата…
— Да. Мне это по душе.
Они привязали Дитя Небес и Исчадие Ада и направились в западную сторону. Стояла прекрасная погода, по тротуарам прохаживались горожане низших сословий, а богатые господа разъезжали в открытых экипажах.
Сияние солнца и близость Лайона вернули Миген хорошее настроение. Они заходили во все попадающиеся по пути лавки и магазины — начиная от аптек и скобельных до модисток и сапожников. Им даже попалась лавка, в окнах которой были выставлены гребни, вручную вырезанные из черепахового панциря.
Лайон вел легкую беседу, показывал ей заслуживающие внимания здания и отвечал на все вопросы Миген, к которой вернулась любознательность. Он указал в таверне «Индейская голова» на угловую комнату члена виргинского законодательного собрания Томаса Джефферсона, в которой тот когда-то работал над Декларацией независимости, в то время как на нижнем этаже шли шумные собрания и митинги. Они пошли в обход по мощеному переулку, ведущему к «Залу плотников», где проходил Первый континентальный конгресс, а теперь заседала «Библиотечная компания».
