Скандальная репутация - Нэш София (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
У него не было настроения вести беседу. Однако для трагедии, разыгрывавшейся на сцене, его настроение подходило идеально. Гениальный мистер Эллистон в роли Гамлета всегда собирал полный зал. Ничто не напоминает о реальной жизни лучше, чем яд, убийство и месть. Правда, сегодня Люк не смотрел на сцену и не слышал ни слова, произнесенного блистательными актерами. Он любовался красотой профиля любимой женщины, изящным изгибом шеи, ямочкой, которая появлялось на щеке, когда она улыбалась.
К тому же в театре Люк получил возможность остаться наедине со своими мыслями. Впервые за последнее время перед ним не было никакой цели. Сегодня его посетил Джон Мюррей, которому наступал на пятки Брауни, чтобы обсудить рукопись о Трафальгаре и условия ее публикации. Издатель не сумел скрыть своего ликования, и если бы Люк не пребывал во власти черной меланхолии, то мог бы испытать настоящее счастье. Единственное, что несколько улучшило его настроение, – это немаленький аванс. Но денег все равно было недостаточно, чтобы оттянуть неизбежный финансовый крах больше чем на несколько месяцев. Рядом с Розамундой сидела Грейс, смотревшая на сцену через украшенный бриллиантами лорнет. Пламя свечей красиво освещало ее роскошные золотистые волосы. Рядом с ней поместилась Ата, иногда что-то восклицавшая шепотом. Другие вдовы соседствовали с джентльменами, которых Ата сочла достойными столь высокой чести.
Они здесь похожи на сельдей в бочке, подумал Люк со своим обычным черным юмором. И главная пойманная рыба – это он сам. Если Ата что-то вобьет себе в голову, ее ничто не в силах остановить. А теперь она решила, во что бы то ни стало женить его на Грейс.
Вот так.
Вообще-то, наверное, бывает и хуже, хотя Люк затруднился бы привести конкретные примеры. Похоже, ему все же придется отказаться от своей удобной и привычной холостяцкой жизни. Правда, все складывается так, что ему все же удастся сохранить рассудок. Розамунда вернется в лоно семьи – именно таково было ее желание, а он женится на Грейс и станет отцом наследника. Грейс отлично известны правила удобного брака. Их союз будет основываться не на страсти, а на проверенной временем дружбе. Она займет более высокое положение в обществе, к чему, собственно, и стремилась, а он поправит материальное положение Хелстонов. Ата и Грейс получат наследника или двух, которых станут слепо обожать, а между делом устраивать жизни вдов. Пожалуй, так будет лучше всего. Его жизнь пойдет своим чередом, без взлетов и падений. Люк уважал порядок в жизни.
Но если все хорошо, почему он чувствует себя так чертовски скверно? А при виде того, как сидящий в этой же ложе молодой подполковник поглядывает на Розамунду с нескрываемым интересом… сексуальным интересом, Люку пришлось приложить огромные усилия, чтобы немедленно не вскочить и не вышвырнуть наглеца за дверь, попутно как следует врезав ему по физиономии, чтобы стереть с нее похотливое выражение. Нахмурившись, Люк отвернулся.
Он справится. Он сумеет достойно пройти через все испытания.
Его мысли нарушил гром аплодисментов. Зрители, в том числе и обитатели ложи Хелстонов, начали вставать и выходить в фойе, где можно было выпить чего-нибудь освежающего и поболтать со знакомыми. Но в этом герцог уж точно не собирался участвовать. Он и без того потрудился на славу – был хозяином бала, общался с четырьмя сотнями гостей… Сколько же можно издеваться над собой!
– Нет, Ата, я не стану добывать миндальный ликер и лимонад для дам. Здесь достаточно джентльменов, чтобы сопроводить каждую к столу. А я останусь здесь.
Грейс Шеффи окинула его странным взглядом и рассмеялась.
– Вот что мне нравится в тебе, Люк: ты всегда говоришь что думаешь, не заботясь, какое впечатление это произведет на окружающих.
– Советую тебе делать то же самое, Грейс. Это освобождает душу, – ответил он и встал, дожидаясь, пока гости выйдут из ложи.
Потом снова сел, опустил голову и сжал руками виски. Голова болела отчаянно.
Шорох тяжелых бархатных занавесей возвестил о том, что кто-то из гостей вернулся.
– Да? – спросил он, не поднимая головы.
– Ваша светлость, – проговорила Розамунда. Он тут же выпрямился.
– Мы же договорились, что ты не станешь обращаться ко мне так, по крайней мере, когда мы наедине.
– Люк, я пришла не для того, чтобы поблагодарить за все, что ты сделал для меня и Сильвии, – сказала она. – Я знаю, ты не любишь благодарности. Но мне хотелось кое о чем тебя попросить.
Он прикрыл глаза, стараясь спрятать зажегшийся в них огонек надежды.
– Мне необходима прядь твоих волос.
Это было забавно. Ему следовало лучше знать жизнь и ни на что не надеяться, тем более в столь зрелом возрасте. Но торговаться он умел.
– Да? Полагаю, это можно устроить в обмен на твою прядь.
– Ты же знаешь, это невозможно. Это было бы несправедливо по отношению к Грейс.
– Могу я спросить, зачем тебе клок моих волос?
– Я надеялась, что ты не станешь спрашивать, – тихо сказала она.
Герцог молча воззрился на любимую женщину, не в силах подобрать ни одного подходящего слова.
– Ты всегда старался найти юмор в любой ситуации. Пожалуйста, сделай это и сейчас.
– Честно говоря, я считаю, что в сложившихся обстоятельствах так много юмора, что это уже не забавляет, – сухо бросил он.
– Пожалуйста, Люк.
Все же самоконтроль – великая вещь. Герцогу удалось не вскочить, не стиснуть Розамунду в объятиях и не начать целовать. Он вообще не пошевелился.
– Почему бы и нет? Полагаю, ты захватила с собой садовые ножницы или какое-нибудь другое смертельное оружие, подходящее для похода в театр?
– Конечно, – улыбнулась она. В ее голосе звучало явное облегчение. – Спасибо.
Люк закрыл глаза и почувствовал, как ее легкие пальчики прикоснулись к тугой косе, которую он всегда носил. Ни о чем не думая, он выпалил:
– Отрежь ее всю.
– Что? Но все заметят и начнут задавать вопросы. Я не могу…
– Если тебе зачем-то нужен клок моих волос, режь, не жалей, – возбужденно пробормотал он. – А насчет вопросов не волнуйся. Я сейчас уйду. Скажешь остальным, что у меня безумно разболелась голова.
– Ну хорошо, – прошептала Розамунда. – Если ты уверен…
– Просто сделай это.
Он услышал, как лязгнули ножницы, и через мгновение голове стало легко, как никогда.
– Наклонись, пожалуйста, назад, – попросила она.
Герцог почувствовал, как нежные пальцы пригладили его волосы, потом еще несколько раз лязгнули ножницы. Розамунда снова провела рукой по его волосам, и он, не в силах сдержать внезапную дрожь, сжал ее ладонь.
– Розамунда, ради всего святого, прекрати. Я ведь не железный. Мне надо идти.
Люк резко вскочил, опрокинув стул, быстрыми шагами вышел из ложи, миновал коридор, заполненный людьми, возвращавшимися на свои места, и оказался на улице. Воздух был прохладен и чист. Неожиданно Люк почувствовал, что головная боль прошла.
Розамунда положила черную косичку в сумку. Почему-то у нее возникла мысль о наказании. Но за что, она не понимала и не могла даже сказать, кто из них наказан – она или Люк. Тем не менее, хотя момент действительно был крайне напряженный, возможно, это станет началом новой главы в жизни – и его, и ее.
Она не сомневалась, что в течение ближайшего года Люк женится и познает радость отцовства. Графиня подарит ему наследника. Как-то вечером из своего окна в Эмберли Розамунде довелось наблюдать, как герцог возится с детьми гостей, приехавших на бракосочетание Мэдлин. Он организовал игру в крикет. С ребятишками он чувствовал себя спокойно и непринужденно, и у него для всех находилось доброе слово – и для мальчиков, и для девочек, и даже для крошек, едва начавших ходить. Возможно, обретя семью, он в конце концов обретет счастье, существование которого наотрез отказывался признавать.
Впервые за долгое, очень долгое время тоска охватила Розамунду настолько сильно, что мешала судить здраво. Она боролась с ней всю ночь, до самого раннего утра, сплетая прядь черных блестящих волос Люка с золотистыми волосами его матери, имитируя образец, хранившийся в ее собственном медальоне. За работой она тихонько напевала меланхоличную валлийскую песню, которую поют, глядя в глаза любимому, которого придется покинуть.
