Роковое сходство - Гэфни Патриция (серия книг .txt) 📗
Глубокий звучный голос Броуди оказал на нее такое же успокаивающее воздействие, как и на отца. Еще совсем недавно ей казалось, что у него в точности такой же голос, как у Николаса; это сходство расстраивало и мучило ее. Но все осталось в прошлом – теперь Анна твердо знала, что его голос принадлежит только ему одному. И в такой момент, как сейчас, ей не приходилось сомневаться по поводу своих чувств к нему. Она была благодарна за то, что он проявил доброту и участие умирающему старику. Хотя если подумать хорошенько что в этом такого странного?
Однако бывали и такие моменты, когда ясность мыслей и ощущений покидала ее. Рана, нанесенная предательством Николаса, затянулась настолько, что Анна уже была в состоянии думать о случившемся без особых страданий. Но, пережив боль измены и оправившись от потрясения, она по-новому взглянула на Броуди и сделала тревожное открытие. Ее чувства были глубоко и безнадежно запутаны. Само собой напрашивающееся сравнение между братьями преследовало ее подобно року. Казалось, что расставание с одним неизбежно толкает ее к другому. Какое легкомыслие, какая неосторожность – нет, какое безумие – предаваться подобным мыслям!
Но она не предавалась им, возразила сама себе Анна, она гнала от себя эти мысли, боролась с ними изо всех сил… и тем не менее мистер Броуди неизменно господствовал во всех ее размышлениях наяву и был героем всех ее снов. Отчасти причина заключалась в том, что она сама не могла понять, чем он ее так привлекает. Они принадлежали к разным мирам, помимо любви к кораблям, их ничто не связывало. Что между ними могло быть общего? Ровным счетом ничего.
Однако при мысли о том, что она испытывает к нему одно лишь плотское влечение, ее охватывал жгучий стыд. Она же не такая, как некоторые женщины! Поэтому Анна так ценила подобные минуты, когда он ухаживал за ее отцом, то есть проявлял свои лучшие человеческие качества – доброту и порядочность. Такого мужчину любая уважающая себя женщина могла счесть привлекательным. И все равно ей было страшно. Вопреки рассудку она порой сама едва ли не желала, чтобы все свелось к простому физическому влечению, потому что мысль о более глубоком чувстве приводила ее в трепет.
Анна оперлась локтями о садовый стол, переплела руки и опустила на них подбородок, глядя на Броуди. В оранжерее было душно: он сбросил сюртук и жилет, а рукава рубашки закатал выше локтя. Позднее солнце золотило его бронзовые волосы и загорелую кожу. В тысячный раз Анна спросила себя о том, что произошло между ними три недели назад в Крейтон-Холле. После того случая он в течение нескольких дней старался избегать ее, и она ценила его сдержанность.
Броуди не был настолько груб или прямолинеен, чтобы напомнить ей о постыдном эпизоде, хотя, наверное лишь потому, что в этом не было необходимости: неприятные воспоминания преследовали ее неотступно. Его хватило на четыре дня. После этого он возобновил свои домогательства и не упускал ни единого случая прикоснуться к ней. А когда не было случая прикоснуться, смотрел на нее так, словно хотел проглотить ее целиком, и от этого ей было ничуть не легче. И что страшнее всего – она начала замечать за собой, что дает ему отпор не по убеждению, а скорее по привычке. И, уж конечно, не потому, что он ей противен.
Но и это было еще не все. Оглядываясь назад, Анна впервые начала испытывать сомнения по поводу целомудренных ухаживаний Николаса. Его обращение теперь стало казаться ей не уважительным, а скорее холодным. Почему он ни разу не предпринял по отношению к ней ни одной из тех вольностей, которые на каждом шагу позволял себе мистер Броуди? Что это было – галантность или равнодушие?
– Энни?
Она виновато вздрогнула и подняла голову.
– Мне кажется, твой кузен хочет с тобой поговорить.
Анна обернулась и увидела Стивена. Он стоял в дверях, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Она не слыхала, как он вошел: ее мысли витали за тысячу миль отсюда. Когда она встала, Броуди протянул руку, схватил ее за запястье и притянул к себе.
– Увидимся за обедом, любовь моя.
– Непременно.
Анне хотелось, чтобы ее голос звучал сухо, но пальцы Броуди, проникшие ей в рукав, начали ласкать чувствительную кожу на сгибе локтя с такой искусной нежностью, что она ощутила хорошо знакомую слабость в коленях. Сердце забилось болезненно и сладко.
– За обедом, – пролепетала Анна, сама не зная, что говорит, и поспешила вон.
Стивен первым вышел из зимнего сада, направляясь в холл, а затем в гостиную. Очевидно, ей предлагалось последовать за ним, догадалась Анна, обреченно вздыхая. В последнее время ее отношения с кузеном стали не менее напряженными, чем с его матерью. С тяжелым сердцем она шла за ним следом, тщетно пытаясь угадать, что за неприятный разговор ей предстоит на этот раз.
Когда она наконец нагнала его в гостиной, он хмуро протянул ей письмо в уже распечатанном конверте.
– Оно пришло в контору сегодня утром, – неохотно, как всегда, цедя слова сквозь зубы, объяснил Стивен. – Я взял на себя смелость просмотреть его.
Анна увидела, что письмо адресовано Николасу Бальфуру. День был субботний, но Стивен часто засиживался в конторе даже в выходные, иначе ни она, ни Броуди не увидели бы этого письма до понедельника. Анна вынула письмо из конверта и с любопытством развернула его.
Письмо было от Хораса Арчера. Оказалось, что он проводит медовый месяц в Европе со своей второй женой и в настоящий момент находится в Лондоне. Если в ближайшие три дня ничего из ряда вон выходящего не случится, он намерен посетить Ливерпуль и судостроительный завод Журдена в ближайший вторник, в два часа дня.
Она подняла глаза.
– Значит, он все-таки приедет. Я не была уверена… Судя по первому письму, трудно было понять, действительно ли он собирается…
Стивен прервал ее каким-то невнятным восклицанием. Неужели выругался? Если так, это случилось впервые за все время, что она его знала.
– Я этого не допущу! Не знаю, что ты сказала Нику, не знаю, что ты с ним сделала, но предупреждаю – у тебя ничего не выйдет!
– Стивен, ради всего святого… Что ты имеешь против него? – в недоумении спросила Анна. – Почему ты не хочешь хотя бы выслушать его? Он просит всего лишь о встрече. Я не понимаю, почему ты так враждебно настроен.
– А меня не волнует, что ты понимаешь и чего не понимаешь. Ты стала для нас обузой. Сущим наказанием и для меня, и для всей семьи.
– Но почему? – растерянно вскричала Анна. – Чем я вам всем так не угодила?
– Ник сошел с ума – это единственное объяснение, которое приходит мне в голову. Но компанией, слава богу, по-прежнему владеет сэр Томас Журден. Я хорошо его знаю и не думаю, что он станет просто сидеть, сложа руки, и смотреть, как женщина хозяйничает в его компании и разрушает дело его жизни. Я тоже буду присутствовать на вашей чертовой встрече во вторник, можешь не сомневаться. И тогда мы посмотрим, кто заправляет верфями Журдена.
Он резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Уставившись в одну точку, Анна приложила ладони к пылающим щекам. Слова-Стивена эхом отдавались у нее в мозгу. Почему он так зол на нее? За что? Может, сама мысль о подчинении женщине – пусть даже формальном – для него невыносима? Неужели все дело только в этом? Ее руководство было действительно чистой формальностью: все распоряжения в компании Журдена в последние дни отдавал Броуди после всестороннего и утомительного обсуждения с ней и с Эйдином, о котором Стивен, разумеется, не знал. А может, он боится, что партнерство с мистером Арчером потеснит его с занимаемых позиций? Не хочет делиться собственной властью? Если бы только он согласился ее выслушать, она успокоила бы его на этот счет.
Увы, все последние недели Стивен держался холодно и отчужденно – не только с ней, но и с Броуди, и даже с Эйдином. Он прятался за стеной глухого недовольства, и к нему невозможно было подступиться. В его последних словах содержалась угроза, но Анна представить себе не могла, что он собирается предпринять. Надо будет посоветоваться с Эйдином: его адвокатский ум поможет ей разобраться в путанице взаимных претензий и обид, найти приемлемое решение. Послезавтра, решила Анна. Она поговорит с Эйдином прямо с утра в понедельник.
