Брачный приз - Хенли Вирджиния (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Почувствовав, что сейчас извергнется, Род попытался отстраниться, но Розамонд повелительно подняла руку, и он отдался экстазу.
Позже, когда она подняла голову, он коснулся губами ложбинки между ее грудями.
— Я целую твое сердце, Розамонд.
— Я счастлива, когда ты это делаешь, — выдохнула она. Род завладел ее ртом и ощутил на губах свой вкус.
— Я люблю тебя, Розамонд.
Он впервые признался в этом и вдруг подумал, что не так уж важно, произнесет ли она те же слова. Почему-то Роду показалось, что она уже любит его, но боится признаться в этом даже себе самой.
— Тогда покажи мне это!
Ей хотелось почувствовать его в себе. Как никогда нужны были его сила и пыл чувственного исступления. Пусть он силен, но восторжествовала сегодня она!
Когда Розамонд прощалась с Деми, подруга по секрету сказала, что отец действительно обсуждал с Ллевелином возможность помолвки. У бедняжки Деми глаза сияли полуночными звездами, а у Розамонд не хватило духу омрачить счастье подруги.
— Вспомни, Деми, мое обручение растянулось на много лет. Не слишком спеши покинуть Кенилуорт ради Уэльса.
Роджер настоял, чтобы по пути они остановились в Першоре, и Розамонд удостоверилась, что при новом управителе поместье процветает. По чести говоря, ей следовало бы поблагодарить за это мужа.
Прибыв в Тьюксбери, Розамонд с восторгом увидела Нэн и Чирк.
— О, мой ягненочек, да вы ждете малыша! Сэр Роджер и словом не обмолвился! Должно быть, вы устали с дороги! Не стоило ехать верхом… немедленно идите в постельку… отдохните…
— Нэн, ты еще хуже Роджера. Путешествие было долгим лишь потому, что мы тащились как улитки! Но я с удовольствием полежала бы в этой невероятной ванне-корабле!
Пока Розамонд раздевалась, Нэн не сводила с нее глаз.
— Когда появится малыш?
— Сама не знаю, — ответила Розамонд, поняв, что Нэн может заточить ее в замке до рождения ребенка. — Месяца через четыре, наверное.
На самом деле она была уже на седьмом месяце, но не признаваться же в этом служанке!
В комнату вошел Роджер и попытался отделаться от Нэн:
— Я сам поухаживаю за Розамонд, Нэн.
— Но мне нужно развесить ее чудесные платья, господин. Нельзя же, чтобы они помялись!
Род лукаво подмигнул Розамонд:
— Платье можно назвать чудесным, только если мужчине хочется его снять с хозяйки! Придется довольствоваться поцелуем, раз уж Нэн отказывается оставить нас наедине.
— Судя по моей госпоже, вы и без того оставались наедине чересчур часто, — пошутила Нэн.
Едва Род получил свою награду и ретировался, Нэн заметила:
— Господин, естественно, хочет, чтобы его сын родился в принадлежащем ему замке.
Розамонд, лежа в ароматной воде, размышляла над словами Нэн. Когда-нибудь великолепный замок, полный сокровищ, будет принадлежать их ребенку, как и Першор с Дирхерстом. Впервые она поняла и одобрила честолюбивые замыслы мужа. Земельные владения означают богатство, власть и безопасность. Она хотела для своего малыша всего самого лучшего.
Отпечаток его губ еще горел на груди в том месте, где он целовал ее сердце. Поразительно, как быстро изменились их отношения и как смягчились ее чувства по отношению к нему. Как он уверял ее, смеясь: «Милая, я намереваюсь умереть либо в бою, либо в собственной постели, а не из-за какого-то безрассудного плана, который, по-твоему, замыслили мы с Эдуардом».
А она еще сомневалась, может ли ему доверять! Род поклялся, что если она доверится ему, он ни за что ее не предаст.
Розамонд счастливо вздохнула, любуясь фигуркой дракона. Вероятно, и дракона можно усмирить.
Но на следующий день Розамонд убедилась, как жестоко ошиблась. Во двор замка то и дело въезжали молодые дворяне, и Роджер подолгу запирался с каждым.
В конце концов Розамонд спросила мастера Берка, кто они такие, и тот стал называть одно имя за другим:
— Тот, смуглый, — это лорд Мортимер. Его замки расположены вдоль границы с Уэльсом в Уигморе. Тот, хмурый коренастый мужчина, — лорд Хей, а красавец — Монтгомери.
— Можете больше не продолжать, мастер Берк. Все это приграничные бароны, я о них слышала.
— Верно, госпожа, если не считать рыжеватого молодого человека. Это Линкольн де Уоррен, семья которого владеет замками в Льюисе и по всему Суррею. А теперь прошу меня простить, госпожа. Мне нужно проверить, как дела на кухне. Сэр Роджер приказал приготовить не баранину, а оленину.
Когда Роджер пришел в семейные покои сменить тунику, Розамонд набросилась на него.
— Какие тайные заговоры ты вынашиваешь? — рассерженно взвизгнула она.
— Я рассказал бы, дорогая, не будь они тайными, — отшутился он.
— Не смей обращаться со мной как с младенцем! — взорвалась Розамонд. — Ты снова солгал мне! Утверждал, что я это все напридумывала! — Она бросилась к нему и замолотила кулачками по груди. — А ведь ты клялся мне!
Род накрыл ее кулачки широкими ладонями.
— Я клялся никогда не предавать твое доверие и сдержу слово. Но вот ты, очевидно, так и не удостоила меня своим доверием.
— Господи, ты пошел на войну и проиграл! Неужели не можешь смириться?
— Мы не войну проиграли, Розамонд, а всего лишь одно сражение.
— Да ты, должно быть, спятил! Неужели только и можешь думать что о войнах? Симон де Монфор — человек чести. Он добивается, чтобы Оксфордские провизии исполнялись. Он созвал парламент и стремится заключить мир с Уэльсом.
— Позволь мне кое-что объяснить, Розамонд. Теперешняя Англия — это рассерженный улей раздоров и свар. Симон де Монфор использует ничтожного слабеющего короля как куклу, чтобы вбивать свои идеи в головы баронов. Но он быстро забывает свои обещания. После битвы при Льюисе Симон обещал обменять пленных, а сейчас требует выкупа с каждого дворянина. Приграничные бароны слышали от валлийских шпионов, что он согласился на самые позорные уступки Ллевелину. Мало того что Уэльс теперь получит независимость, ходят слухи, будто Симон позволит Ллевелину сохранить все, что тот захватил в приграничье. Ты сама видела — граф прочит валлийца себе в зятья! Почему Симон настаивает на том, чтобы в парламенте заседали простолюдины? Понимает — они всегда помогут ему деньгами. Все бароны Севера отреклись от него, опасаясь, что любой пивовар получит столько же прав, сколько титулованный граф. Он прибирает к рукам все владения принца Эдуарда: Бристоль, Честер, Ньюкасл, Ноттингем. Отдал одному сыну Дувр, а второму — замок Херефорд. Оттолкнул от себя высокородных лордов вроде Гилберта Глостера, помогавшего ему в битве.
— Не верю! — воскликнула Розамонд. — Ты выгораживаешь Эдуарда, потому что он твой друг.
— Я на его стороне, потому что он наш будущий король. Трон Англии — его божественное право. Он правитель страны, а не граф Симон.
Розамонд демонстративно заткнула уши и встала к мужу спиной. Роджер схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Голос его был обманчиво мягок, но глаза горели зеленым пламенем.
— Можешь говорить что хочешь, Розамонд. Считай, что спор окончен. Однако вечером ты наденешь лучшее платье, изобразишь самую милую улыбку и спустишься в зал, чтобы приветствовать гостей. Ты — леди Розамонд де Лейберн, хозяйка Тьюксбери, и будешь вести себя как подобает.
Розамонд откинула волосы и вызывающе вздернула подбородок. Щеки горели румянцем ярости, но она не посмела пренебречь приказом мужа.
Глава 24
Алиса де Клар с тоской смотрела в окно. Жизнь под покровительством королевы стала невыносимой. Когда она вырвется отсюда?!
До приезда прекрасной принцессы Элеоноры Алиса находила благодарную слушательницу в королеве, которую засыпала жалобами на сэра Роджера де Лейберна. Королева ненавидела сыновнего управителя, которого обвиняла во всех бедах принца, а заодно и в краже своих драгоценностей из Нью-Темпла. Когда Алиса предположила, что управитель разбогател, запуская руки в королевскую казну, королева назначила проверку счетов и поклялась конфисковать Тьюксбери с земельными владениями.
