Герой ее романа - Дункан Элис (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Том выдавил из себя улыбку.
— Собираешься навестить предмет своей сердечной привязанности, Джед?
— Да, — со вздохом признался Джедидайя. — Конечно, я в любом случае пойду, но, боюсь, Дайана огорчится. Она ведь очень привязана к Клэр.
Том пожал плечами — что он мог сказать своему другу?
«Я не дал ей ни малейшего шанса, — внезапно подумал он. — Набросился на нее, как форель на муху, и не дал даже рта раскрыть!»
Том чувствовал себя чертовски виноватым, и ему приходилось постоянно повторять себе, что вина целиком и полностью лежит на Клэр. Это она ему лгала, а не он! Это она предала его!
К несчастью, это мало помогало. С тех пор как он позволил себе обрушить свой гнев на Клэр, совесть не давала ему покоя. Том понимал, что Клэр не призналась ему только потому, что он всей душой ненавидел эти приключенческие романы, и опасалась его гнева. И, как оказалось, не без причины…
Но если бы она рассказала ему обо всем с самого начала, он, возможно, почувствовал бы досаду, однако не счел бы это предательством! Да, но тогда он наверняка не подпустил бы ее к себе так близко. И этих последних великолепных недель, проведенных с Клэр, у него не было бы.
Том бросил хмурый взгляд в тарелку с супом.
«А так ли уж эти романы отравили тебе жизнь? — спросил он себя. — Признаться, тебе ведь даже немного нравилось быть знаменитостью».
Сказать по правде, слава, которую принесли ему книги Клэр, была только ему на пользу — ведь ему давали самые престижные поручения. Сам президент Соединенных Штатов осведомлялся о Томе, когда приезжал на Дикий Запад поохотиться. И сказал, что узнал о нем из приключенческих романов Кларенса Мактега. А если уж быть до конца честным с самим собой, Том был вынужден признать, что эти глупые книжонки придавали ему больше уверенности в себе. Кроме того, когда приходится поддерживать раз созданный образ, поневоле выполняешь свои обязанности с большим усердием. В конце концов, на тебя люди смотрят!
Отодвинув от себя тарелку с супом, поскольку у него совсем пропал аппетит, Том подумал, что до того, как вышла первая книжка из серии о Таскалусце Томе, он и не думал носить эти диковинные штаны из оленьей кожи и рубашки с бахромой. А теперь они — его «торговая марка», и ему приходится притворяться, что он не обращает внимания на сотни людей, подражающих ему. То есть, разумеется, не ему, а Таскалусцу Тому Парди. Порождению неуемного воображения Клэр…
Когда в конце концов Тому открылась истина — а это произошло за ростбифом, — эта самая истина нанесла ему сокрушительный удар.
«Отец Небесный! Клэр Монтегю, моя экономка, мой друг, моя любовница создала всенародный символ! И не только символ. Она создала идеал американского мужчины, модель мужских достоинств, которой подражает молодежь. Ведь и в самом деле все мальчишки Америки соревнуются, подражая Таскалусцу Тому Парди, и изо всех сил стараются стать такими же благородными и великодушными, как он».
То, что Клэр создала характер своего героя из тех черт, которые, по ее мнению, были присущи ему, впервые показалось Тому трогательным. Интересно, она полностью в нем разочаровалась, когда он так отвратительно накричал на нее?
— Какая досада! — нахмурившись, буркнул Том.
— Прошу прощения?
Том вздрогнул и чуть не выронил вилку: он на какое-то время позабыл, что с ним ужинает Джедидайя.
— Ничего, все в порядке. Я просто размышляю.
— А-а-а!
Джедидайя вернулся к своим мыслям. Том не сомневался, что его друг думает о Дайане Сент-Совр.
«А ведь Клэр наверняка меня любила — меня или созданного по моему образу и подобию героя — еще до того, как встретилась со мной. Если ей верить, то любит до сих пор, даже после того, как узнала меня близко. Но означает ли это, что я хоть в какой-то мере наделен теми неотразимыми качествами, которые присущи Таскалусцу Тому Парди?»
С большой осторожностью Том прикончил остатки своего ужина. Десерт он проигнорировал и надеялся, что Джедидайя откажется от портвейна в гостиной, поскольку намерен отправиться в гости после ужина. Том не мог сейчас ни с кем говорить, а думать был способен только о Клэр. А вдруг Клэр решит, что он хочет, чтобы она уехала? Эта мысль была просто непереносима.
Он должен перед ней извиниться! Но как? Подождать до утра, чтобы она успокоилась? Но тогда она всю ночь будет переживать. А будет ли?
«Да, — решил Том, — будет!»
И это ему совершенно не понравилось.
Медленно поднимаясь по лестнице наверх, Том вспомнил о телеграмме, которую забрал у Скраггса перед ужином и сунул себе в карман. Это был прекрасный предлог. Он обрадовался и громко постучал в дверь.
— Клэр! Клэр, тебе телеграмма!
Но ответом ему было лишь молчание.
Том откашлялся и предпринял вторую попытку.
— Клэр, пожалуйста, открой! Тебе пришла телеграмма из города, и нам нужно поговорить.
Ответа не последовало. Том стоял у двери и хмурился.
«Если она у себя, то, значит, не желает меня видеть, — размышлял он. — А может быть, она вышла прогуляться? Нет. На улице темно хоть глаз коли, да и холод такой, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит. Хотя… В любом случае нужно убедиться, что она не отправилась на прогулку».
— Клэр! — позвал он громче.
Тишина.
Том глубоко вздохнул. Что и говорить, тяжелый выдался денек! Вся его спокойная, налаженная жизнь полетела вверх тормашками из-за женщины, которая еще три дня назад клялась, что любит его. В отчаянии он изо всех сил ударил кулаком в дверь.
— Клэр! Черт возьми! Тебе телеграмма. Если ты не желаешь со мной разговаривать, прочти хотя бы телеграмму!
Разозлившись, что не услышал ответа на свое последнее язвительное замечание, Том заявил:
— Хорошо. Если тебе все равно, я прочту ее вслух. — Том понимал, что ведет себя, как упрямый школьник, но тем не менее вытащил телеграмму из кармана. — Вот. Тут написано: «Мисс Монтегю, сожалею, но не нахожу законных оснований, чтобы…»
Том нахмурился и дочитал телеграмму про себя. Потом снова громко постучал в дверь.
— Клэр, зачем ты телеграфировала мистеру Олифанту, чтобы он переслал твои доходы от последних книг на мой банковский счет?
В конце концов, от такого продолжительного молчания и безграничное терпение может лопнуть! Постучав в дверь Клэр в последний раз, Том рявкнул:
— Черт побери! Не хочешь выйти и поговорить со мной, тогда я сам войду!
Том ожидал, что ему придется снести дверь с петель, однако защелка бесшумно повернулась. Том легонько надавил, и дверь без единого звука открылась.
«Ну еще бы! В усадьбе Партингтонов нет ни одной скрипучей двери, потому что Клэр собственноручно смазывает петли каждую неделю, как по часам».
На секунду Том застыл на пороге, поскольку ему вдруг стало страшно, но потом, сделав глубокий вдох, он вошел в комнату.
В спальне Клэр не было ни пылинки. Но Клэр там тоже не было. А когда Том увидел упакованный саквояж, аккуратно поставленный на кровать, последняя искра надежды погасла. С тяжелым сердцем он подошел к постели, взял записку, оставленную на саквояже, и увидел на конверте свое имя, написанное аккуратным четким почерком Клэр.
Когда Том вскрывал конверт, у него дрожали руки.
Записка гласила:
«Дорогой Том!
Спасибо тебе за все. Ты был ко мне добрее, чем я того заслуживала. Пожалуйста, поверь, я не хотела навредить тебе своими книгами. Они были написаны от любви — очевидно, неразделенной, — и я сожалею о тех неприятностях, которые они тебе доставили. Я понимаю, что мне следовало бы спросить твоего разрешения, прежде чем делать тебя прототипом моего героя. Понимаю, что мне нужно было признаться во всем при первой нашей встрече. И все-таки я надеюсь, что настанет день, когда ты меня простишь!
За своим саквояжем я пришлю, когда устроюсь где-нибудь.
Да благословит тебя господь!
Сердце мое навсегда осталось с тобой.
Клэр».
Том с трудом проглотил ком в горле, глаза у него защипало, голова стала тяжелой. Он прижал руку ко лбу, словно это могло унять боль.
