Ночь с дьяволом - Карлайл Лиз (серия книг txt) 📗
С каждым рисунком удивление Фредерики все возрастало, и, как ни стыдно было в этом признаться, она с нетерпением ждала возвращения своего мужа. Но как отнесется Бентли к тому, что она рассматривала рисунки в такой книге? Книга, конечно, шокировала ее, но в то же время заставила почувствовать себя совсем неумелой. Она наверняка многого еще не знала о том, как доставить удовольствие мужчине. Может быть, такие вещи должна была подсказать ей интуиция? Что, если она разочаровала своего мужа?
Фредерика медленно закрыла книгу. Ей предстояло о многом подумать. Пыльная старая тетрадь больше не вызывала у нес интереса. Собрав все книги, Фредерика засунула их поглубже в дальний угол шкафа в гардеробной. Затем, переодевшись в самую изящную ночную сорочку, она забралась под одеяло и стала ждать возвращения мужа.
Глава 18,
в которой наш герой приходит в недоумение
Насколько было известно Бентли, свет не видывал более хладнокровного и непреклонного человека, чем его брат. Герцог Трейхорнский, по-видимому, родился святым, а с возрастом стал еще хуже. При всем этом он был трудолюбив, умен, великодушен и обладал множеством других качеств, которые обычно считаются положительными, но Бентли они действовали на нервы. Он все равно никогда не смог бы достичь такого же совершенства, так стоило ли Пытаться? Фраза «Стоит ли пытаться?» стала его девизом с раннего детства, причем такое отношение полностью одобрялось их отцом.
Кэм, похоже, был равнодушен к такому отношению Бентли. Возможно, это объяснялось тем, что Кэм все равно был не в состоянии что-то изменить. Однако в глубине души Бентли считал, что брату следовало бы попытаться. Но попытаться сделать что? Этого он не знал. Разница в возрасте у них составляла более двенадцати лет. Кэм всегда казался ему взрослым мужчиной, причем, как совершенно правильно сказала о нем Джоан, слишком высоконравственным. Иногда Бентли казалось, что после смерти матери Кэм вообще перестал обращать на него внимание. Он в то время был слишком озабочен тем, чтобы жениться на богатой леди и приструнить их папашу.
Печальная правда заключалась в том, что и то, и другое было необходимо, чтобы спасти семью от разорения. И все же иногда казалось, что Кэм изо всех сил старается сохранить лицо семьи, но не заметил глубоких трещин, образовавшихся в ее фундаменте. Бентли не завидовал своему брату. Нет. Он был просто зол на него. И чувствовал, что его как будто отверг тот, кому следовало бы, скажем, хотя бы уделять ему внимание. Ну вот, наконец-то он сформулировал эту мысль, подумал Бентли, медленно поднимаясь по лестнице. Но формулировка была такой неубедительной и звучала так трогательно, словно это была жалоба заблудившегося мальчика, которую он никогда не осмелится произнести вслух. Он никогда не просил у Кэма ни помощи, ни любви, ни внимания и, черт возьми, не собирался делать этого сейчас. И все же приближающееся отцовство будило в его голове странные мысли.
Ужин в тот вечер был неудачным. Кэм был холоден и держался отчужденно, тогда как Хелен, словно для того, чтобы компенсировать его холодность, раздражала его своим весельем. Ариана добрых полчаса рассказывала о письме своей подруги Генриетты, и от ее болтовни, которую Бентли с трудом терпел, ему захотелось кого-нибудь придушить. Даже приготовленная миссис Наффлз еда оказалась не очень вкусной: мясо было жестким, как седельная кожа, а поданные на гарнир овощи слишком долго тушились.
Для Бентли единственная надежда спасти неудачный вечер заключалась в том, чтобы подняться наверх и заняться любовью с женой. Он молил Бога, чтобы Фредди достаточно хорошо себя чувствовала. Черт возьми, а ведь он действительно попал в зависимость от этой малышки. С Фредди он мог забыть обо всем плохом и думать только о будущем.
Может быть, он поступает неправильно, выплескивая свои эмоции внутрь тела своей жены? А-а, не имеет значения. Пока она его не прогнала, он не прекратит это. До сих пор он редко отказывался от того, что доставляло ему облегчение, удовольствие или приносило удовлетворение, пусть даже после этого приходилось испытывать чувство вины. Ему повезло, что Фредди всегда откликалась с готовностью на его вспышки страсти. Более того, с нетерпением. Она была поразительно чувственным созданием. С самого начала ее страстность радовала его, а невинность очаровывала.
Когда он вошел в комнату, она не спала. Бентли весело чмокнул ее в щеку, выпил глоточек коньяку и опустился в кресло у камина, чтобы снять штиблеты. Немного сонная, с мило растрепанными волосами, она выскользнула из-под одеяла и подбежала к нему. К его удивлению, она опустилась на колени возле его кресла и принялась помогать ему.
– Как прошел ужин? – спросила она.
– Из рук вон плохо, – признался он, сняв первый ботинок.
– Жаль, – сказала она, принимаясь за второй, потом вдруг взглянула на него и лукаво улыбнулась: – Не могу ли я что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя забыть об этом?
Заинтригованный гортанными звуками ее голоса, Бентли приподнял бровь и пристально взглянул на нее. Он обладал немалым опытом общения с женщинами и разбирался в тонких нюансах женского поведения, поэтому понимал, что Фредди посылает ему какие-то сигналы. Ее волосы не были заплетены в косы, а ниспадали черным водопадом на плечи, как ему особенно нравилось. Ее пухлые губки выглядели очень соблазнительно, а в глубине темно-карих глаз он заметил нечто такое, отчего у него перехватило дыхание. Она переоделась в изящную ночную сорочку из тончайшего белого маркизета, сквозь который просвечивала ее грудь, ставшая за последние несколько дней полненькой и округлой. Напряженные темные соски чуть приподнимали ткань.
– Фредди, любимая, – пробормотал он, – такая грудь, как у тебя, может заставить мужчину забыть даже собственное имя.
Фредерика улыбнулась и одарила его озорным взглядом. Она окончательно потрясла его, когда, постанывая от удовольствия, провела ладонью по внутренней стороне его бедер.
– Ммм, – простонал он, – остановись, Фредди. Но она и не думала останавливаться. Наоборот, она наклонилась к нему так, что ворот ночной сорочки широко распахнулся. У Бентли пересохло во рту. Он смотрел, как покачиваются ее полные груди, когда ее руки скользнули выше, а подушечки больших пальцев массировали мышцы бедер, заставляя его пенис подергиваться от удовольствия.
Казалось, кто-то засунул в его брюки двуствольный дуэльный пистолет. Но когда ее руки скользнули еще выше и она принялась массировать его сквозь ткань брюк, Бентли даже испугался, что может не сдержаться и оскандалиться прямо в одежде.
– Фредди, любимая, – хрипло попросил он, поймав ее руку, – лучше подожди меня в постели.
Она бросила на него лукавый взгляд:
– А что, если я не могу ждать? Бентли закрыл глаза.
– Позволь мне хотя бы раздеться, – прошептал он. – А потом, милая, клянусь, все будет так, как ты захочешь.
Это ее не устраивало. Фредди приподнялась, закинула руку ему на шею и страстно его поцеловала. Медленными плавными движениями ее язык вторгся в его рот, и его дыхание стало прерывистым. Потом она присела на корточки и улыбнулась.
– Я не хочу ждать, пока ты разденешься, – прошептала она, поигрывая застежкой его брюк. – Что, если сегодня мы попробуем что-нибудь новенькое?
Услышав это, он отпустил ее руку. Ему было любопытно узнать, как далеко намерена зайти эта озорница и что за бес вселился в нее. Рука Фредди скользнула вдоль ширинки, подержала в ладони его пышущие жаром гениталии, тогда как другая рука умело расстегнула пуговицы. Он попытался снова схватить ее за руку.
– Тпру-у, Фредди! – выдохнул он. – Ты хоть знаешь, что делаешь?
Она ответила ему кокетливой улыбкой, потом высвободила его «дуэльный пистолет» – твердый, горячий, поднявшийся вверх и рвущийся в бой. К его изумлению, она провела изящной ручкой по всей его длине, полностью освободив головку.
Бентли задрожал всем телом.
– Боже всемогущий! – простонал он.
