Александра - наказание Господне - Мельникова Ирина Александровна (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

Серафима, зажав рот ладонью, прыснула, но Верменич сделал свирепое лицо, и она уткнулась лицом в его плечо. Она-то знала в чем дело – маленькие индейцы вышли на тропу войны, и бледнолицей скво теперь придется несладко!

– Ты говорила об этом князю?

– Зачем? – Полина гордо вздернула подбородок. – Если я стану княгиней Адашевой, я найду способ, как приструнить всех, кто досаждал мне! Но сейчас ты должен мне помочь заставить князя немедленно со мной обвенчаться!

– Каким образом? – Кирдягин усмехнулся. – Если только на вожжах его в церковь затащить?

– Прекрати свои шуточки! – топнула ногой баронесса. – Я придумала, как это сделать, но одной мне не справиться. – Она склонилась к кузену. – У гувернантки есть сильная сонная настойка. Тебе придется достать ее и во время рождественского бала подлить князю в вино. Только нужно сделать это в конце бала, а то, не дай бог, заснет раньше времени!

– И что потом?

– А потом, mon ami, мы перенесем его ко мне в постель! Поближе к утру ты обнаружишь его в моих объятиях, устроишь pas grand tapage [39] и пригрозишь ему неприятностями, если он тут же не женится на мне!

Кирдягин, вынув из кармана сюртука перышко, огляделся по сторонам и подошел к закутку, в котором скрывались Верменич и Серафима; приподняв сломанную раму с осколками стекла, задумчиво всмотрелся в свое изображение и, поправив пером завиток над ухом, в глубоком раздумье вернулся на скамью.

Верменич и Серафима, присевшие на пол, чтобы их не заметили, переглянулись; вдруг Павел привлек к себе девушку и поцеловал. Она попробовала освободиться, но, побоявшись выдать себя, сдалась. Тут наконец-то заговорил Кирдягин, и Павел оставил ее в покое.

– Теперь я тебя понял, дорогая! По правде, эта мера скорее подходит для невинных девушек, а ты, гм, как бы сказать...

– Без тебя знаю, кто я! – вскрикнула баронесса. – Но князь с его щепетильностью не допустит огласки. Ты забыл, сколько гостей ожидается на бал? И многие останутся здесь ночевать...

– Ну что ж, попытаться стоит! Только как ты потом объяснишь жениху, почему он проснулся не в своей постели?

– А ты всегда помнишь, почему иногда поутру оказываешься в чужой постели? – с язвительной усмешкой спросила Полина.

– Ты права, – рассмеялся Кирдягин, – зато я хорошо помню, как в первый раз оказался в твоей спальне. – Он привлек к себе Полину. – Разденься, мы ведь так давно не были вместе!

Баронесса оттолкнула его.

– После свадьбы с князем хоть каждый день, а до свадьбы ни-ни... Не приведи господь, кто узнает о наших отношениях, нам несдобровать! Но ты не огорчайся, я тебя не брошу! – Обняв любовника, она смачно поцеловала его в губы. – Уверена, Адашев тебе и в подметки не годится по части постельных дел!..

Первым покинул оранжерею Кирдягин. Полина выждала некоторое время, сняла со стены Ефимовой каморки ножницы и, срезав ветки с цветущего тюльпанного дерева, тоже исчезла.

Павел и Серафима перевели дух. Верменич помог девушке подняться с колен, и они выбрались наружу. Павел зажег свечу и вдруг рассмеялся, глядя на растерянную Серафиму.

– Ну, чертов Ефим, видно, сроду паутину не сметает!

Девушка принялась снимать с себя липкие нити, отряхивать юбку, осмотрела полушалок. Верменич молча наблюдал за ней. Потом не выдержал:

– Хватит уж тебе! Садись рядом! Не бойся, не съем! – усмехнулся он, заметив ее настороженный взгляд. – Лучше расскажи, что это за настойка, с помощью которой эта милая парочка хочет Кирюшу усыпить?

– Ой, барин! – Серафима, похоже, испугалась не на шутку. – Это очень сильная настойка, всего-то пять капель и нужно, чтобы заснуть на всю ночь, а если чуть переборщишь, можно вообще не проснуться.

– Давай, Сима, все обсудим и решим, как нам лучше поступить. Как младшему члену экипажа тебе первое слово.

– Я думаю, надо рассказать князю обо всем, что мы здесь слышали и видели.

Верменич усмехнулся:

– И попутно, что мы сами здесь делали. Нет, мы поступим по-другому. Кирюше нужны доказательства, и он их получит! Пусть Кирдягин украдет у вас капли, но не настоящие, те ты передашь мне, а для него приготовишь пузырек с водой, для виду чем-нибудь ее подкрась и бумажку наклей.

– Вы опять что-то надумали, барин?

– А надумал я, сударыня, окончательно открыть одному недотепе глаза на его распрекрасную невесту и ее не менее прекрасного любовника. Ишь, замуж ей приспичило! Ничего, у меня кроме ваших капель еще кое-что в запасе имеется! Устроим-ка мы с тобой, Серафима, Варфоломеевскую ночь этим мошенникам! – Павел возбужденно потер ладони. – Даже кровь по жилам быстрее побежала. – Только смотри, не проговорись! И Саше тоже молчок! – Он привлек к себе девушку, сняв с ее плеч шубейку. – А теперь поговорим о нас двоих. Надеюсь, никто нам теперь не помешает. – И припал к ее губам.

31

– Мадемуазель Александра, я вызвал вас, чтобы получить объяснения по поводу некоторых событий, происходящих в моем доме! – Князь в гневе припечатал к столу сильно измятый листок бумаги. – Соизвольте подойти и взглянуть на эти подметные письма, которые уже неоднократно появляются в спальне моей невесты. А вот это, последнее, я самолично только что снял с ее дверей. – Адашев сердито сверкнул глазами и отошел к окну. Он до сих пор не снял суворовского мундира, хотя штурм снежной крепости закончился около часа назад и все участники сражения обедали за широкими столами, накрытыми в людской.

Бой продолжался более трех часов. Крепость никак не хотела сдаваться, встречая наступающих градом снежков и снежных ядер. Саша в форме казачьего полковника в руководство сражением не встревала. По ее наблюдениям, страсти на поле боя разгорелись нешуточные. В битву помимо детей уже включились и взрослые мужики. Но четыре деревянные крепостные пушки с мощными пружинными замками, которые придумал и изготовил деревенский кузнец, исправно стреляли снежными ядрами, и все новые и новые атаки захлебывались, едва начавшись. К тому же хитрый Верменич приказал перед штурмом облить крепостные валы и подступы к ним водой, и взобраться туда оказалось невозможно. Маленькие Адашевы были среди оборонявшихся. И Саша иногда видела их возбужденные мордашки, мелькавшие то в амбразуре, то на бастионах крепости.

После каждой удачно отраженной атаки «турецкий главнокомандующий» в растрепавшейся чалме выходил за ворота крепости, потрясал деревянным ятаганом и, подкрутив черные усы, громко и оскорбительно хохотал.

Саша с некоторой долей злорадства наблюдала за попытками князя укротить стихию, в которую выливалось каждое наступление. Он подзывал к себе взрослых мужчин (а среди них были и мужики, и несколько молодых соседей-помещиков), пытаясь что-то им объяснить. Но тут же, забыв про приказы главнокомандующего, мальчишки и их наставники устремлялись к крепости и вновь откатывались назад, к жарко горящим кострам, у которых некоторое время отдыхали после очередной неудачи. Сражение могло затянуться надолго, к тому же державшие оборону были в худших условиях: во-первых, они не могли разжечь в крепости костров, чтобы погреться, во-вторых, отражение каждой атаки уменьшало количество боеприпасов. Но князь не хотел брать крепость измором, он жаждал чистой победы над чересчур нахальным «пашой». И поэтому «Суворов» (князь Адашев) предпринял отвлекающий маневр, в результате которого сломил сопротивление охраны и ворвался в крепость. Победа русского оружия была очевидной, «турецкий паша» после боя пожал «Суворову» руку, и оба отправились выпить пару рюмочек во славу русской армии.

Посмотреть сражение собралось невиданное количество народа, усеявшего берега озера и все подступы к крепости. Тут были крестьяне Адашева и соседи-помещики с женами и детьми. Встретив победу над «турками» восторженным ревом, толпа отхлынула к озеру, где стояла вмороженная в лед огромная ель, а вокруг нее расположились карусели и качели. Молодежь на санках и лодках, обтянутых внутри материей, каталась с крутого берега, политого для лучшего скольжения водой. Смех, визг, крики – народ веселился вовсю, а Саша с грустью смотрела на пеструю людскую карусель, думая о том, что через несколько дней она навсегда покинет эти места. Запрет князя на отъезд она не восприняла слишком серьезно. Какое он вообще имеет право что-то ей приказывать? Однако праздники она должна провести с детьми. И прошедшие два дня она старалась не думать о предстоящей разлуке с мальчиками, чувствуя себя немного предательницей, ибо собиралась покинуть братьев в трудное для них время.