Самозванец - Брэдли Селеста (мир книг TXT) 📗
Торогудовская версия Сикстинской капеллы. Клара улеглась на шелковое покрывало и стала рассматривать позолоченный потолок.
На покрытой простой штукатуркой части потолка она нарисовала бы юного принца, зачарованно внимающего молодому Уодзуэрту, разворачивающему перед ним их революционные планы. На другом рисунке изобразила бы раскаявшегося Георга, который стыдливо признается в своих страхах отцу Натаниеля, а из-за двери за ними будет подсматривать ребенок с зелеными глазами Натаниеля.
Возможно, каждая виньетка будет скомпонована из крошечных фигурок членов «Клуба лжецов», выполняющих свои миссии. За короткий срок всего этого не нарисуешь, но времени у нее более чем достаточно.
В дальнем уголке она нарисует вошедшего в доверие к «Рыцарям Лилии» Натаниеля во время их очередного собрания, а в углу изобразит малодушно сжавшуюся в шкафу фигурку, которая отчаянно пытается сделать кое-какие наброски.
Она нарисовала бы Далтона, человека света и тени, разрывающегося между своими привязанностями, между любовью и долгом, возможно даже, изобразила бы рядом и себя в виде ужасной гарпии, рвущей зубами и когтями его темную половину.
Она столько всего натворила за последние несколько недель, и из-за нее пострадали хорошие люди.
Если так и дальше пойдет, за год она может поставить Англию на колени. Наполеон должен быть благодарен ей – она льет воду на его мельницу.
Клара перевернулась на живот, воображаемые рисунки над головой были живым укором.
Она незаконно проникла в дом к этому негодяю Уодзуэрту, но лишь затем, чтобы восстановить справедливость, и чем это обернулось? Помощь Розе – дело, несомненно, доброе. Рисунки сэра Торогуда тоже, они привлекали внимание к тяжелому положению бедняков.
Но была одна ночь тайных происков, один неправильно понятый разговор, один лишний рисунок.
Один лишний рисунок…
Она села, всю апатию как рукой сняло. Один рисунок начал всю цепь событий – один рисунок мог остановить ее.
Бумаги в комнате не было. Ливерпул забрал даже чернила. Она безжалостно оторвала кусок обоев от неприметного места на стене за кроватью. Обратная сторона бумаги была достаточно чистой, не считая засохшего клея. Каблуком соскоблила сажи из камина, собрала ее в бокал, принесенный по ее просьбе вместе с кувшином с водой.
Она по капельке добавляла воду, пока не получилась густая паста не самых подходящих чернил. Это не имело значения, поскольку гравер мог исправить неровности бугорчатых линий. Важно сделать последний рисунок сэра Торогуда как можно быстрее.
Вместо пера она использовала шпильку для волос. Склонившись над клочком бумаги при слабом свете единственной свечи, Клара тщательно, дюйм за дюймом, выводила четыре фигуры: одну на центральном пьедестале, вторую, частично скрытую, позади, и две, подобострастно согнувшиеся, по бокам – все они тянулись к возвышавшейся над ними фигуре.
Увидев этот рисунок, все вспомнят карикатуру «Флер и поклонники», но это изображение дает совершенно новый взгляд на тему и поможет устранить все созданные ею проблемы.
Она работала до поздней ночи, пока не заболели глаза, а свеча не превратилась в светлый фитилек в луже воска. Наконец в мерцании угасающей свечи был нанесен последний штрих.
Когда комната погрузилась во мрак, она опустила голову на руки.
Рисунок получился на славу.
Глава 26
Далтон стремительно вошел в «клуб», за ним торопливо следовал Джеймс.
– Ты абсолютно в этом уверен? – Джеймс бросил плащ на одно из кресел, предназначенных для «клиентов», и ослабил узел галстука. – Прошлой ночью ты думал, что они собираются убить тебя, помнишь?
– Я не могу рассчитывать на их доверие, если сам им не доверяю. – Далтон мрачно улыбнулся. – Кстати, это хорошая идея. Тебе следует запомнить ее и взять на вооружение, когда станешь шефом.
– Я? – Джеймс от удивления раскрыл рот. – Моя кандидатура все еще подлежит рассмотрению?
– Поговорим об этом позже. – Далтон распахнул дверь в святую святых «клуба», о которой простые смертные понятия не имели. Народу набилось – яблоку негде упасть. Собрались все «лжецы». Увидев Далтона, они оцепенели.
Он прошел в переднюю часть комнаты, где стоял Стаббс, председательствовавший на этом сборище.
– Решаете, как со мной расправиться?
Стаббс моргнул, затем спустился с невидимого подиума, бросил взгляд на Керта и сел за соседний стол. Джеймс опустился в кресло, лениво потирая плечо и делая вид, будто рассматривает мрачные и скучные портреты на стенах. Но Далтон знал, что за его показным спокойствием скрывается жгучее, едва сдерживаемое любопытство.
Далтон окинул взглядом «лжецов». Они пристально смотрели на него. Так бывало всякий раз, как он появлялся. По крайней мере последние несколько недель.
– Джентльмены, я требую внимания, поскольку ночью нам предстоит операция.
Ответом было молчание. Этого следовало ожидать. Хорошо еще, что они не сделали попытки его убить.
Пока.
Это был своего рода прогресс. Теперь надо заставить их сплотиться и последовать за ним. Далтон прокручивал в уме возможные доводы и аргументы.
«Доверяй им».
Ход его мыслей замедлился, стал спокойнее. Есть единственный способ завоевать их доверие. Далтон знал, какой именно.
– Джентльмены, хочу вам кое-что рассказать.
Он поведал им обо всем, начиная с того момента, когда ему предложили занять место Ливерпула в «Королевской четверке» – о своем последующем руководстве «клубом» и об истинных причинах, побудивших его лично заняться поиском Торогуда, – обо всем, вплоть до того момента, когда вынужден был молча наблюдать за тем, как Ливерпул взял под арест Клару.
Далтон не утаил ничего. Даже признался в совершенных ошибках.
– Теперь у вас есть преимущество передо мной, – закончил он свой рассказ. – Мне нужна ваша помощь, но я ничего не могу предложить вам взамен. Я даже не знаю, буду ли и дальше руководить вами, не знаю, какому наказанию подвергнет меня Ливерпул.
Далтон умолк, чувствуя себя совершенно опустошенным. Теперь все зависело только от них, от этой пестрой толпы верных безумцев. Вопрос заключался в одном: кому они верны?
Некоторые мужчины посмотрели на Керта, ожидая его реакции. Керт являлся самым старым членом организации. Шанс выжить был невысок в эти трудные времена, но Керт всегда казался неуязвимым, скалой в бушующем приливе. А кто был авторитетом для него самого?
Керт посмотрел на Джеймса, который ответил великану удивленным взглядом, словно вопрошая: «Кто, я?»
Затем Джеймс встал. Далтон ждал. Джеймс всегда оставался для него загадкой. Неофициально он всегда поддерживал его, однако никогда не способствовал продвижению Далтона на руководящий пост.
Джеймс прочистил горло.
– Я… я не знаю, почему вас интересует мое мнение, учитывая то, сколько хлопот я вам доставил.
Керт буркнул:
– Старая песня, парень.
Джеймс обвел взглядом присутствующих. Далтон мог представить, что Джеймс видит и тех, кого сейчас нет среди них.
– Я считаю, что он наш человек.
Керт вновь кивнул. Все взгляды обратились к Далтону.
Стаббс подался вперед:
– Итак, к чему нам готовиться, шеф?
Фиблс неловко одернул свой новый жилет и нервно поправил галстук. Он чувствовал себя загнанной лисой, несмотря на заверения Баттона в том, что он прекрасно будет смотреться в вестибюлях здания парламента. Он совершенно не походил на себя самого: волосы были разделены ровным пробором и напомажены. Простые очки придавали ему вид рядового секретаря.
«Ты должен выглядеть как мелкий чиновник, – напоминал он себе, – как неприметный бумажный червь, который допоздна работал, приводя в порядок чужие дела».
Лорд Ливерпул появился на верхней площадке великолепной лестницы, он наконец-то закончил работу и собирался уходить. Пора было начинать спектакль. Фиблс прижал кипу бумаг к груди и начал стремительно подниматься по ступенькам, что-то суетливо бормоча себе под нос.
