Кречет. Книга III - Бенцони Жюльетта (книги онлайн txt) 📗
— Скажи, — начал он, — почему ты решила, что я приду?
Все так же безразлично Жюдит пожала плечами.
— Ты не мог не прийти. Это на тебя не похоже…
Как только я поняла, кто прячется под маской американского моряка, я начала тебя ждать. Прошло двадцать четыре часа, и вот ты пришел.
— Довольно странный способ ожидания! Дом пуст, заперт, как сундук, кругом охрана…
— Но разве не было открыто окно и ты не смог его найти? Я знала, что этого достаточно. Или у тебя больше нет крыльев Кречета?
— Хорошо, пусть так, ты меня ждала! Но вчера, в толпе своих обожателей, ты меня не ждала, не так ли?
Жюдит отошла от кровати, присела перед туалетным столиком, поглядела на себя в зеркало и ответила так безразлично, словно разговор шел о самых обычных вещах:
— Мне сказали, что ты умер…
— Разумеется! Мертвого не ждут. Его оплакивают или навсегда хоронят в прошлом.
При словах «хоронят в прошлом» лицо Жюдит перекосилось от страха. Жиль догадался, что они напомнили ей ту ужасную ночь, когда она была заживо похоронена, и то безумие ночных кошмаров, спасение от которых она находила только в гипнотическом воздействии Калиостро.
Но мука, написанная на лице Жюдит, лишь обрадовала Турнемина, наконец-то он разрушил ее показное спокойствие.
Медленным шагом Жиль приблизился к молодой женщине. Теперь и его лицо отражалось в туманной глади зеркала.
— Ты, кажется, меня совсем не оплакивала?
До годовщины нашей счастливой свадьбы осталось еще три месяца. Ты знала о моей предполагаемой смерти, но однако…
Внезапно она резко повернулась и посмотрела на Турнемина взглядом, полным ярости.
— Почему я должна была тебя оплакивать?!
Оплакивают лишь тех, кто этого достоин, а ты, ты не достоин даже моего взгляда! Разве ты забыл, что произошло в вечер той свадьбы, которую ты только что назвал счастливой? Разве ты забыл, что бросил меня одну, совсем одну, и побежал на свидание с любовницей! И какой любовницей! Грязная потаскуха, обесчестившая короля покрывшая грязью французский трон, укравшая колье в два миллиона и без зазрения совести отдавшая в руки суда кардинала, своего очередного любовника! Да, вы нашли друг друга, — ты и она! Неотесанный незаконнорожденный крестьянин и шлюха…
Раздался звук пощечины, словно удар бича.
Вторая пощечина, третья. Жиль почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Он схватил Жюдит и грубо бросил на кровать. Хрупкая фигурка молодой женщины утонула в ворохе шелка и кружев.
Слабый стон и всхлипывание вернули ему хладнокровие. Еще несколько минут гнев бушевал в нем, но напоминал уже не всепожирающее пламя, а затухающий костер. Стараясь погасить последние искры пламени, Турнемин сжал зубы и закрыл глаза, на лбу его выступил пот…
— Может, ты еще какую-нибудь другую шлюху знаешь? — проворчал он сквозь зубы. — Ведь ты теперь в этом хорошо разбираешься? Я, конечно, неотесанный крестьянин, чем и горжусь, но у нас, крестьян, жены знают, что такое вдовство, и для них черная одежда — это знак траура, а не западня для сластолюбцев! Твое же вчерашнее — даже не платье, а настоящая витрина!
Ничего не скажешь, подходящая одежда для последней из Сен-Мелэнов!
Отбросив кружева, Жюдит высунула красное, залитое слезами лицо.
— Не смей произносить это имя! Оно умерло вместе с моим отцом! Его больше не существует… я тоже больше не существую! Нет на свете Жюдит де Сен-Мелэн!
— Я это слишком хорошо знаю! Сирены недолго живут на земле, моя покоится под дубом старой Броселианды…
— Замолчи!
— ..но я только вчера это понял. Слишком поздно… слишком поздно!
Тыльной стороной ладони он вытер влажный от пота лоб.
— Оставим это, — вздохнул он. — Нам еще так много надо друг другу сказать! Поговорим о твоей ненависти к королеве. Ты напрасно тратишь свой пыл: я никогда не был ее любовником. Клянусь честью и памятью отца!
— И ты воображаешь, что я тебе поверю!
Честь незаконнорожденного, — с презрением сказала она. — О, ты хочешь снова меня ударить?! Но все равно тебе придется выслушать то, что я должна сказать, заставить меня замолчать не удастся. Ты забываешь, что мне в подробностях сообщили о ваших с королевой похождениях, что в письме, пришедшем на следующий день после нашей счастливой свадьбы, перечислялись все ее любовники, ты лишь продолжил их список!
— Глупости! Я читал это письмо, мадемуазель Маржон сохранила его. Эту паутину лжи соткали в окружении графа Прованского, — выпалил Жиль, сам удивляясь, что не смог произнести имени графини де Бальби. Но Жюдит заметила его смущение.
— Кто-то из окружения мосье? Кто же это мог быть? Уж не прекрасная ли графиня? Разве она не была тоже твоей любовницей?
— Мы отвлеклись. Имя написавшего письмо в данный момент совершенно, не важно. Тебе достаточно знать, что принц — мой враг, вернее, наш враг. Если хочешь знать, в Бастилии он мне угрожал твоей смертью, он хотел заставить меня отдать некоторые предметы…
— Какие предметы? Портрет королевы, что ли, который я нашла у тебя?
— И портрет, и кое-что другое… Мне пришлось умереть, чтобы защитить и спасти тебя.
Жюдит пожала плечами.
— Как правдоподобно! Кто же помог тебе?
Ведь тебе помогли? Не так просто покинуть Бастилию, оставив вместо себя ложный труп.
— Да, мне помогли.
— И конечно, это была она. Она, всегда она!
Она, всемогущая…
— ..которую ты хотела убить вместе с тремя невинными детьми, не говоря уже о нескольких десятках совершенно посторонних людей. Как ты могла взять на себя такой грех и стать убийцей?!
Вскочив, она встала перед ним, словно змея, готовая ужалить.
— Грех! Эта шлюха и ее ублюдки, принесенные на ступени французского трона, недостойны жить!
Она обесчестила королевство, дворянство. Все склоняются перед ней, целуют ей руки, а я, я, кого она так жестоко оскорбила, разрушила жизнь и счастье, я сделалась мстительницей, я готова была уничтожить ее и умереть! Не забывай, меня зовут Юдифь!
— Вернее, тебя так звали раньше, — поправил ее Жиль. — Разве мы только что не согласились, что Жюдит больше нет на свете. В любом случае, спасибо за тираду! Браво! У тебя талант, моя милая, почему бы тебе не попробовать выступать на подмостках? В «Комеди Франсез» примут с радостью, вот и будет чем заняться, когда твой игорный притон закроют…
Пожав плечами, Жюдит направилась в туалетную комнату, и Турнемин услышал, как она наливала воду в таз.
— Ни твои оскорбления, ни твое мнение меня не интересуют, — сказала Жюдит из-за двери, — но я хотела бы узнать, как ты смог все разнюхать? Покушение готовилось в глубокой тайне, соблюдались все меры предосторожности… Узнать ты мог только у своей драгоценной Марии-Антуанетты…
— Как я узнал? Очень просто, ведь это именно я разрушил ваш план и помешал убийству, скрупулезно подготовленному твоим драгоценным Провансом.
Наступило длительное молчание, потом Жюдит вошла в комнату, держа в руке влажную салфетку. Время от времени она прикладывала ее к своему озадаченному лицу.
— Ты? — переспросила она. — Не понимаю, как ты мог узнать?
— Не важно, главное, узнал. В результате супруга короля и его дети, — сказал Жиль, намеренно нажимая на притяжательные местоимения, — остались живы, а твои руки не обагрились кровью. Честь рода де Турнеминов не пострадала.
— А при чем здесь твоя честь?
— И ты еще спрашиваешь? Хоть ты называешь себя Жюдит де Лятур, де Керноа или еще как-то, ты все равно остаешься моей женой и носишь мое имя.
Она насмешливо улыбнулась и сказала почти ласково:
— Нет, Жиль, я не твоя жена, да и никогда ею не была. Наш брак недействителен, мы совершили большой грех, но это грех по неведенью.
— Что такое? Наш брак недействителен?
— Именно так!
— Чем ты можешь доказать это? Ты забыла…
— Я ничего не забыла. Что касается доказательства, то оно у меня есть: человек, за которого я вышла замуж, чтобы избежать брака, навязанного мне братьями, не умер. Он сумел выжить…
