Знатная плутовка - Басби Ширли (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Причитания двоюродной бабки и миссис Иглстон нагоняли на него тоску, а ежедневные визиты Саймона повергали в уныние. Многочисленные новые друзья также не забывали Кристофера, но их «забота» была скорее обременительна, чем приятна. Дни напролет они толпились в его комнате, вели праздные разговоры и поглощали его бренди в таком количестве, что под вечер удалялись едва ли не на четвереньках. Нет, Лондон был не тем местом, где человек мог провести несколько дней в тишине и покое.
Кроме того, он наконец осознал, что охотится за миражом. Им с Джесоном пришла безумная идея, будто ему удастся разведать нечто действительно важное. С самого начала он понимал, что вероятность успеха невелика, но все же питал надежду, что, может быть, в силу какого-то исключительного стечения обстоятельств ему повезет. Теперь эта надежда угасла. Стало ясно, что в Англии он впустую тратит время. В Новом Орлеане его ждут дела, которыми он мог бы заняться с большей пользой, чем праздно слоняться в Лондоне. Признавать это было горько, но ситуация была совершенно очевидна. Пора было собираться в обратный путь, а прежде – освоиться в точке отплытия, в Суссексе.
Рана служила Кристоферу удобным оправданием отъезда. Всякий с пониманием отнесся бы к его стремлению провести несколько дней на побережье ради поправки здоровья. Он снял уединенный домик на берегу и с наслаждением предался отдыху.
Кристофер решил, что, поскольку рана пока все равно сковывает его, надо предпринять последнюю попытку разведать планы англичан. Домик он снял до 1 октября. 30 сентября было одной из условленных дат, когда к побережью приблизится американское судно. Если к этому дню он ничего не добьется, то поднимется на борт практически с пустыми руками, чтобы доставить в Новый Орлеан лишь обрывочные слухи.
Приняв наконец решение, Кристофер постарался на время выкинуть из головы все заботы и насладиться отдыхом. Время текло быстро, и с каждым днем здоровье его поправлялось и силы прибывали. Целыми днями он бродил по берегу, любуясь суровым морским пейзажем. Иногда он решался даже поплавать в холодном море, хотя рана давала о себе знать и сильно сковывала движения. По вечерам, опьяненный здоровым морским воздухом, Кристофер засыпал, едва коснувшись головой подушки.
Единственное неприятное впечатление настигло его в тот день, когда он вдруг обнаружил, что всего в нескольких милях расположен уютный особняк, который вот уже на протяжении многих лет снимал Роберт. Этот факт невольно выпал у него из памяти, хотя, еще будучи ребенком, он нередко гостил в этом доме. Странно, что он забыл об этом. Хотя так, наверное, и лучше. Не стоит смущать свой душевный покой мыслями о Роберте.
У Кристофера было много времени для размышлений. Часами он лежал на прибрежном песке, заложив руки за голову, и глядел на набегавшие волны, завороженный мерным ритмом прибоя. В такие часы он как бы заново проживал в мыслях всю свою жизнь. Как ни странно, но эти воспоминания не вызывали у него сожалений. Конечно, не следовало быть таким ослом, чтобы поддаться коварству Аннабель, да и с Николь надо было бы обойтись помягче. Впрочем, об этом не стоит печалиться. О той роли, которую он выполнял сегодня в Англии, Кристофер тоже не сожалел. Он признавался себе: будь эта затея для него абсолютно неприемлема, он бы за нее и не взялся.
Часто он вспоминал о Николь, но старался не дать этим мыслям омрачить того умиротворения, которого с таким трудом достиг. Сардонически усмехаясь, он стремился дать им особое направление. В конце концов, думал он, я привнес в ее жизнь вкус приключений и запретных наслаждений. Когда-нибудь, замужем за скучным обывателем, окруженная выводком детишек, она будет вспоминать обо мне с ностальгической тоской. От этой мысли Кристофер резко рассмеялся, вспугнув любопытных чаек. Так или иначе, какое это имеет значение? Через месяц он уже будет плыть домой, предоставив Николь полную свободу выбирать, кому из многочисленных претендентов подарить свое состояние и восхитительное тело.
Неожиданно перед его внутренним взором предстал грешный и соблазнительный образ обнаженной Николь, и Кристофер с трепетом ощутил, как его собственное тело напрягается в возбуждении от одного этого мысленного образа. Он порывисто сорвал с себя одежду и как безумный бросился в набегавшую волну. Не обращая внимания на саднящую рану, он плыл и плыл, пока здравый смысл не подсказал ему повернуть к берегу. Этот бурный всплеск энергии принес ему облегчение. Кристофер снова улегся на берегу и предался размышлениям. Теперь его мысли были о Саймоне.
Кристофер принял твердое решение в сентябре покинуть Англию, но он не мог без огорчения думать о том, как ему предстоит поведать об этом своему деду. Скрыться тайком, раствориться в море, как тать в ночи, было бы недопустимо.
Он попытался отогнать и эти мысли так же, как гнал от себя образ Николь. Однако тут перед ним стояла задача, от которой нельзя было просто отвернуться. Неловко сказать: «Я славно погостил, теперь пора домой в Новый Орлеан». А как иначе? Никакого решения в голову не приходило. Ладно, недовольно подумал Кристофер, настанет день, и он что-нибудь придумает. Должен придумать!
Многочасовые прогулки по морскому берегу пошли ему на пользу. Свежий бриз выветрил из его головы неприятный осадок, накопившийся за долгие ночи пьянства и карточных игр. Лицо покрылось легким загаром и даже в глазах, казалось, заиграл прежний блеск.
По прошествии двух недель Кристофер почувствовал, что вполне набрался сил для возвращения в шумный и суетный Лондон. Одиночество, поначалу сладостное, стало его тяготить. Рана зарубцевалась и почти не давала о себе знать. Решение о дате отплытия было принято, и Кристофер намеревался предпринять последнюю попытку добыть интересующие его сведения.
В своей лондонской квартире он нашел целую стопку приглашений и записок. Он без энтузиазма просмотрел несколько из них, остальные отложил, чтобы прочитать после обеда. В результате послание Николь оказалось в его руках лишь ближе к вечеру.
Кристофер несколько раз перечитал записку. Что бы она могла значить? При виде подписи его недоумение усилилось. Была лишь одна причина, по которой могла появиться подпись «Ник». Что бы ни имела в виду Николь, это касалось капитана Сэйбера. Однако записка была двухнедельной давности!
Кристофер вскочил и принялся торопливо одеваться. На Кевендиш-сквер он оказался на удивление быстро, но там с досадой узнал, что мисс Эшфорд в этот вечер отправилась на бал. Кристофер также получил приглашение, но идти не собирался. Теперь он изменил свое решение и заспешил по указанному адресу.
Вскоре он уже окунулся в праздничную атмосферу, которая на этот вечер охватила один из лучших лондонских домов. Николь он увидел почти, сразу. Своей юной красотой она ярко выделялась на фоне приторных светских дам. Кавалеры роились вокруг нее, как шмели над душистым цветком. Среди них Кристофер заметил Роберта и нервно напрягся, словно тигр, почуявший соперника, который осмелился вторгнуться на его территорию. Он не отдавал себе отчета в своих чувствах. Он только знал, что хочет сам ощутить под своей рукой ее гибкий стан и не позволить этого Роберту.
Заиграла музыка. Роберт с поклоном протянул Николь руку, приглашая ее на вальс. Но Кристофер уже пересек зал стремительными шагами и бесцеремонно вклинился между ними.
– По-моему, это мой танец! – сказал он и увлек ошеломленную Николь за собой.
Она не успела сообразить, как следовало бы себя повести подобающим образом, и не смогла сдержать радостной улыбки.
– Боюсь, как бы Роберт снова не схватился за шпагу!
Это была не самая удачная шутка, но Кристофер лишь улыбнулся в ответ:
– Какое мне дело до него! Ты же ведь на меня не сердишься, правда?
– Нет, – искренне ответила она, глядя ему в глаза. Дрожь прошла по всему телу Кристофера. Он наклонился и шепнул Николь на ухо:
– Когда ты так на меня смотришь, я просто рад, что мы посреди толпы, иначе я не сдержался бы.
