Воин - Джордан Николь (чтение книг .txt) 📗
Глава 27
Дорога оказалась для Ранульфа тревожной. Весь путь на север его изводили мысли, а совет вассала отдавался эхом в сознании с неослабевающей безжалостной настойчивостью: «Загляни в свое сердце, загляни в свое сердце, загляни в свое сердце…»
Что он чувствует к Ариане? Что, помимо страсти, прячется в глубине его сердца?
Ее благородная натура, то, как пылко она защищает своих людей, ее преданность любимым, ее заботливость – все указывало на то, что Ариана достойна доверия.
– Он был так ослеплен предрассудками, а взгляды его были так искажены горьким опытом, что он отказывался видеть, упрямо отказывался признаться хотя бы себе, что отдал ей свое сердце. Ранульф с мучительной ясностью понимал, что так и не сумел вооружить свое сердце, не смог надеть на него кольчугу. А теперь оно было опутано шелковыми цепями.
Зубы Господни! Он надеялся – нет, молился, – чтобы Рим отказался расторгнуть их брак, потому что иначе у него не будет законных прав на Ариану.
Отступится ли он тогда? Глупый вопрос. Ранульф уже не мог представить себе жизнь без Арианы. Он не может от нее отказаться и не откажется. Но цена ее согласия – его сердце.
Ранульф глубоко вздохнул и зажмурился, чтобы не видеть терзавшие его образы: Ариана убеждает его увидеть в жизни большее, чем только горечь и ненависть. Ариана смеется. Ариана занимается с ним любовью… ее пышные груди прижимаются к его груди, прохладные руки обнимают и гладят его. Ариана отвергает его предложение руки и сердца.
«Если ты не знаешь – действительно не знаешь, – что я могу сделать тебя счастливым, что могу дополнить твою жизнь, как и ты, можешь дополнить мою, что два наши сердца могут стать одним…»
Да, он знал. Он может отдать ей свое сердце. Уже отдал. Ранульф отчаянно хотел, чтобы Ариана любила его. Его желание – это не горячая кровь, не лихорадка плоти. Оно исходит из самой его сути, из его души. Ариана задела в нем какие-то струны, о которых он и не подозревал. Он любит ее.
Ранульф открыл глаза навстречу пасмурному дню и с изумлением посмотрел на разворачивающийся перед ними английский сельский пейзаж, смакуя эти слова: «Я люблю ее». Они эхом отдавались в его сознании, в его теле, в самой его душе. Он любит Ариану и нуждается в ней – эта потребность так же чиста и так же сильна, как потребность дышать. Если она будет его, он больше ничего не попросит от жизни – лишь бы ему было позволено встать между Арианой и миром, защищая ее от печали и боли; и нет для него большей награды. Правда, насколько он знает Ариану, она не захочет смиренно принять его защиту. Она встанет рядом с ним против всего мира и будет сражаться бок о бок как равная, как родная душа.
Лагерь Генриха представлял собой знакомое зрелище, готовое к войне. Палатки и шатры раскинулись далеко, над каждым входом развевались знамена, огромные кони были привязаны неподалеку. Вокруг толпился народ: рыцари и лучники, оруженосцы и пажи, повара и трудовой люд – кузнецы и оружейники. Во все стороны скакали курьеры.
Похоже, усилия Генриха заставить мятежных баронов повиноваться вот-вот завершатся успехом.
– Они просили помилования, – весело рассказывал Ранульфу его приятель. – Их запасы настолько истощились, что думаю, они готовы принять условия самого дьявола.
Ранульф одобрительно кивнул. Генрих не хотел штурмовать замок Мортимера и терять своих людей, разрушая стены, поэтому предпочел заморить осажденных голодом. Ясно одно – кампания по подавлению мятежников подходит к концу. Как раз сейчас Генрих совещается со своими графами, которые занимались условиями сдачи замка.
Наконец Ранульфа пригласили войти. Генрих по своей привычке расхаживал по палатке, окруженный знатными рыцарями, управляющими и слугами. Все были в ликующем настроении.
Протолкавшись сквозь толпу, Ранульф опустился на колено и поцеловал руку короля.
– Милорд король, поздравляю вас с победой.
– А, Ранульф, лучший из моих рыцарей! Ты прибыл как раз вовремя, чтобы принять участие в дележе добычи.
Молодой рыжеволосый король Англии и Нормандии был не так уж высок, но из него буквально брызгала энергия, что вкупе с широкими плечами, мощным телом и рокочущим голосом составляло властную, ни с кем не сравнимую личность. Кроме того, Генрих обладал вспыльчивым характером, уже вошедшим в легенду, но сейчас можно было не опасаться его знаменитых приступов ярости. Напротив, он широко улыбался.
Ранульф выдохнул. Он только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание. Раз уж Генрих в таком прекрасном настроении, он будет более сговорчивым в вопросе, который наверняка сочтет не самым приятным. Уолтера хотя бы выслушают.
Ранульф еще раз поцеловал руку королю и встал.
– Мне ни к чему делить добычу, сэр, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Но у меня, в самом деле, есть к вам одна просьба. Молю вас, выслушайте меня, милосердный и беспристрастный судья. Видите ли, у меня есть все основания думать, что Уолтера Кларедона напрасно обвинили в измене.
Этим же вечером условия сдачи были приняты и замок Мортимера наконец-то пал. Ранульф вошел в него одним из первых, но, пока остальные обыскивали башню в поисках, укрывшихся мятежников, он со своими людьми направился прямо в подземелье.
Ранульф потребовал ключи от темницы и получил их без слова протеста. Открыв тяжелую, окованную железом дверь, он жестом поманил за собой оруженосца Берка с факелом и кивнул Саймону Креси, разрешая идти вместе с собой. Потом наклонился и вошел в тюрьму.
Вонь сбивала с ног. В помещении едва можно было выпрямиться. Ранульф, пытаясь не дышать, осматривал мрачную камеру.
Дюжина жалких, грязных, истощенных фигур стояли, прикованные к стенам; тела их обмякли, головы болтались на слабых шеях. От жалости к этим несчастным душам, бывшим когда-то людьми, у Ранульфа перехватило горло. Он не пожелал бы подобной судьбы своему самому злейшему врагу и все же молил Бога, чтобы отец Арианы оказался среди них.
– Я ищу Уолтера Кларедона, – негромко сказал Ранульф хриплым от сочувствия голосом.
Один из пленников медленно поднял голову. Звякнули цепи – он приподнял руку, пытаясь прикрыть глаза от ослепляющего света факела.
– Я Уолтер, – хрипло прошептал он.
Несмотря на перенесенные страдания, он держался горделиво, даже в таком состоянии оставаясь отважным рыцарем.
Ранульф с трудом сглотнул.
– Я Ранульф Верней. Помните меня, милорд? Я здесь по поручению вашей дочери.
– Арианы? – прошелестел хриплый голос.
– Да, Арианы, – почтительно произнес Ранульф, освобождая Уолтера от цепей. – Вашей дочери, не отрекшейся от вас, не потерявшей веру в вашу невиновность.
Уолтер Кларедон стал свободным человеком. Его нашли заключенным в подземелье Бриджнорта, как и утверждали слухи. Именно из-за этого его так долго считали виновным в измене. По ужасному состоянию Уолтера было видно, что он подвергался пыткам. Дюжина рыцарей подтвердили, что Уолтер отказался поддержать мятеж и не повиновался Мортимеру. Король даровал Уолтеру полное помилование, пока тот лежал в постели. Уолтер страдал от сильного истощения, но с Божьей помощью должен был со временем поправиться.
Однако прошли целых две недели, прежде чем он набрался сил, чтобы предстать перед королем и принести ему клятву верности. Уолтеру, который больше не считался изменником, король вернул свое расположение и все земли. Кроме того, за стойкость и преданность ему даровали еще один феодальный лен.
– Ты хорошо послужил мне, Уолтер Кларедон, – заявил Генрих и приказал писцу составить бумагу, подтверждавшую права Уолтера на новые земельные владения.
Что до мятежных лордов, их бунт против короля не обошелся без крови. Хью Мортимера повесили за измену, чтобы это послужило примером будущим бунтарям, а многих его сторонников на всю жизнь заключили в тюрьму.
Ранульф оставался с Уолтером, отказавшись возвращаться в Кларедон без него – он не осмелился бы посмотреть Ариане в глаза. Он постоянно посылал к ней гонцов, сообщая, как чувствует себя ее отец, и получил два письма, полных благодарности.
