Герцогиня и султан - Галан Жюли (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
– А сколько ступеней надо пройти, чтобы стать Великим магистром?
Капитан рассмеялся.
– Вы так заинтересованно слушаете, госпожа Жанна, и горячо расспрашиваете, словно хотите влиться в ряды госпитальеров!
– Если бы я была мужчиной, – искренне сказала Жанна, – я бы, наверное, вступила в орден. Только он сейчас занимается стоящим делом. Слушая вас, я жалею, что родилась женщиной.
– Не жалейте! – сказал польщенный капитан. – Сыновья таких горячих душой женщин, как вы, и становятся лучшими рыцарями ордена! А путь до Великого магистра достаточно труден.
Братья ордена делятся на оруженосцев, капелланов и рыцарей. Из рыцарей каждые пять лет избираются командоры. Следующая ступень – великие приоры, кавалеры Малого Креста. Это бальи капитулярные. Их собрание именуется Капитулом ордена. Затем идут наши «столбы» – пилье. Они стоят во главе представительств. Это бальи конвентуальные. Их совет называется Конвентом ордена. Кавалеры Большого Креста. Каждый пилье руководит какой-то деятельностью ордена. Так повелось, что казначей обычно германец, главнокомандующий всеми вооруженными силами – провансалец, старший по Госпиталю – француз, легкой кавалерией командует англичанин, а адмирал флота – итальянец, как я вам уже говорил. И над ними уже стоит Великий магистр. Это звание пожизненное. Но при решении важных проблем Великий магистр обязан созывать Капитул или Конвент, смотря по важности дела. Мне удалось подняться до командора.
– Вы обязательно станете Великим магистром! – заверила капитана Жанна.
Глава XXXIII
Жанна не знала, судьба у нее такая, или. действительно на море грабят друг друга все кому не лень, а только опять ее путь пересекся с пиратами. Путь галеры иоаннитов, соответственно, тоже.
Правда, судно, которое воспылало к галере недружелюбными чувствами и пыталось эти чувства обратить в действие, не было безродным бродягой. Нет, к ним направлялась новая, солидно оснащенная и вооруженная галера. Только турецкая. Слова капитана о том, что тревожиться нечего, оказались неверны. Турецкая галера приближалась.
Жанна вцепилась в борт и с ужасом смотрела на нее. «Неужели все сначала? Опять плен, перекупщики, гарем. Господи, Пресвятая Дева, ну сколько же можно! В чем я так провинилась, что, кажется, все беды мира собрались на моем пути? Я не хочу, не хочу, не хочу опять быть добычей!!!»
Ярко представлялось, как острый, окованный таран-нос турецкого судна вонзается в борт их галеры и крушит его, словно плетеную корзинку. И снова вокруг смеющиеся лица в тюрбанах или чалмах.
Но судно иоаннитов не было широким, плохо защищенным «Пузом». В море оно не раз участвовало в сражениях и стычках. И капитан его недаром стоял в разломе крепостной стены Родоса в 1480 году от Рождества Христова.
Четко, без суеты, зазвучали новые команды. Изменился ритм работы гребцов. Приводились в боевую готовность пушки на носу. Занимали свои давно определенные места воины, входящие в состав команды. Галера разворачивалась, чтобы встретить противника во всеоружии.
Жанна ничего этого не видела. Она, не отрываясь, смотрела в сторону турок. Дикое отчаяние и полная безнадежность охватили душу.
Поэтому, когда кто-то сзади приблизился к ней, Жанна, не разбираясь, кто это, свалилась без чувств на руки подошедшему. Так легче. Это был генуэзец.
Остальные пассажиры по приказу капитана, которого Жанна даже не услышала, разбежались по каютам, чтобы не путаться под ногами и не мешать команде. Приказ был разумным. Слаженная команда галеры хорошо знала, что ей делать в бою, а вот горящие желанием помочь, но неопытные пассажиры были бы только помехой их слаженным действиям.
Генуэзец подошел к Жанне, оставшейся в гордом одиночестве, чтобы попросить ее спуститься в каюту и объяснить, что находиться сейчас на палубе не только бессмысленно, но и опасно.
Но когда бесчувственная дама упала ему на руки, он, как и подобает кавалеру, подхватил ее и понес. Только не в ее каюту, а в свою.
Жанна, очень даже довольная, что ее куда-то несут, чуть разомкнула ресницы и увидела рядом крутой, выбритый до синевы подбородок генуэзца, В конце концов, перед лицом неминуемого плена должно же остаться какое-то приятное воспоминание. Хотя бы зачеркивающее подлеца Марина. И Жанна опять закрыла глаза.
За стенками каюты купца жизнь била ключом. Галеры шли на сближение, зажигались фитили у пушек. А в каюте генуэзец молча и решительно раздевал ничуть не протестующую Жанну.
Молча – чтобы не нарваться на рассуждения о монастыре или еще какой чепухе, и решительно – чтобы успеть до абордажа, ежели таковой случится. Опасность придала этому неожиданному свиданию чарующую пикантность. Тряслись от страха в соседних помещениях пассажиры, а каюта генуэзца тряслась совершенно от другого… И странное спокойствие пополам с благодарностью охватило Жанну. Она совсем перестала бояться.
Вторым безмятежным человеком, кроме радикально успокоенной Жанны, была Жаккетта. Даже не подозревая о том, что их свободе опять угрожает серьезнейшая опасность, она крепко спала, памятуя, что камеристка – тот же солдат, который спит, а служба идет. Тем более что сон у Жаккетты был не только испытанным средством лечения как душевных, так и телесных расстройств, но и наиболее доступным развлечением.
Жаккетта спала под гомон пассажиров, резкие команды офицеров, грохот начавших обстрел противника пушек. И не проснулась ни разу.
Силы у двух противоборствующих сторон были равны. Небольшое преимущество имели турки, которые, как в засаде, сидели до появления иоаннитов в одной из бухт близкого берега.
Рыцарь-капитан потерял много времени на разворот, и поэтому шансы на успех у турок были немного выше.
Но хрупкое равновесие сил неожиданно резко нарушилось. С максимально возможной скоростью к месту стычки неслась вторая иоаннитская галера, патрулирующая эти воды. В отличие от грузовой, она была сугубо военной. Длинная, узкая, вытянутая галера стремительно приближалась. Восьмиконечные кресты были и на ее флагах, и на парусах.
Обнаружив новое действующее лицо, турок-раис не стал испытывать благосклонность Аллаха, а предпочел, пока расстояние между ним и противником еще позволяло, красиво ретироваться в лазурную даль. И даже умудрился не получить ядром в корму. Флаг с полумесяцем удалился, оставив этот кусочек моря белым крестам.
Такой исход дела устроил всех.
Сопровождаемая военным кораблем, грузовая галера легла на прежний курс и направилась к уже недалекому Родосу.
Пассажиры выбрались переживать миновавшую опасность на воздух, Жаккетта спала, а Жанна с генуэзцем успешно расшатывали принадлежащую ордену госпитальеров мебель.
Опять светило солнце.
После счастливой развязки, казалось бы, неизбежного столкновения с пиратами, Жанна почему-то преисполнилась претензий к окружающему миру.
– Ну почему так? – патетически вопрошала она капитана на первой же трапезе после инцидента. – Неужели нет способов справиться с этой заразой? Ведь это ужас какой-то! Целые пиратские государства, та же Джерба, пираты-одиночки, бог еще знает кто! Неужели нельзя ввести какие-нибудь законы, кары против них?
– Госпожа Жанна! – улыбнулся капитан. – Никакие кары, никакие наказания не могут остановить эту чуму египетскую. В некоторых местностях жители живьем сжигают попадающих к ним в руки пиратов и что… Думаете, их собратьев это устрашает? Ничуть! Этот промысел стар, как море, и ему конца-края не видно.
– Но неужели державы, имеющие флоты на Средиземном море, королевства и республики не могут объединиться ради такого важного дела и вместе покончить с этим злом? Ведь пираты – общая беда?! – не успокаивалась Жанна.
– Да нет, госпожа Жанна, не общая! Это очень выгодное занятие, а раз выгодное, значит, есть много желающих получить свою долю от благ. Пиратам негласно покровительствуют многие правители, своим пиратам, разумеется. А многие разбойники откровенно переходят на службу к тем или иным государям и считаются частью их флота. Вот как та галера, что хотела нас общипать.
