В тени луны. Том 2 - Кайе Мэри Маргарет (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗

Он очень осторожно положил Нияза. Заметив кувшин с водой, он жадно напился, а то, что осталось, вылил себе на голову и шею. Он не знал, сколько людей было снаружи. Десять? Двадцать? Конечно, в конце концов они должны были его одолеть, но он мог посчитаться с некоторыми из них, пока на заставе не кончатся патроны. У него еще был запас патронов для винтовки. Он поднял револьвер Нияза и перезарядил единственный стремянный патрон в барабане. Винтовка, два револьвера, пять мушкетов. Полный карман патронов. Он может продержаться час, может быть, даже и дольше…

В душной комнате стояли две индийские кровати с веревочной сеткой, и он положил Нияза на одну из них. Поднял винтовку, зарядил ее и, перейдя к окну, поднял засов ставни и открыл ее. Менее, чем в десяти ярдах, стояли двое сипаев, и он, оставив винтовку и выхватив из кобуры револьвер, открыл огонь, убив одного и ранив другого.

Около пяти часов Алекс израсходовал последний патрон и бросил на пол бесполезный револьвер.

В запертом каменном доме стояла невыносимая жара, и Алекс испытывал адскую головную боль и резь в каждом мускуле. Солнце уже спускалось за вершины деревьев, но стены дома были горячими. Трое связанных людей, лежащих у стены, перестали корчиться и стонать, и он не знал, умерли ли они от страха, от жажды или от пуль. Он снова закрыл ставню, сел на индийскую кровать подле Нияза и, прислонив голову к стене, стал ждать, наблюдая, как солнечный луч, проникавший сквозь пробоину в ставне, медленно ползет по полу и поднимается по стене. Его одолевали странные, разрозненные мысли. Какое-то время снаружи стояла тишина.

Но он знал, что ждать осталось недолго, когда до тех, кто снаружи, дойдет, что у него кончились боеприпасы. До сих пор он отвечал на каждое их движение выстрелом, и им было слишком опасно наступать через открытое, простреливаемое пространство, но как только они заметят, что на их передвижения он не реагирует, то сделают соответствующие выводы. Он услышал топот лошадей на Лунджорской дороге по направлению к реке и понял, что они остановились где-то у заставы. Подкрепление? Он задавался вопросом, как скоро прибудут мятежные полки. Теперь они должны были уже подойти. Если только (что маловероятно) кто-то прискакал к ним и сообщил, что мост разрушен и им нет смысла двигаться этим путем. Ему хотелось знать, как дела у Юзафа, была ли операция по разрушению дороги на Хазарибаг столь же успешной, как и взрыв моста. Она должна была удасться — ведь они так тщательно ее разработали. Он надеялся, что Юзаф проявит терпение и дождется, когда все пушки и фургоны окажутся на заминированном участке дороги. Тогда не только дорога оказалась бы запертой, но одновременно противник лишился бы значительной части оружия и боеприпасов. Двинутся ли они в этот день или будут ждать до тридцать первого. Взрыв мятежа произошел раньше времени, из-за насмешки какой-то проститутки, а теперь этот взрыв распространяется повсеместно, словно кто-то, как и он на мосту, заложил соединенные между собой заряды, и теперь уже идет цепная реакция.

В раскаленной комнате воняло потом, мочой, черным порохом, орехом бетеля и кровью. Алекс прикрыл лицо Нияза его тюрбаном и сложил безжизненные руки на груди. Они уже начали коченеть. Должно быть, уже вечерело. Он повернул индийскую кровать так, чтобы мертвый лежал головой к Мекке. Воды больше не было, и он не мог омыть его, как это предписано ритуалом. Но он оттер ему руки своим носовым платком и прочел слова заупокойной молитвы над мертвым телом, ибо, кроме него, для Нияза это сделать было больше некому:

— Пусть господь Бог, безграничный в своем милосердии, одарит тебя истинным словом, пусть поведет он тебя тропой совершенства, пусть он даст тебе познать его и его пророков. Пусть милосердие Господа будет всегда над тобой. Аминь… О, великий и славный Бог, мы покорно просим тебя, пусть земля будет пухом для раба твоего, а душу его забери себе, и с тобой она обретет милосердие и прощение.

Эти слова сопровождались глухим эхом в стенах наглухо закрытого помещения, а когда он закончил, тишину нарушило лишь жужжание мух. Алекс снова уселся на кровать, и в тот самый момент издалека до него донесся слабый звук взрыва. Через одну-две секунды раздался еще один взрыв, а потом и третий.

«Юзаф!» — довольно подумал Алекс. Хазарибагской дорога больше не было, а вместе с ней была уничтожена и большая часть сутрагунджского арсенала, ведь зарядов, которые они с Ниязом и Юзафом заложили, не хватило бы для такого взрыва, чтобы его грохот донесся даже сюда. Это взорвался фургон с боеприпасами. Он прислонился к стене и закрыл глаза.

Снаружи заставы раздался голос, призывающий находящихся внутри сдаться. Алекс не ответил. Ободренные тишиной, нападавшие стали бить прикладами в двери и ставни. Через некоторое время последовал другой звук — как будто что-то волокли по земле. Вокруг маленького дома слышались шаги и голоса. Неожиданно Алекс понял, что они делали: обкладывали дом дровами и сухой травой. Они готовили погребальный костер ему и Ниязу. Ну что же, пусть будет так. Он уселся поудобнее у стены, и в этот момент один из людей на полу зашевелился и застонал.

Этот звук вывел его из оцепенения и напомнил ему, что в доме был не только он с Ниязом. Там были еще трое, и он не мог позволить, чтобы их сожгли заживо.

— Подождите немного, — громко сказал Алекс, — подождите… — он поднялся на ноги и, подойдя к двери, услышал торжествующий голос:

— Разве я не говорил — это сахиб. Там белые люди!

Он понял, что говорил по-английски, но они не знают, кто внутри.

Голос человека, стоявшего возле двери, громко спросил:

— Кто это? Кто там внутри?

Рука Алекса отпустила засов, так как он узнал этот голос. Он прислонился к двери, чтобы не упасть, и сказал:

— Это я, Рао-сахиб. Пусть твои палачи отойдут, потому что здесь еще трое человек, связанных по рукам и ногам. Они не участвовали в этом. Ты не можешь сжечь их заживо. Я выйду.

У Кишана Прасада перехватило дыхание:

— Кто еще с тобой?

— Никого, кроме Нияза Мухаммед Хана. Он мертв.

Он услышал возгласы, шарканье ног и яростный окрик Кишана Прасада:

— Назад! Назад, я сказал!

Алекс услышал, как люди за дверью с ворчанием и возражениями нехотя отступили.

— Теперь открывай, — сказал Кишан Прасад. Алекс подобрал с пола пустой револьвер, машинально засунул его обратно в кобуру и, с трудом расправив плечи, открыл засов и распахнул дверь.

Кишан Прасад долго смотрел на него, затем переступил порог и быстрым взглядом окинул маленькую комнату. Он снова посмотрел на Алекса, а затем повернулся и, заслоняя собой узкую дверь, обратился к людям, которые Алексу не были видны:

— Здесь только один белый, другой человек мертв, а трое, которых они связали, живы. Этого сахиба я знаю, потому что однажды он спас мне жизнь, рискуя собственной. И я говорю, он свободно уйдет отсюда целым и невредимым. — Отойдите. В ответ раздались протестующие выкрики и ропот:

— А как же Нира Лал, которого убили? А Дули Гукул, а Судху и Жаграж и многие другие? А Мохан с перебитой ногой? Это англичанин. Убить его! Убить!

Кричавшие подступали, но Кишан Прасад не тронулся с места, стоя в узком проеме. Его громкий голос перекрыл возгласы недовольных:

— Я — брамин, и если вы хотите убить этого человека, то вам сначала придется убить меня.

Рокот мгновенно стих, и люди отступили. Они были индусами, а для них убийство Брамина было неслыханным святотатством, обрекающим их на самые страшные муки в аду и превращающим их в вечных изгоев, в неприкасаемых.

— Иди, — сказал Кишан Прасад, обернувшись через плечо к Алексу. — Двигайся за мной и беги в джунгли. Большего я сделать не могу. Долг оплачен.

— Рао-сахиб, — устало проговорил Алекс. — Если бы в этом револьвере оставался хотя бы один патрон, я бы сейчас застрелил тебя за то, что было сегодня сделано, благодаря таким людям, как ты.

— Может быть, еще будет возможность, — ответил Кишан Прасад. — Теперь, иди…