Шелковый путь «Борисфена» (СИ) - Ромик Ева (читать книги .txt) 📗
Конечно же, она рассчитывала на большую долю в наследстве и поэтому обиделась. Но разве Сергей виноват, что дядя предпочел его? Почти всю жизнь старик провел на дипломатической службе и был яростным приверженцем английских нравов. Будь у него куча сыновей, он все равно не стал бы дробить своего состояния, а завещал бы все старшему. Безусловно, дядюшка не обидел свою жену и обеспечил ей вполне сносное существование, но вряд ли он надеялся на то, что молодая вдова сохранит ему верность до могилы. А кому же, скажите, хочется, чтобы его денежки в итоге достались какому-нибудь хваткому охотнику за приданым? Нина Аристарховна должна бы это понимать и смириться! Да и на что ей обижаться, если, выйдя за Сергея, она получит все то же самое, что имела?
Рассуждая так, Сергей не сомневался в своей правоте и все же предстоящая встреча немного пугала его. Пугала и безмерно волновала. Он жаждал этой встречи всей душой, но все же не прочь был отсрочить ее еще на несколько дней.
В Геную шхуна прибыла в разгар жаркого дня. Вопреки обыкновению, Сергей с утра находился на палубе, предоставив Харитону право собирать вещи в пустой каюте. В этот день новый российский консул в Генуэзской республике не обращал внимания на жару. На нем был новенький, с иголочки, голубой камзол, богато расшитый серебром, алый жилет и белоснежная рубашка, отделанная изящным кружевом. Тонкую талию перепоясывал ярко-желтый кушак. Панталоны табачного цвета, из тончайшей лосиной замши, доходили до колен. На ногах — белые чулки и модные туфли с большими позолоченными пряжками. Дополняла наряд фетровая шляпа-треуголка, которую Милорадов предпочитал держать в руке, дабы не помять тщательно уложенные и напудренные волосы.
Пожалуй, для человека, никогда не бывавшего на Апеннинском полуострове, Сергей был неплохо осведомлен о городе, где ему предстояло служить. Благодарить за это нужно было, прежде всего, Нину, подробно писавшую ему о Генуе.
Теперь, наблюдая, как корабль входит в гавань, он чувствовал себя так, будто бывал здесь уже неоднократно. Город, амфитеатром расположенный над заливом, казался с моря сказочно прекрасным. Дома и дворцы, кое-где перемежающиеся пятнами яркой зелени, круто взбирались вверх, теснясь на склонах Лигурийских Апеннин. Улицы, за исключением некоторых, расположенных у самого моря, были практически неразличимы. Сергей знал, что многие улочки в этом городе настолько узки, круты и неправильны, что в экипаже по ним ездить невозможно, а ступеньки и лестницы здесь встречаются на каждом шагу. Старинные храмы и великолепные дворцы наполняют этот город. А роскошные дома, каждый из которых представляет собой чудо архитектуры, принадлежат самым обыкновенным горожанам.
В архитектуре Генуи не было строгости Санкт-Петербурга или тех немецких городов, в которых Сергей бывал, но это лишь придавало ей очарования.
Сергею известно было также и то, что Нину никогда не интересовало. Эти сведения он почерпнул у своих наставников в Морском корпусе.
Во все времена Генуя являлась практически неприступной крепостью, идеально защищенной как с суши, так и с моря, и имела превосходную обширную бухту, укрепленную двумя большими молами, старым и новым. Старый был построен еще в средние века, а новый — сравнительно недавно. На новом моле размещались карантин и маяк. В северо-восточной части бухты располагалась бывшая королевская военная гавань, а в восточной — торговая гавань с таможней. Тысячи кораблей из разных стран ежегодно заходили в Генуэзский порт, и с каждым годом их количество все увеличивалось.
Знал Сергей и о том, что генуэзцам принадлежит большой торговый и довольно сильный военный флот, пусть не такой могущественный, как в средние века, но все же способный портить своим существованием жизнь соседям. А благодаря своему исключительно выгодному положению, Генуя является одним из основных выходов в море для швейцарцев и баварцев, и это несмотря на то, что доставка грузов через горы остается довольно затруднительной.
Каждому гардемарину, полагалось запомнить эти сведения так же твердо, как и то, что именно в Генуе родился Колумб.
Еще одним источником Сережиных знаний был, как не странно, немецкий драматург Шиллер. Милорадов был знаком с его драмой, где речь шла о борьбе за власть между двумя знатными генуэзцами Фиеско и Дориа в шестнадцатом веке. Сергей не совсем одобрял произведение Шиллера, считая его достаточно крамольным, но все же ему интересно было посмотреть на залив, в котором утонул знаменитый заговорщик. К сожалению, исторические познания Милорадова о городе этим и ограничивались, но он надеялся пополнить их на месте.
И, наконец, все самое главное и важное он почерпнул из инструкций, выданных ему канцлером. Касались эти сведения нынешнего политического и экономического состояния Генуэзской республики и были получены благодаря труду покойного Сережиного дяди.
Форма правления в Генуэзской республике — строго аристократическая. Глава государства — дож, избираемый всего на два года. При доже существует тайный совет, состоящий из двенадцати губернаторов, и восемь прокураторов, в функции которых входит наблюдение за казной и доходами государства. Высшей властью в республике наделены “большой” и “малый” советы. Первый состоит из трехсот, а второй из сотни членов.
Занимая совсем небольшую площадь и имея население менее полумиллиона человек, Генуя, тем не менее, является одним из богатейших государств Апеннинского полуострова, представляя собой лакомый кусочек для жадных соседей и, прежде всего, для Франции. Богатство свое генуэзцы приобрели путем ведения торговли, но и повоевать, в общем-то, любили, периодически то захватывая, то теряя многочисленные прилегающие земли и острова. К утратам своим они относились философски, предпочитая сохранить принадлежащее им добро, нежели захваченные территории.
Последней значительной потерей республики стала Корсика, отошедшая ко Франции в 1768 году. Генуэзцы уступили ее исключительно для того, чтобы их оставили в покое. Однако, по прошествии восемнадцати лет, оказалось, что генералу Бонапарту родного острова мало. Теперь он не прочь был бы заполучить и саму Геную. И в этом Сергей Андреевич Наполеона понимал. Будь он сам на месте Корсиканца, тоже стремился бы прибрать к рукам столь лакомый кусочек.
Помимо торговли, генуэзцы занимались производством ряда товаров, пользовавшихся широким спросом в Европе. В списке, приводимом дядей, фигурировали бархатные и шелковые ткани, ленты, чулки, искусственные цветы, шляпы, золотые и серебряные украшения, изделия из слоновой кости, мрамора и кораллов, мыло, цукаты, шоколад, бумага и, наконец, макароны. “Настоящий женский рай!” — думал Сергей, перечитывая список. Не удивительно, что императрица дала свое поручение именно консулу в Генуе. Она ведь женщина!
В отчете графа говорилось также и о том, что именно генуэзские купцы основали некогда знаменитые шелковые мануфактуры в Лионе.
К тому времени, когда Сергей Андреевич и Харитон добрались до рекомендованной капитаном гостиницы, новый российский консул имел вид далеко не самый презентабельный. Лицо его покраснело, волосы слиплись от пота, превратившего обильно насыпанную на них пудру в липкую кашу, под которой кожа невыносимо зудела. Одежда на спине и подмышками промокла насквозь и к тому же не раз, образовав вокруг высохших пятен сивые разводы. Для Милорадова, всегда ревниво относившегося к своей внешности, это было настоящей трагедией. Показаться в консульстве в таком виде он не мог, к тому же еще и чувствовал себя отвратительно: с трудом переставлял ноги, его мучили тошнота и головная боль, перед глазами плавали красные круги. Харитон же, несмотря на то, что тащил на себе изрядную долю багажа, был свеж, и полон сил. И не мудрено, на нем-то были всего лишь холщовые штаны, рубашка и украинский брыль, который он купил себе еще в Херсоне на базаре и с которым с тех пор не расставался. Да и к жаре он привык за время пути.
— Видать, солнышко ударило вас с непривычки, — безошибочно определил он.
