Навсегда с ним - Такер Шелли (электронные книги без регистрации .txt) 📗
При мысли о предстоящей разлуке он испытывал боль, которую ему не причиняли самые жестокие раны.
— Гастон, ты до самой темноты будешь беситься или все же скажешь что хотел? — Тихий голос Селины едва перекрывал дальние раскаты грома.
Гастон не пошевелился. Он молча смотрел на заволакивающие небо тучи, всем своим видом показывая, как он зол на нее.
— Скажи-ка, что ты делала сегодня? Ведь была причина, ради которой стоило потратить столько времени и угробить лошадь?
— Тебе не кажется, — не отвечая на вопрос, проговорила Селина после минуты молчания, — что ты зря отпустил провожатых?
— Не увиливай. Я жду ответа.
— Я оставила тебе записку.
— Абсурдную записку, которая только разозлила и ничего не объяснила. Что, например, означают твои слова о «важной встрече»?
— Не надо говорить в таком тоне. Это действительно была важная встреча.
— Настолько важная, что ты ускакала под защитой одного оруженосца? — Гастон снова сжал кулаки. — Настолько важной, что ради нее стоило рисковать жизнью?
— Ты говоришь, будто тебя это и вправду беспокоит.
— А ты ведешь себя так, будто тебя это не беспокоит вовсе! — взорвался он.
— Я ездила повидаться с леди Розалиндой.
От столь неожиданного ответа он потерял дар речи. Если бы она сказала, что наносила визит сарацинской принцессе далеко на Востоке, он не был бы так поражен.
— Господи, зачем тебе это надо?
— Ты же как-то сказал, что она ответила отказом на предложение стать твоей женой. И еще ты говорил, что на ее руку столько претендентов, что ты не уверен в успехе. Я… я хотела убедить ее… дождаться тебя. Ради… будущего.
— И тебе удалось встретиться с ней? — Пораженный Гастон не мог отвести глаз от своей непредсказуемой жены.
Селина посмотрела в сторону. Ветер, предвестник дождя, стал сильнее и теперь трепал ее огненно-рыжие волосы.
— Я рассказала ей, что наш брак скоро будет расторгнут и что именно ее ты выбрал в свои будущие жены…
— Не верю своим ушам!
— Гастон, она очень красива. А кроме того, скромна и отнюдь не лишена ума. Правда, слишком молода, — прошептала она, — но ты, я думаю, не сочтешь это недостатком.
— Молю Бога, продолжай! Расскажи мне все о невесте, которую выбрала для меня.
— Она вполне в твоем вкусе. — Селина как будто не замечала откровенного сарказма. — Не лезет напролом, как я, и не такая задиристая. Она никогда не будет тебе перечить, не будет спорить с тобой, докучать разговорами. — Селина опустила голову. — И она согласилась дождаться тебя.
— Как, во имя Господа, тебе удалось убедить ее?
— Это оказалось не так трудно. Я… я сказала ей… — В поднятых на него глазах, того же цвета, каким сейчас было небо, Гастон увидел блеснувшие слезы. — Сказала ей, что ты совсем не такой, как о тебе говорит молва. Я сказала, что ты… хороший человек, отважный, добрый и великодушный, и…
— Тебе не стоило лгать.
Все вокруг потряс раскат грома, и на землю с шелестом упали первые капли дождя.
— Я не лгала. — Дрожа, она отвела взгляд. — Я сказала, что, несмотря на твое… что под… — Селина вытерла со к то ли дождевые капли, то ли слезы и посмотрела на пламя остра, на шипящие угли. — Я сказала ей, что если она заглянет под оболочку грубияна и драчуна, то найдет там душу, достойную самой преданной любви.
Гастон едва не задохнулся. Силы оставили его. Он не мог говорить, не мог даже опустить капюшон на голову, чтобы прикрыться от дождя. Как бороться с судьбой, которая опять брала верх?
— А если я не хочу…
— Она само совершенство, — пробормотала Селина. — С ней ты будешь счастлив. В ней есть все, чего ты ищешь в жене. — С грустной улыбкой она закончила, обращаясь больше к себе: — Бьюсь об заклад, она еще и прекрасно играет в бэкгаммон.
Боль, которую он слышал в ее голосе, наотмашь била по его и так до предела напряженным нервам, рвала сердце.
— Селина…
— Прости, я забыла, что тебе незнакомо это слово. Я имею в виду настольную игру. Твою любимую. Аврил все мне объяснила. — Она зябко обхватила себя руками за плечи. — У меня не было подходящего случая спросить тебя… Сейчас это уже не имеет значения, но удовлетвори мое досужее любопытство и ответь, почему ты позволил мне оставаться в заблуждении по поводу «настольных игр»? Хотел посмеяться за моей спиной?
— Нет! Тебе самой хотелось так думать, а я не стал разубеждать тебя.
— Пожалей меня, Гастон. — Она посмотрела ему в глаза. — Нам ни к чему больше водить друг друга за нос.
Я не хочу возвратиться домой и потом всю жизнь мучиться сомнениями, какой ты, что чувствуешь. Я хочу услышать это от тебя. Всего один раз скажи мне правду. Кем я была для тебя? Досадной помехой? Забавой? — Она прищурилась. — Потехой на одну ночь? Можешь честно ответить?
Гастон ответил жене молчаливым внимательным взглядом. Она, верно, издевается над ним, заставляя его признаться в том, в чем ему даже перед собой не хочется признаваться. Наконец он процедил, почти не разжимая губ:
— Я не мешал тебе считать истиной твои фантазии, потому что так было проще. Вот и все. А сейчас у меня нет времени. Я все-таки спасаю твою жизнь, как ты заметила. — Он повернулся и направился к Фараону, который щипал траву на поляне.
— Что проще?
— Я больше не хочу говорить на эту тему.
— Что проще?
— Проще убедить себя, что ты ничего не значишь в моей жизни! — выкрикнул он, оборачиваясь.
Она словно приросла к месту. Такого ответа она определенно не ждала.
— Вы хотите правду, миледи? Вот вам правда! — продолжал он, шумно дыша. — Я ничего не объяснял по поводу «настольных игр», потому что не хотел, чтобы ты знала, что для меня перестали существовать другие женщины с того момента, как я увидел тебя. Я старался забыться в игре, но у меня ничего не получалось. Ты занимала мои мысли все без остатка. Я не переспал ни с одной женщиной со времени нашей брачной церемонии. — Он закончил свою тираду с трудом: — Я никого не хотел с тех пор.
— Н-но… — Она отбросила с лица мокрые волосы. — Но это неправда! Ты же сам говорил в лесу у костра, что собирался провести целый день с женщинами?
— Я имел в виду ловчих соколов.
— Что?
— Ловчих соколов. Среди них много самок. — От его дыхания в воздух поднимались клубы пара. — Ты же не спрашивала, о какого рода женщинах я говорил.
— Прости… — она заморгала, и с ресниц полетели капли дождя, — ведь была еще девушка в таверне, где ты и твои люди остановились после охоты. Ты тогда поранился и…
— У меня с ней ничего не было. Ройс неправильно все воспринял, а я не стал его переубеждать. Мне было невмоготу признаться, что я напоролся на собственный меч, потому что не думал ни о чем, кроме тебя. — Он выругался и с силой опустил руки вниз, борясь с непреодолимым желанием броситься к Селине и целовать, целовать ее. — У меня не было никого. И я не хочу никого. И Розалинду не хочу!
Селина отступила и едва не упала в костер.
— Гастон, ты не… не можешь… — еле слышно проговорила она, накинув капюшон и съежившись. — Мне кажется, сейчас не имеет значения, чего ты хочешь и чего я хочу. Мы знаем, как будут развиваться события. Ты должен быть с Розалиндой.
Гастон закрыл глаза и подставил лицо дождю. На этот раз ее слова были продиктованы здравым смыслом, и он знал, что она права. Чтоб ему сгореть, но она права! Им не изменить того, чему предначертано быть. Так почему же он так противится очевидному?
Селине необходимо вернуться во время, которому она принадлежит, — только так она сохранит жизнь и безопасность. А он останется здесь, со своей суженой, с богатством и властью, которым позавидует любой дворянин. С отважным сыном, который спасет жизнь королю.
Теперь мысли о будущем богатстве его совершенно не воодушевляли. Он бы поменялся местами с любым бедняком, чтобы только… быть рядом с Селиной. Гастон опустил голову и провел рукой по мокрым волосам.
— А если бы ты могла остаться, — спросил он так тихо, что его почти не было слышно за шумом дождя и завываниями ветра, — то осталась бы?
