Запретные мечты [Очарование золота] - Блейк Дженнифер (читать книги без txt) 📗
— Спасателей вызовут? — кричала какая-то женщина.
— Если вызовут, мы услышим свисток, — прокричала в ответ другая.
— Где пожарники? Если где-нибудь драка, так они сразу тут как тут, а когда надо, их днем с огнем не сыщешь!
— Может, нам лучше уйти? Куда-нибудь в безопасное место.
— Я, пожалуй, подожду, хочу узнать, из-за чего весь этот сыр-бор.
Тревога оказалась ложной. Прежде чем Сирена добралась до Беннет-авеню, люди уже расходились — кто с облегченным вздохом, кто возмущаясь. По чьей-то оплошности где-то загорелся мусор. Это известие передавалось из уст в уста, дым понемногу рассеялся, и воздух вновь стал чистым и прозрачным.
Мужчины — шахтеры из ночной смены, бродяги, пьяницы еще стояли группами, другие направились в сторону салунов, находящихся в южной части города.
Неожиданно от одной кучки людей отделился мужчина. Он неуклюже подбежал к коляске, вцепился в одну из стоек и вскочил на подножку.
Испугавшись этого неожиданного прыжка и от тяжести, накренившей ландо, лошади вздрогнули. Сирена сразу узнала виновника этого переполоха. Только один человек мог обладать такими длинными руками и такой обезьяньей наружностью.
— Ух ты, смотрите сюда! — закричал Отто, сверля ее похотливым взглядом черных мутных глаз. — Глядите, кто к нам пожаловал!
От него противно пахло, он уже успел изрядно выпить. По его внешнему виду можно было предположить, что он несколько ночей подряд спал в одежде, и все это время утирался рукавом вместо салфетки, а заодно, наверное, и пользовался им как носовым платком.
— Слезай, Отто, — холодно бросила Сирена.
— Ого, какой форс ты взяла, разъезжаешь тут по городу в роскошой коляске, вся в мехах. Я видел эту колымагу перед домом, который ты заставила своего мужа построить. Ее каждый в городе знает, все видели, как ее привезли сюда на поезде.
— Очень интересно.
— Я тогда решил, что нам с тобой не мешает поговорить, мы же давно знаем друг друга, правда?
— Нам не о чем разговаривать. Слезай!
— Ха, а вот мне так не кажется. Я не слезу, пока тебе все не скажу. Мне нужна работа, Сирена, милая; какая-нибудь непыльная работенка, например, на подъемнике, а? На шахте у твоего мужа?
Отто попытался придать голосу льстивую интонацию, но вместо этого у него из горла вырвался какой-то отвратительный вой.
— Зачем тебе это нужно? — спросила она раздраженно. — Неужели Перли тебя выставила?
— Ты что, не слышала? Данбар вернулся. Он опять оседлал свое «Эльдорадо», и Перли тоже, она ему руки лижет. Он заставил ее вернуть новому партнеру его долю. А меня он прогнал взашей.
— Ну и правильно сделал.
— Ты слишком много себе позволяешь для девочки, родившей своего щенка в кровати другого мужчины. Я бы мог порассказать мистеру Натану Бенедикту кое-что насчет его жены, такое, о чем ты бы вряд ли захотела, чтобы он узнал. Ты уж, конечно, сумеешь уговорить его найти работенку для бедного Отто, а? Так что постарайся немножко.
Сирена посмотрела на него свысока, не стараясь скрыть презрения во взгляде серо-голубых глаз.
— Тебе нечего сказать Натану обо мне, он уже давно все знает. А теперь спускайся, если не хочешь получить по спине хлыстом, как тебя однажды огрел Данбар.
— Сука! Ты решила, что ты такая красавица, что у тебя даже масло во рту не тает, а сама даешь всем мужикам через одного. Только один Отто тебе не подходит. Только Отто с тобой нечего ловить. Сучка черноволосая! Сейчас ты у меня узнаешь…
Он схватил поводья. Когда он замахнулся на нее другой рукой, Сирена подняла хлыст и стегнула его по шее. Второй удар пришелся по запястью. Отто выбросил вперед руку, пытаясь перехватить хлыст, но Сирена отдернула его и тяжелой железной ручкой ткнула его в грудь. Взбесившиеся лошади рванули вперед. Коляска мчалась прямо на угол здания. Сирена резко потянула вожжи вправо, и ей удалось повернуть экипаж.
Разжав руки, Отто откачнулся назад и повалился спиной на грязную мостовую, осыпая Сирену проклятиями. Не переставая ругаться, он еще долго грозил кулаком вслед удалявшейся коляске.
Сирена успокоила лошадей. Ей повезло, что это случилось не на Беннетт, а на Мейерс-авеню. Впрочем, там Отто не посмел бы на нее наброситься.
Значит, Вард вернулся в «Эльдорадо». Перли теперь, конечно, уже не хватит духу попробовать продать свою долю. Интересно, что она рассказала ему о Сирене, о ее уходе в ту снежную ночь… Сирена не сомневалась, что Перли, как всегда, попыталась выкрутиться. Что сейчас мог думать о ней Вард?
Что он решил, узнав, что она больше не живет у него? Известно ли ему, что она замужем за Натаном? Судя по словам Отто, он об этом знает. Узнал ли он о своем сыне? И интересовался ли он этим вообще?
Сирена заставила лошадей повернуть в сторону Беннет-авеню. Выехав на главную улицу, она свернула на восток. Даже охваченная возбуждением, она видела, что привлекает к себе внимание. Ну и пусть. Ей нечего скрывать. Впереди показалось трехэтажное черно-зеленое кирпичное здание депо Центральной железной дороги. Она развернула лошадей на небольшой площади напротив него и вновь поехала в западном направлении.
Интересно, где мог находиться сейчас Натан и видел ли он ее? Миссис Энсон сказала, что ему это не понравится. Тогда он напрасно купил ей ландо. На запятках находилось специальное место для грума или лакея. Если бы она решила следовать правилам приличия, принятым в городах на Востоке, ей бы, наверное, следовало захватить с собой помощника конюха вместо грума. Посмел бы Отто напасть на нее в таком случае? Возможно, молодой ирландец и оказался бы в определенном смысле полезным, однако мысли об этом казались Сирене просто глупыми. Если речь шла о ее репутации, тогда ей было нечего терять, впрочем, это тоже имело свои удобства.
Сидя в коляске прямо, с гордо поднятой головой, она свернула вниз на Вторую улицу и выехала прямо на Мейерс-авеню. Посмеиваясь в душе над собой за этот приступ возбуждения, Сирена рассматривала здания оперы, центрального дансинга и варьете «Топик». В это время здесь почти не попадалось прохожих. Дома постройки девяносто второго и девяносто третьего года казались совсем ветхими. Скользя взглядом по их покоробившимся стенам и покосившимся крышам, Сирена подумала: случись что-нибудь вроде того, что она недавно видела, огонь пожрет эти здания в считанные минуты.
Подъехав к «Эльдорадо», она увидела, что застекленная дверь закрыта. Салун освещался единственной лампой, тусклый свет которой едва пробивался сквозь оконные стекла. В темных окнах верхнего этажа виднелись безвольно повисшие шторы. По обочине перед салуном шли двое неуклюжих мужчин, судя по внешности, работавшие в какой-нибудь конюшне. В окнах публичного дома Перли все шторы были задернуты. Экономка сметала мусор с лестницы, больше никакого движения Сирена там не видела.
Проехав еще несколько кварталов, Сирена слегка осадила лошадей, задумавшись, стоит ли ей поворачивать назад и вновь ехать по Мейерс-авеню.
Неожиданно разозлившись на себя, она тряхнула головой. Зачем, спрашивается, она это делает? Зачем она возвращается в прошлое, к Варду, как глупая влюбленная школьница? Если бы Вард захотел ее увидеть, он же знает, где ее найти. А если нет, ей нечего выставлять себя на посмешище. Разве Отто не говорил, что все здесь знают ее коляску? А что, если Вард видел ее, заметил, что она проехала мимо, и ничего не сделал, не попытался ее остановить?
Прошлое оставалось в прошлом. У нее хватит гордости не воскрешать его. Если у нее есть голова на плечах, ей нужно поскорей возвращаться в Бристлекон и сидеть там. Надо пересилить себя и сделать Натана счастливым, стать ему женой, хорошей женой. Она забудет про свою независимость и выслушает все, что он давно пытается ей сказать. Она всему научится и будет поступать, как положено жене богатого человека. Она станет такой благочестивой и высоконравственной, что в Криппл-Крике забудут, что Натан взял ее из салуна, где танцевали проститутки, где ее сжимал в объятиях другой мужчина. Она научится вести себя как настоящая леди, будет хорошей женой, хорошей матерью, настолько хорошей, что сама когда-нибудь забудет, что была другой. Она состарится и поседеет, превратится в добрую дряхлую старушку, которую будут возить в инвалидном кресле, кормить с ложки и напоминать, кого из ее внуков как зовут. А потом, уже на смертном одре, она оглядит комнату подслеповатыми глазами и спросит дрожащим голосом: где человек, которого она любила? Спросит: где же Вард?
