Изумруды пророка - Бенцони Жюльетта (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– О, благодарю вас!.. Благодарю от всего сердца, мадемуазель! Морозини тоже не преминет поблагодарить вас за то, что вы для него сделали! Вы просто-напросто спасли его! Вы проявили себя как истинный друг! А теперь мне надо поспешить на поезд. Я постараюсь уже из Брегенца дозвониться в несколько гостиниц...
– Думаю, это действительно лучшее решение. Счастливого пути, господин Панкальди!
Выбравшись на свежий воздух, фальшивый Доменико Панкальди, чье настоящее имя было Альфред Оллард и который в равной мере мог считаться как подданным его британского величества Георга V, так и его итальянского величества Виктора-Эммануила II, остановился и глубоко вдохнул этот и на самом деле свежий, чрезвычайно, даже слишком свежий, но такой живительный альпийский воздух. Все прошло как нельзя лучше, просто восхитительно удалось благодаря его исключительному актерскому таланту и благословенной способности плакать по желанию, которой природа, во всем остальном поскупившаяся, наградила его в виде компенсации. Впрочем, разыгрывать комедии было его излюбленным занятием, а то представление, которое он только что устроил для мадемуазель фон Винклеред, переполняло его восторгом. Он сожалел лишь об одном: о полном отсутствии публики, способной оценить его по достоинству, – в таком случае его наниматели могли бы обнаружить, какой выдающийся артист почтил их своим присутствием.
Правда, этот приступ самодовольства вскоре прошел, вытесненный вставшей перед «артистом» проблемой: зачем бы это Морозини и его драгоценному археологу понадобилось отправляться в Лугано, если изумруды по-прежнему – он только что получил подтверждение этого – висели в ушах немецкой великой княгини, чей гроб закрыли всего несколько минут назад? И тотчас в его голове возник новый вопрос, вызвавший внезапную и сильнейшую тревогу: а что, если камни фальшивые? По крайней мере, это объяснение казалось логичным: решение навечно заточить в склепе такие великолепные драгоценности граничило с безумием даже в том случае, если появления грабителей могил опасаться не приходилось. А у кого хватило бы безрассудства на то, чтобы попытаться вскрыть могилу, находящуюся под тройной защитой: дверей склепа, дверей часовни и, наконец, должно быть, еще средневековых, но очень надежных укреплений замка Гогенбург? В таком случае можно было предположить, что этот чертов князь, так хорошо разбирающийся в старинных драгоценностях, сумел изготовить копии камней, вот только где и когда он мог бы это сделать? За ним и за его сообщником следили с тех самых пор, как они покинули Иерусалим, за ними следовали по пятам и пристально наблюдали ловко сменявшие друг друга агенты. Когда он был в Париже во время рождественских праздников? Да он и близко не подходил ни к одному ювелиру или хотя бы к кому-нибудь, кого можно было считать ремесленником-надомником. То же самое было в Англии с Видаль-Пеликорном. Ну и что дальше?
Вывод напрашивался сам собой: надо было отправляться в Лугано, и чем скорее, тем лучше. Наполнив свои просторные легкие изрядной порцией свежего воздуха, Альфред Оллард пустился бежать так быстро, как только позволяли ему его коротенькие ножки. Он спешил к маленькой гостинице в Лангенфельсе, где его дожидался товарищ по злоключениям, тот самый человек, которому так хорошо удавались своевременные повреждения телефонных линий...
Несмотря на то, что стояла зима, погода в Лугано была чудесная. Ласковое солнышко нежно поглаживало обрамленные аркадами улицы и дома, выстроенные в итальянском вкусе, отражалось в воде прекрасного озера и заливало сиянием склоны окружавших его величественных Итальянских Альп, сплошь заснеженных, кроме горы Сан-Сальваторе, до самой вершины поросшей лесом. Наши путешественники прибыли в Лугано среди ночи и потому в первые минуты вынуждены были довольствоваться теплом, ощущавшимся уже на террасе вокзала, за которой лишь угадывался расстилавшийся вокруг пленительный пейзаж. Но ближе к полудню, устроившись в запряженной парой лошадей коляске, которая должна была отвезти его на виллу «Клементина», где жил граф Манфреди, Альдо сумел ненадолго отвлечься от всех забот и насладиться прогулкой. Обсаженная деревьями набережная незаметно переходила в идущую вдоль озера дорогу, откуда видны были холмы, покрытые садами и виноградниками и сверкавшие на темном фоне каштановых лесов и орешника, словно драгоценные камни на бархате раскрытого футляра. Среди всего этого были рассыпаны прелестные деревушки и уединенные виллы.
Если жилище графа Манфреди, возвышавшееся над садами, уступами спускавшимися к самому озеру, было и не самым большим, то уж точно самым красивым и выделялось чистотой стиля: увенчанное фронтоном центральное строение с лоджией и расходящиеся от него два крыла с выстроившимися вдоль террас статуями. Перед фасадом пестрели узорные клумбы. Густая и плотная зелень великолепно оттеняла белизну и изящество здания.
Альдо заранее предупредил Альберто Манфреди о своем приезде, и тот как раз возвращался из сада, когда коляска с гостем остановилась у ступеней крыльца. Его радость при виде гостя была, несомненно, искренней, и Альдо ее разделял: его встречи с веронцем всегда доставляли удовольствие обоим. Манфреди в то время было около пятидесяти, но выглядел он лет на десять моложе, несмотря на роскошную седую шевелюру, спускавшуюся сзади на шею и так чудесно обрамлявшую его смуглое лицо с властными чертами. Впрочем, суровость черт смягчалась обаятельной улыбкой, озарявшей лицо не только блеском крепких белых зубов, но и сиянием больших серых глаз. Рукопожатие графа было крепким и надежным, и то же ощущение надежности исходило от всего его стройного мускулистого тела, которое безупречно облегал костюм из английской фланели.
– Вы и представить себе не можете, какую радость доставили мне своим приездом! – воскликнул он, взяв гостя за руку, чтобы ввести его в дом. – Я бы даже сказал, что вас послало само небо: я как раз собирался ехать в Венецию, чтобы попытаться вместе с вами подобрать подарок, который доставил бы удовольствие моей жене, у нее скоро день рождения...
– Все дело было в этом подарке? Вы хотели купить еще что-нибудь из бирюзы?
– Нет, мне нужен жемчуг. Анналина обожает жемчуг, и мне хотелось подарить ей что-нибудь очень красивое и, если возможно, обладающее историей...
– Буду ли я иметь честь засвидетельствовать ей свое почтение?
– Не сейчас. Она только что вместе с кухаркой отправилась за покупками. Вам ведь, наверное, известно, какая она великолепная хозяйка? Да, сейчас ее, к сожалению, нет дома, но это позволит нам спокойно поговорить...
Они вошли в маленькую гостиную, где солнце празднично играло в гранях старинного хрусталя, заполнявшего целую витрину и, казалось, окрашивало своим теплым светом золотистую бархатную обивку удобных кресел. Это была уютная комната, украшенная рождественскими розами, голубыми гиацинтами и белыми тюльпанами, и все здесь дышало покоем и счастьем. Каждая мелочь – забытый на спинке кресла муслиновый шарф, серебряная рамка с фотографией счастливой четы на прелестном бюро эпохи Людовика XV, раскрытая книга, придавленная на недочитанной странице парой очков, весело горевший в камине огонь – уверенно напоминала о мгновениях драгоценной близости, которую ближайшие события, возможно, поставят под удар.
Граф предложил Морозини что-нибудь выпить, но тот всем прочим напиткам предпочел кофе: слишком давно ему не приходилось пить кофе, действительно заслуживающий это название!
– Но, прежде чем мы займемся жемчугом, скажите мне, дорогой друг, что привело вас сюда. Не могу же я, в самом деле, предполагать, будто вы читаете мысли на расстоянии?
– Конечно, нет, и я очень боюсь, дорогой граф, что стану для вас менее желанным гостем, как только вы узнаете, что привело меня в ваши края. Я приехал для того, чтобы предупредить вас об опасности, угрожающей вашему счастью. Потому что вы ведь счастливы, правда?
– Вполне счастлив! Бесконечно счастлив!.. Но вы меня пугаете... О какой опасности идет речь?
