Полночный воин (Хранительница сокровищ) - Джоансен Айрис (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
— Успокойся… Значит, оно тебе не так уж противно?
— Обещай мне.
Его пальцы дотронулись до ее щеки, проведя по мокрой от слез дорожке.
— Если пообещаешь видеть за лицом человека, если оно не будет тебе заслонять мою персону… — Он шутливо склонил голову. — Тогда я позволю этой ветке сгореть.
Она кивнула.
Малик посерьезнел.
— Ух, еще одно препятствие преодолено без потерь!
О себе она не могла сказать то же самое. Эдвина себя не понимала. Почему ей вдруг стало горько до слез, старая боль дает о себе знать и не пускает в душу уверенность в себе? Она не чувствовала себя по-женски всесильной. Напротив, была растеряна. Ей пришлось отступить, защищаться. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и постаралась заговорить уверенно, с иронией:
— Не совсем без потерь. Ты обжег бороду.
— Завтра я ее вообще соскоблю, — нахмурился он, — но к добру это не приведет.
— Почему?
Его глаза хитро загорелись.
— Без бороды я подобен несравненному Адонису. Мужчины готовы расправиться со мной из зависти, а дамы все хотят стать Афродитами, дабы любить меня. Солнце скрывается в облаках из-за сияния моего…
— Слышать не могу! — Эдвина невольно улыбнулась.
— Хорошо, что ты повеселела.
— Мне очень не понравилось быть женой. Я хочу жить свободно. — Эдвина говорила серьезно.
— Ты ничего не видела хорошего с этим… Уж я постараюсь доказать тебе, что быть женой — счастье. — Он наклонился и взял ее руку. — Я дам тебе радость, Эдвина.
Она едва не поверила ему. От его прикосновения обжигающие волны странного, незнакомого доселе чувства прокатились по телу, наполнив ее смущением. Она отняла руку.
— Алиса рассказывала мне, что среди солдат ходят легенды о твоем умении приносить радость женщинам. Я не стану одной из многих.
— Ты не будешь одной из… — Он осторожно подбирал слова. — Не стоит отрицать, что я был с этими женщинами. Мне хотелось найти свой идеал. Они приносили мне радость. Я люблю женщин. Я считаю, что у них прекрасное тело, они сильнее нас, несчастных мужчин, и ближе к божественному совершенству. — Эдвина собралась ответить, но он жестом остановил ее. — Но когда я увидел тебя, то понял, что ты та женщина, которую я так долго искал. Ты мой идеал. И мы непременно будем вместе. — Он снова протянул к ней руку. — Ты разобьешь мне сердце, если не окажешь милость, Эдвина.
Она не могла прикоснуться к нему. Если она даст ему свою руку, то проиграет все, чего добилась за эту ночь. Она не должна отказываться от своей свободы.
Но она осторожно коснулась его руки.
— Это ничего не значит, — прошептала она. — Не хочу лгать тебе. Я ничего не обещаю. Он сжал ей руку.
— Мне ничего не надо больше. Просто посидим у огня, держась за руки, и станем радоваться, что мы вместе. Ты сольешься со мной, а я — с тобой. Ты увидишь, как это приятно.
Близость. Сладкая истома. На душе птицы поют. Слияние без соединения тел.
— Чувствуешь? — спросил Малик.
— Можно спросить? — как во сне сказала она.
— Все что угодно.
— Ты и вправду вдвое краше без бороды?
— Нет. Я соврал! — Он помолчал. — Вчетверо. Поэтому я и отрастил бороду. Я не вынес бы такой отчаянной ревности между…
Эдвина рассмеялась.
— Ты, наверное, так же уродлив, как и грешен. Не сомневаюсь, что твоя борода скрывает безвольный подбородок и бахвальство…
Она замолчала. Как многому научил он ее за эту ночь! Юмор, и слезы, и эта упоительная близость, когда просто рука в руке — такого она никогда не чувствовала.
Эдвина закрыла глаза и с отчаянием произнесла:
— Я не даю никаких обещаний!
Но она не смогла заставить себя отнять у него свою руку.
12
Гейдж!
Бринн в испуге открыла глаза, сердце колотилось в горле.
Кровь. Гейдж. Смерть.
Нет!
Окончательно проснувшись, она облегченно вздохнула. Сон. Всего лишь сон.
Гейдж лежал рядом, лицом к огню, его дыхание было глубоким и ровным, а руки по-прежнему крепко обнимали ее. Не шевелясь, она вглядывалась в его лицо, такое ей дорогое.
Гейдж, шатаясь, идет вперед, рукоятка кинжала торчит у него в спине, он падает…
Только сон. Он не всегда сбывается. Только некоторые из ее снов стали явью. Она засыпала с тревожными мыслями о Ричарде, и наверняка из-за ее страхов ей приснился такой кошмар.
А что, если он окажется вещим? Неужели Гейджу не избежать столь ужасной смерти?
Боль в ее груди стала нестерпимой.
Словно услышав ее муки, Гейдж открыл глаза.
— Бринн?
Дрожащей рукой она дотронулась до его лица. Твердое, теплое, живое.
— Что случилось? — спросил Гейдж.
Она не хотела рассказывать, ведь ей просто приснился сон. И потом, он вообще не верит в них. Забудь об этом! Спрячь подальше.
— Прости, что разбудила тебя. — Ее пальцы слегка дотронулись до его губ. — Сон, и больше ничего.
— Скорее ночной кошмар, ты вся дрожишь.
— Да. — Она прижалась плотнее к его теплому, крепкому телу. — Но уже все прошло.
— Правда?
— Почти. — Бринн зарылась лицом в его плечо. — Но он не вернется.
— Потому что тебе так хочется! — усмехнулся он.
Она же сильная, она сумеет защитить его. Не надо ей бояться. С судьбой можно бороться. Каждый раз, сражаясь с недугами, ей удавалось одерживать верх над драконами, и кому как не ей знать, что многие из больных без ее вмешательства отправились бы в мир иной? Даже если сны предсказывают будущее, кто осмелится обвинить ее в неумении отвести злой рок?
— Верно. Потому что мне так хочется. А если она проиграет? Что, если сейчас они последний раз вместе?
Оба молчали, только дрова потрескивали в печи.
— Если ты хочешь, если надо… Я не отвергну тебя, — едва слышно сказала она.
— Надо? — напрягся он.
Она не ответила.
— Неужели желание? — спросил он. — Интересно, почему после стольких дней отказа я удостоился столь дорогого подарка? А как быть с твоей виной? Или я уже не такой жуткий убийца? Неужели ангелы спустились с небес возвестить тебе о моей невиновности?
— Нет! — резко возразила она. — Зачем тебе знать? Ты хочешь этого, так возьми.
— Почему? — настойчиво продолжал допытываться он. — Как быть с твоей собственной виной? Получается, ты не считаешь себя больше Батшебе?
— Считаю и не перестану винить себя. Вечно. — Бринн судорожно вздохнула. — Зачем ты споришь со мной? Ты сам говорил, что мне надо смириться с тем, что произошло. Я сделала так, как ты сказал, и давай на этом закончим.
— Да, но почему ты смирилась? — Он взял ее за подбородок. — Почему именно сейчас?
Слезы застилали ей глаза, и она едва могла различать его лицо.
— Я поняла… что чувствую к тебе… привязанность.
— Какую привязанность?
Он не отстанет, осознала она, и бесполезно пытаться увести его от разговора.
— Я поверила… что я… люблю тебя.
Воздух с шумом вырвался из его груди.
— Я давно понял это, и, слава Богу, к тебе тоже пришло прозрение! Ну и что же нам теперь делать?
— Я уже сказала, что можешь делать ты.
— С твоего разрешения излить мое семя в твое тело? Не слишком удачное решение.
— Позапрошлой ночью ты так не думал.
— То было раньше. Ты выйдешь за меня замуж?
— Нет, я не могу.
— Можешь и выйдешь! Ты же сказала, что принимаешь мой грех. Сделай следующий шаг.
— Ты просишь о невозможном.
— Не больше, чем даю взамен.
— Тебе легче. У тебя нет… — Она замолчала, не решаясь продолжать.
— Чести? Совести?
Бринн несогласно покачала головой.
— Честь у тебя есть, но мы слишком разные.
— Так научи меня смотреть на мир твоими глазами! — Он невесело усмехнулся. — Конечно, мне трудно будет с тобой во многом согласиться. Но знаешь, Бринн, я все время стараюсь тебя понять, узнать получше.
Он уже разобрался, кем была ее мать, поверил, что есть божественный дар, но никогда не сможет смотреть на мир ее глазами.
