Капитуляция - Джойс Бренда (лучшие книги онлайн .txt) 📗
И вот, наконец, мужчины подняли Джека на кровать. Тут же очнувшись, он вскрикнул и выругался.
Бросившись к Джеку, Эвелин взяла его руки в свои ладони и крепко сжала их.
— Теперь вы в безопасности.
Ресницы Джека поднялись. Его полный боли взгляд встретился со взором Эвелин, но Джек явно не понял, что это она.
А Эвелин успела подумать о том, что за ними наблюдают посторонние.
— С вами всё будет в порядке, — мягко произнесла Эвелин. — Теперь я позабочусь о вас.
Глаза Джека прояснились, зажглись ярким светом: он узнал её. Линия его рта смягчилась, и какое-то мгновение они с Эвелин смотрели друг другу в глаза. А потом Джек снова потерял сознание.
Внутри у Эвелин всё мучительно сжалось.
— Что случилось? — Она начала расстегивать на нем рубашку. — В него стреляли?
— Мы не знаем, что произошло, но его сильно избили, — ответил Трим. — Нет, в него не стреляли. Хотя, когда я увидел кровь, тоже первым делом подумал об этом.
Эвелин дрожала как осиновый лист, но теперь Джек нуждался в ней. Она с трудом удержалась от желания поднять его руку и коснуться её губами. Эвелин распахнула рубашку Джека и едва не вскрикнула, увидев синяки и ссадины, покрывавшие его грудь.
— Кто же с ним так?
— Мы не знаем. Возможно, Эд Уайт.
— Уайт? — поперхнулась Эвелин и, обернувшись, уставилась на Трима и Уилла.
— Джек был в моем трактире, миледи, и они с Уайтом повздорили. Уайт ушел, следом удалился Джек. Чуть позже один из посетителей обнаружил его на улице, перед трактиром. Очевидно, на Джека напали, когда он вышел из моего заведения. Миссис Трим считает, что у него сломано несколько ребер. Переломы ребер очень болезненны, леди д’Орсе, и это объясняет, почему он то и дело теряет сознание. Но он не дал нам возможности позаботиться о нем, так что мне ничего не известно о степени его травм. Он потребовал, очень настойчиво, чтобы мы привезли его сюда, а потом упал в обморок.
Эвелин судорожно вздохнула. Неужели это сделал Уайт? Странно, но она так не думала! Эвелин пыталась осмотреть рану на голове Джека, но увидеть что-либо за запекшейся кровью и волосами было невозможно.
— Мне нужна миска с водой и несколько тряпок, а ещё мыло и бренди.
— Я всё принесу, миледи, — тут же сорвалась с места Аделаида.
Лоран подошел к Эвелин.
— На эту рану на голове, возможно, нужно наложить швы, — пробормотал он.
— Удар по голове может вызвать множество других повреждений, миледи. Ему нужен врач и хороший отдых, — заметил Трим.
Разумеется, ему всё это требовалось, а ближайший врач жил в Бодмине. Но сейчас Джеку нужен был и уход. Эвелин с трудом сдерживала подступившие к глазам слезы.
— Мистер Трим, не знаю, как благодарить вас и Уилла за то, что привезли его сюда! Пожалуйста, разрешите предложить вам комнату на ночь.
Она молилась, чтобы Аделаида поспешила.
— Мы можем помочь позаботиться о нем? — спросил Трим. — После того, как вы помоете его, я мог бы зафиксировать его ребра.
У Эвелин не было ни малейшего представления об уходе за ранеными, не говоря уже о перевязке сломанных или ушибленных ребер. Она решила смыть всю кровь, чтобы четко рассмотреть травмы Джека. Но теперь она с надеждой взглянула на Джона Трима.
— А вы знаете, как фиксировать ребра?
Трим улыбнулся:
— Это Бодмин-Мур, миледи. Разумеется, знаю.
Эвелин поймала себя на том, что всё ещё держит руку Джека. Она выпустила его ладонь и встала.
— Тогда я принимаю ваше предложение.
Эвелин подвинула маленький деревянный стул из угла комнаты к кровати Джека. И просидела на этом стуле несколько часов — заря уже окрасила небо за окном в розовато-лиловый цвет. Джек всё так же неподвижно лежал на кровати. Но он спал, и Эвелин радовалась уже одному этому.
Лоран помог ей снять с Джека всю одежду, кроме панталон, и оставался рядом, пока она смывала кровь — главным образом потому, что Эвелин была потрясена и нуждалась в его поощрении, подбадривании и поддержке. Множество ссадин спровоцировало обильное кровотечение, а самая глубокая рана оказалась на голове, повыше уха, но, похоже, накладывать швы не требовалось.
Трим и Уилл остались внизу и весьма скромно перекусили остатками ужина, которые подала им Аделаида. Помыв Джека, Эвелин позвала Трима. Джон стал перевязывать ребра, заставив Джека очнуться. Раненому тут же дали два огромных бокала бренди, чтобы ему легче было перенести боль.
Так или иначе, но Джек стоически выдержал всю процедуру перевязки, стиснув зубы и не произнеся ни слова. И в тот самый момент, когда Трим закончил, Джек взглянул на Эвелин, закрыл глаза и провалился в сон. С тех пор Джек спал.
Эвелин сидела не шелохнувшись с того самого момента, как опустилась на стул у его кровати, даже несмотря на то, что все остальные в доме отправились спать. На протяжении нескольких часов она боролась с подступавшими слезами.
Чтобы не плакать, она успокаивала себя. Джек не должен был умереть — от сломанных ребер ещё никто не умирал. Чтобы избежать инфекции, они обработали его раны бренди, контрабандой вывезенным из Франции, — чистым, неразбавленным спиртом.
Смахнув слезы, Эвелин снова взяла Джека за руку. Ей хотелось знать, что произошло и почему, кто виновен в этом жестоком нападении. Эвелин не знала, с какой стати Джек повздорил с Уайтом, но этот контрабандист был трусом, и ей не верилось, что он мог напасть на Джека, — только не таким образом. А ещё Эвелин пришло на ум, что ей стоит послать письмо Лукасу, она собиралась сделать это через часок-другой. Она не хотела сообщать о произошедшем сестрам Джека — их не стоило тревожить, пусть Лукас решает, ставить сестер в известность о произошедшем или нет.
Неужели нападение на Джека было связано с его шпионской деятельностью? А разве на саму Эвелин не напали, разве ей не угрожали десять дней назад?
— Почему… ты плачешь?
Хриплые, прерывистые слова Джека вернули Эвелин к действительности. Перехватив его изможденный, ищущий взгляд, она воскликнула:
— Ты очнулся!
Джек тихо застонал и спросил:
— Что… случилось?
Эвелин поцеловала его руку:
— Тебя избили. Кто это сделал, Джек?
Он тут же всполошился:
— Где… я?
Неужели он ничего не помнил?
— Ты в Розелинде. Трим нашел тебя на улице у трактира. Тебя избили — жестоко, варварски избили! Трим хотел позаботиться о тебе там, но ты настоял, чтобы тебя привезли сюда. — Эвелин уже не могла сдержать слез, и они покатились по её щекам.
Джек в упор, неотрывно смотрел на Эвелин, но потом серые глаза закрылись, словно силы окончательно покинули его.
Все ещё держа Джека за руку, Эвелин погладила его по лбу свободной ладонью. Серые глаза тут же распахнулись.
— Ты так беспокоишься…
Эвелин затрепетала.
— Разумеется, я беспокоюсь.
— Почему?
Она не верила своим ушам. И принялась предательски краснеть.
— Думаю, ты знаешь почему. — Она почувствовала, как её щеки загорелись ещё ярче.
— Нет… не знаю. — Джек поднес руку к её лицу, но вдруг уронил ладонь, застонав.
Уже не в первый раз Эвелин пожалела, что в её доме нет настойки опия.
— Хочешь немного бренди?
Теперь лицо Джека побледнело — было очевидно, что даже простое движение причиняет ему нестерпимую боль. Джек ничего не ответил, и Эвелин поняла, что он из последних сил борется, силясь не потерять сознание. Она сорвалась с места, чтобы принести ему стакан, который давно приготовила. Трим предположил, что Джеку понадобится спиртное после того, как он придет в себя. Эвелин взяла чистый французский бренди, который Анри хранил для них самих и для приема гостей.
Теперь Эвелин сидела на кровати Джека, у его бедра. Он лежал, и она нерешительно помедлила. Джек не мог сделать глоток в таком положении, ему требовалось сесть. Но Эвелин понимала, что движение причинит ему сильную боль.
— Помоги мне… сесть.
Эвелин поставила стакан на прикроватную тумбочку и просунула руку под плечами Джека, поддерживая его. Он вскрикнул.
