Кирклендские услады - Холт Виктория (книги без регистрации полные версии txt) 📗
Я поймала себя на том, что смотрю на Люка, на его бледное, полускрытое светлыми волосами лицо, и не могу решить, на кого он больше похож — на ангела или на сатира. Он напоминал мне скульптуры на фронтоне «Услад». Глаза Люка, встретившись с моими, бесовски блеснули, словно он прочел мои мысли и они его позабавили.
За здоровье каждого из присутствующих пили шампанское. Настал и мой черед, все поднялись с бокалами в руках, а я гадала, кто же из пьющих за мое здоровье обдумывает в эту минуту, как погубить меня так, чтобы смерть выглядела естественной.
Когда с ужином было покончено, слуги быстро убрали со стола, и мы приготовились к приему гостей. Их съехалось больше, чем я предполагала. Первыми прибыли доктор Смит и Дамарис, и, глядя на них, я старалась представить себе, каково-то больной жене доктора мириться с тем, что муж и дочь покидают ее в такой день.
Я спросила Дамарис о самочувствии матери, но она ответила, что той «надо отдохнуть». Ей положено рано ложиться, и доктор, не делая скидки на праздники, требует неукоснительного соблюдения режима.
Вместе с викарием и его женой приехали их многочисленные домочадцы, включая женатых сыновей и замужних дочерей, а также их отпрысков. Собственно, больше гостей не было, и я, подобно Саре, подумала о других рождественских праздниках, только не о тех, которые были, а о будущих.
Танцев не устраивали. Гостей провели в гостиную на втором этаже, и беседа велась приглушенно. Конечно, в этот день все вспоминали Габриэля, ведь это из-за его безвременной кончины в «Усладах» не было традиционного веселого рождественского бала.
Улучив удобный момент, я поблагодарила Хейгар за кольцо.
— Нам обоим хотелось, чтобы оно стало вашим, — улыбнулась она.
— Но оно такое дорогое. Я должна и Саймона поблагодарить.
— А вот и он.
Саймон действительно подошел к нам.
— Я как раз благодарю вашу бабушку за великолепный подарок, — повернулась я к нему.
Саймон взял мою руку и стал рассматривать кольцо.
— У Кэтрин на руке оно выглядит намного выигрышней, чем в коробке, — сказал он.
Хейгар кивнула, а Саймон еще несколько секунд держал мою руку, склонив голову набок, и с довольной улыбкой смотрел на кольцо.
Подошла Руфь.
— Кэтрин, не лучше ли вам потихоньку уйти к себе? — спросила она. — На вашем месте я бы прилегла. Вам нельзя утомляться, этого надо всячески избегать.
В моей душе клубился целый вихрь новых противоречивых чувств, так что я и сама не прочь была уединиться и поразмыслить обо всем. К тому же я понимала, что мне не мешает полежать.
— Да, я, пожалуй, пойду, — согласилась я.
— Мы останемся здесь на завтра, — напомнила мне Хейгар. — Можем завтра утром прокатиться втроем, а может быть, и Руфь составит нам компанию.
— Вряд ли, — ответила Руфь. — Завтра будут все время наведываться гости. Это же день рождественских подарков, сами понимаете.
— Ну хорошо, посмотрим, — сказала Хейгар. — Спокойной ночи, милая Кэтрин. Правильно делаете, что ложитесь пораньше, и так день для вас, наверное, выдался тяжелый.
Я поцеловала ей руку, а она, притянув меня к себе, коснулась губами моей щеки. Потом я протянула руку Саймону, и, к моему удивлению, он быстро нагнулся и поднес ее к губам. Я даже слегка покраснела — такой это был крепкий и жаркий поцелуй, но понадеялась, что Руфь моего румянца не заметила.
— Идите, Кэтрин, — повторила она. — Я извинюсь за вас перед гостями. Они вас не осудят.
И я ушла к себе. Но, очутившись в своей комнате, поняла, что не смогу заснуть. Меня переполняли впечатления. Однако я зажгла свечи и прилегла на кровать. Крутя на пальце подаренное мне кольцо, я тешила себя мыслью, что эта фамильная драгоценность Редверзов дана мне в знак того, что меня хотят видеть в кругу их семьи.
Вот так же я лежала, когда у моей постели появился монах, а потом начались все эти странности. Перебирая их в памяти, я вдруг ощутила, как во мне нарастает беспокойство. Времени остается в обрез. Вой как быстро я уже устаю, даже пришлось раньше уйти от гостей. Необходимо — и как можно скорее! — раскрыть тайну! Если бы найти этот потайной ход! Если бы узнать, где спрятана ряса!
А ведь галерею менестрелей мы так и не осмотрели как следует. Нашли, правда, чулан, но за другие гобелены не заглядывали. Интересно, когда в последний раз их снимали со стены? Я не могла совладать с желанием немедленно осмотреть галерею еще раз и, поскольку не раздевалась, быстро встала с постели. Идя по коридору, я слышала голоса из гостиной на этом же этаже. Осторожно спустившись по лестнице, я открыла дверь в галерею и вошла.
В холле горело множество свечей, но галерея была мрачной и темной. Я упрекнула себя за наивность: можно ли надеяться что-нибудь обнаружить в этой полутьме? Склонившись над перилами балкона, я посмотрела вниз, в холл. Он был весь как на ладони, кроме той части, которая находилась подо мной.
И вдруг дверь галереи открылась, и на пороге возникла чья-то фигура. На секунду мне почудилось, что это монах. И хотя я вроде бы искала встречи с ним, по спине у меня пробежала дрожь. Но это оказался не монах. На вошедшем был обычный вечерний костюм.
— Как… это вы, Кэтрин? — удивленно прошептал он.
Я узнала голос доктора Смита.
— Что вы здесь делаете? — спросил он очень тихо.
— Я не могла заснуть.
Он приблизился ко мне и встал рядом, тоже опершись на перила. Вдруг он приложил палец к губам.
— Там кто-то есть, — прошептал он.
Я не могла понять, к чему такая таинственность. Ведь в доме гости, чего удивляться, если кто-то из них в холле. Но не успела я открыть рот, как он схватил меня за руку и подтащил к самым перилам.
И тут до меня донеслись голоса.
— Дамарис! Наконец-то мы одни!
При звуках этого голоса меня пронзила почти физическая боль. Дело было даже не в словах, а в тоне, каким их произнесли, — в тоне нежном и страстном, подобные ноты звучали в этом голосе не часто.
Это был Саймон. Ему отвечала Дамарис:
— Я боюсь, отец рассердится.
— В таких вопросах, Дамарис, не следует думать о родителях. Надо думать о себе.
— Но он сегодня здесь… Что, если он следит за нами?
Саймон засмеялся, и они вышли на середину холла. Он обнимал Дамарис за талию.
Я отвернулась, не в силах это видеть. А вдруг они нас заметят! Для полного моего унижения не хватало только, чтобы Саймон подумал, будто я подглядываю, как он любезничает с Дамарис!
Я пошла к выходу, и доктор поспешил за мной. Вместе мы поднялись на второй этаж. По-видимому, он углубился в свои мысли и забыл обо мне. Оно и понятно — его волновала собственная дочь.
— Я не позволю ей встречаться с этим сердцеедом, — проговорил он.
Я промолчала, стиснула руки и коснулась кольца Редверзов, которое еще недавно казалось мне исполненным значения.
— Едва ли она вас послушается, — все же возразила я.
— Ей придется, — отрезал он, и я увидела, как на висках у него вздулись вены.
Никогда еще я не видела доктора таким рассерженным. Это свидетельствовало о том, как сильно он привязан к дочери. Я преисполнилась к нему сочувствием, ведь мне самой очень не хватало отцовской заботы. Мой настоящий отец постоянно отсутствовал.
— Он очень настойчив, — проговорила я и сама удивилась злости, прозвучавшей в моем голосе. — Думаю, он всегда добивается своего.
— Простите, — спохватился доктор. — Я совсем забыл: вы же должны отдыхать. Я думал, вы потому и ушли. Как это вы вдруг оказались на галерее?
— Не могла уснуть. Наверное, была слишком возбуждена.
— Ну, по крайней мере, это должно послужить предостережением для нас обоих.
— А вы почему очутились на галерее? — в свою очередь спросила я.
— Я знал, что они в холле вдвоем.
— Ах, вот оно что! Их возможный брак вас не прельщает?
— Брак? Да этот хлыщ никогда не сделает ей предложения! У старой леди на этот счет другие планы. Он женится на той, кого она ему подберет. А моя дочь для нее — партия неподходящая. И потом, Дамарис увлечена Люком.
