Темные огни - Роджерс Розмари (книги онлайн .txt) 📗
Джинни исчезла за дверью кабинета Диаса, и Карлу пришлось охладить свой пыл — следовало дождаться хотя бы, когда она появится. Молодой мексиканский капитан, с которым Джинни только что разговаривала, подошел к Карлу и предложил ему стул, дружелюбно улыбнувшись и сверкнув белоснежными зубами.
— Так вы, значит, давний друг сеньоры Альворадо? Наверное, удивились, увидев ее здесь? Генерал Диас ума не приложит, как это раньше без нее обходился. Ему повезло: она такая образованная и знает столько языков.
— Уверен, что и муж сеньоры почитает себя счастливейшим из смертных, — заметил Карл, и улыбка мексиканца стала еще шире.
— Да уж, Эстебану Альворадо завидуют больше, чем кому-либо из офицеров генерала Диаса. Ну прежде всего тому, что его жена не побоялась отправиться вместе с ним на войну. Очень жаль, что его нет сейчас здесь.
Ага, значит, ее мужа нет, вот как! Карла пожирало любопытство. Стараясь не задавать слишком много вопросов, он все же выяснил у молодого офицера, что муж Джинни, близкий друг полковника Феликса Диаса, брата генерала, исполняет обязанности курьера при штабе.
Теперь капитан Хоскинс чувствовал себя куда увереннее, чем полчаса назад, когда переступил этот порог. Поскольку Диас использует Джинни как переводчицу, можно надеяться, что она не откажется помочь и полковнику Грину, ведь того считали весьма важным союзником. То, что президент Хуарес разрешил русскому князю присутствовать на театре военных действий, говорило само за себя: этот князь — важная птица. Но что думал об этом генерал Диас, получив распоряжение президента, никто не знал, хотя Джинни заметила, как недовольно он поджал губы. Впрочем, теперь у нее появились свои трудности. Карл Хоскинс явно не собирался так просто отказаться от ее общества, а Джинни никак не могла найти достойный предлог, чтобы уклониться от дальнейших встреч с ним.
Она была, конечно, рада, что Стива не оказалось рядом, но вместе с тем чувствовала необъяснимое раздражение и тоску. Подумать только, что ее нашел именно Карл Хоскинс! Ну почему, спрашивается, он, а не кто-то иной явился в штаб? Все страхи Джинни, казалось, давно рассеявшиеся, снова вернулись к ней, но теперь не было Стива, который успокоил бы ее. Кроме всего прочего, Стив всегда ревновал ее к Карлу и как-то даже заявил, что она его любовница. Интересно, станет ли Стив говорить об этом, когда вернется? Опасаясь реакции мужа, Джинни печально думала о том, как хрупок и ненадежен пока их союз. Да, они любят друг друга, это несомненно, но они слишком мало времени провели вместе, и взаимное доверие еще не укоренилось в их душах. К тому же как легко ранить сердце возлюбленного!
Глава 3
Любовь! Не прошло и недели, как Джинни опротивело это слово. Стоило ей согласиться разок отобедать с полковником Грином и его офицерами, и признания в любви посыпались на нее как из рога изобилия. Чуть не половина полка оказалась влюбленной в нее — так, по крайней мере, мог решить каждый, кто хоть раз видел огромные букеты цветов и перевязанные розовыми ленточками записки, которые приносили к небольшому бунгало, где она ночевала.
Джинни даже пожаловалась на это полковнику Диасу, но он лишь высмеял ее, при этом не слишком вежливо.
— Я, конечно, все понимаю, но уверен, что вы вполне сможете постоять за себя, если кто-нибудь из ваших поклонников забудется. Разве я не прав, дорогая? К тому же нам следует проявить великодушие и гостеприимство к нашим храбрым американским союзникам. Полагаю, вы просто напоминаете им о женах и невестах, оставленных дома. Согласитесь, что это так.
— А что скажет мой муж, когда вернется и увидит все это? Должна предупредить вас, что он всегда ревновал меня к капитану Хоскинсу. Теперь же, когда он убедится, что Карл постоянно таскается за мной, он…
— Тогда Эстебан еще раз возблагодарит судьбу, пославшую ему такую женщину, как вы! — Полковник Диас подмигнул Джинни. — Кстати, кто из американских волонтеров особенно докучает вам, малютка?
— Ну разве можно проявлять такую бессердечность? — Она гневно посмотрела на него, но Феликс лишь засмеялся и похлопал ее по плечу.
— Не принимайте все так близко к сердцу — неужели вам отказал юмор? Эти несчастные американцы боготворят вас, очаровательную женщину, достойную восхищения, с которой можно чуть-чуть пофлиртовать. А вот русский, приехав сюда, убедится, что в нашей армии есть не только крестьянки и маркитантки, но по-настоящему интересные и воспитанные леди.
— Его приезд навис надо мной, как скала, можете поверить, — мрачно парировала Джинни.
То ли потому, что Карл Хоскинс начал слишком уж фамильярничать с ней, то ли потому, что половина легиона стала приносить ей букеты, но Джинни вдруг поняла, что невольно тянется к «солдадерас» из лагеря и проводит с ними все больше и больше времени. Она чувствовала, что ей куда проще беседовать с простыми мексиканскими женщинами, чем со своими соотечественниками. Американцы, разумеется, вели себя всегда вежливо, но за их светскими манерами скрывалось желание обладать ею. Кроме того, ее брак с мексиканским офицером вызывал у них что-то вроде презрения. Они, видимо, полагали, что дочери сенатора не подобает снисходить до простого легионера.
В небольшой комнатушке, где они жили со Стивом, Джинни чувствовала себя все более и более одинокой, особенно с тех пор, как американцы зачастили в кантину на первом этаже в основном для того, чтобы хоть случайно ее увидеть. Джинни до смерти надоели вопросы Карла о ее браке — правда ли, что она счастлива и был ли ее выбор самостоятельным и свободным.
— Скажи, Джинни, а ты думала о вашей жизни после того, как все это закончится? Как и на что вы станете жить? Вряд ли твоего отца обрадует весть об этом браке…
— То есть о том, что я замужем за мексиканцем? Главное, что рада и даже счастлива я, и ни отец, и никто другой не сможет изменить этого. Вот что, Карл, если ты будешь вмешиваться в мои личные дела, я просто перестану разговаривать с тобой!
Поняв, что Джинни действительно рассердилась, Карл извинился. Он даже поклялся, что его интересует только одно — счастлива она или нет.
— Я все еще люблю тебя, Джинни, и ничего не могу с собой поделать. Ты покорила меня с первого взгляда, и было время, когда и ты смотрела на меня влюбленными глазами!
Джинни знала, что он прав и только чувство вины заставляет ее продолжать эти утомительные беседы с Карлом. Но вместе с тем она признавалась себе, что порой ей приятно и даже необходимо поговорить с человеком, проявляющим к ней искренний интерес. Джинни также надеялась, что Карл расскажет отцу, что ей совсем неплохо живется, и тогда тот, возможно, изменит мнение об отчаянном парне Стиве Моргане, которого всегда не переносил, да, пожалуй, не переносит и по сей день. Она надеялась, что Карл никогда не узнает, что Стив и ее муж — одно и то же лицо, хотя время от времени Джинни мучила мысль о том, как Стив отнесся бы к этому.
Обо всем этом она рассказала только одному человеку — генералу Диасу. Тот выслушал ее исповедь с изумлением:
— Неужели вы надеетесь, что ваш сорвиголова-муж затеет ссору с упрямым капитаном Хоскинсом и это отразится на наших отношениях с полковником Грином и его легионерами? Не беспокойтесь, сеньора, я сам объясню все нашему почтенному союзнику, а кроме того, постараюсь куда-нибудь отослать Грина и его волонтеров.
Джинни вспыхнула:
— Только не думайте, будто я хочу все скрыть от мужа! Ведь он придет в ярость, если это выплывет наружу!
— Послушайте, ни вам, ни мне не нужны неприятности, правда? Так вот, обещаю вам: как только знатный русский гость покинет наш лагерь, я уж постараюсь, чтобы пути Эстебана и капитана Хоскинса никогда не пересекались.
«Все это, конечно, хорошо, — думала Джинни, — но сможет ли генерал в чем-нибудь убедить Стива? Поверит ли Стив, что у меня с Карлом ничего не было и я вовсе не поощряла его ухаживаний?»
Джинни решила покинуть опостылевшую пустую комнату и перебраться поближе к фургонам и повозкам, где зазывно мерцали огоньки походных кухонь. Здесь в старой походной одежде, повязав голову платком, она, как в прежние времена, посидит с женщинами, поговорит с ними о войне, о мужчинах, о детишках. По обыкновению женщины начнут спрашивать ее о том, когда она сама заведет ребенка. Ведь она замужем, и когда же рожать, как не сейчас!
