Сокол и цветок - Хенли Вирджиния (читать онлайн полную книгу txt) 📗

– Мы просто не подходим друг другу. Стоит нам остаться наедине, готовы глотку перегрызть один другому, но сегодня мне не хочется обидеть Изабел. Она была так добра ко мне и так волновалась, принимая в своем доме новобрачных, – тихо возразила Джезмин.

– Надеюсь, ты не думаешь, что можешь без конца отказывать мне! Сама прекрасно знаешь, что, если я захочу, тебе придется позволить мне все на свете, – взорвался Фолкон.

– Попробуй хоть пальцем меня коснуться! Закричу так, что стены обрушатся! – вскинулась Джезмин.

Фолкон не привык отступать и всегда был готов принять вызов. Он немедленно толкнул ее на постель, и Джезмин издала пронзительный вопль:

– Я села на Прика [14]!

– Клянусь Богом, Джезмин, они подумают, что я тебя убиваю! – Но тут юмор происходящего дошел до Фолкона, и он начал хохотать:– Я думал, ты назвала его Квилл!

– Вот именно, но ты так часто звал ежа Приком, что я изменила ему имя.– Она закрыла лицо руками и простонала:– О Боже, что они обо мне подумают!

– Посчитают тебя очень страстной, если можешь кричать на весь замок, – ухмыльнулся Фолкон.

– Они и о тебе невесть что вообразили. Решили, что ты совершил неслыханный подвиг, переплыв ради меня бушующую реку, и будто между нами такая сильная духовная связь, что ты откуда-то узнал о грозящей мне опасности. Мне отведена роль попавшей в беду дамы, а тебе – благородного героического рыцаря.– Джезмин внезапно замолчала и пригляделась к Фолкону.– Ты вправду переплыл эту реку, – поразилась она.– Господи, да ты, должно быть, на ногах не стоишь. Прости, пожалуйста...

Фолкон вздохнул от удовольствия, как всегда, когда слова Джезмин были сладки как мед. Она извинялась перед ним, и он неожиданно представил, как грубо, хотя и восхитительно страстно принудил ее отдаться в ту ночь. Джезмин была такой хрупкой. Наверное, слишком эгоистично не дать ей отдохнуть сегодня. Фолкон знал, что может держать себя в руках лишь до определенного момента, после которого верх возьмут инстинкты его сильного тела, и тогда он будет не властен над собой. Джезмин довела его до такого состояния, когда ничто больше не имело значения, кроме одного – врезаться в нее как можно глубже.

– Я буду спать на полу, – хрипло пробормотал он непослушным языком.– Тебе необходим отдых, впереди еще долгий путь.

– Ты тоже измучился и будешь спать в постели в свою брачную ночь, или вечный позор падет на мою голову. Только не прикасайся ко мне, а на мягкой перине все же удобнее, чем на камнях.

Фолкон взглянул на жену. Только ребенок способен поверить, что мужчине, любому нормальному мужчине, спокойнее лежать рядом с почти голой женщиной, чем в одиночестве на полу.

– Хорошо, – тихо согласился он, потушил свечи, быстро разделся и обнаженный забрался в кровать. Он лежал тихо, напряженно и остро сознавая близость нежного тела, ощущая ее тепло и соблазнительный аромат. Никогда еще он не был так далек от сна. Фолкон слышал каждый легкий вздох, каждое слабое движение.

Чем дольше он лежал, тем становилось труднее. Сладкая тяжелая боль в чреслах росла с каждой минутой. Фолкон мысленно умолял жену прикоснуться к нему, протянуть руку, так, чтобы у него не осталось сомнений в ее желании.

И неожиданно он сообразил, как по-дурацки ведет себя. Джезмин принадлежит ему, и он насладится ею, согласна она или нет. Фолкон был так широкоплеч, что занимал большую часть постели, и ему не нужно было тянуть далеко руки, чтобы отыскать жену. Он просто сжал ее тонкую талию так, что пальцы сошлись, словно пояс, и поднял ее на себя.

Джезмин на секунду застыла, потом начала лихорадочно сопротивляться, но Фолкон крепко прижимал ее к своему упругому мускулистому обнаженному телу.

– Пусти или закричу!– пригрозила она.

– Кричи, если хочешь, – разрешил Фолкон, – но мне почему-то кажется, что ты не сделаешь этого.

Джезмин с новой силой начала вырываться, пока от сорочки не остались одни клочья, но напрасно – она по-прежнему была пригвождена к стальному телу Фолкона. Он слегка разжал руки, и Джезмин, подняв голову с его груди, взглянула в бушующее зеленое пламя сверкающих глаз.

– Мы муж и жена, Джезмин. Тут нет никакого стыда, дорогая.

Одна рука отпустила ее талию и поползла выше, чтобы сжать тяжелую округлую грудь, твердый розовый кончик которой обжигал ему кожу.

– Отдайся мне, любимая, – хрипло пробормотал Фолкон, приблизив губы к ее шее.

– Фолкон, подожди! – отчаянно выкрикнула она.

Ее тело все еще помнило боль, которую причинило его огромное копье, и Джезмин была готова на все, лишь бы он не врывался в нее снова. Она с ужасом чувствовала, как возбужденное мужское естество прижимается к тому месту, откуда расходятся ноги, всего в нескольких жалких дюймах от желанной цели. Как отодвинуться от этого мощного оружия?

– Можно, я лягу рядом? – тихо попросила она. Фолкон нехотя отпустил ее роскошную грудь и, стиснув талию, без усилий поднял Джезмин, положил на спину, повернулся на бок и, опершись на локоть, стал ее разглядывать.

– Не дрожи так, любимая, я буду нежен и ни-за что не причиню тебе зла, – прерывисто выдохнул Фолкон.

– Один раз ты уже сделал мне больно, – обвинила Джезмин, но тут же переменила тон и начала умолять:– Пожалуйста, не мучай меня, только не мучай меня.

– Лежи спокойно, дорогая, я хочу не терзать тебя, а любить, – уговаривал Фолкон.– Прежде чем эта дверь снова откроется, я намереваюсь сделать тебя своей женой, настоящей женой.– Она лежала молча, напряженная, неподвижная.– Джезмин... ты так невероятно прекрасна...

Загорелая рука ласкала волосы лунного цвета, губы коснулись ее губ, нежно, нерешительно, наслаждаясь вкусом ее розового ротика, по которому так истосковался Фолкон, но едва он приподнял голову, Джезмин отвернулась, отодвинувшись как можно дальше от его голодного рта... Но руки мужа немедленно обвились вокруг ее талии, и Джезмин с досадой поняла, что ее груди, как и самые потайные местечки, были теперь открыты для его ласк. И тут она с ужасом поняла, что ее голые ягодицы плотно прижаты к его чреслам. Его фаллос был напряженно-горяч и тверд. Фолкон резко втягивал в себя воздух каждый раз, когда она дергалась, и округлый зад ласкал кончик его воспламененного копья. Он судорожно гладил большими пальцами ее соски, пока они не стали жесткими, как драгоценные камешки, но Джезмин старалась сжаться, чтобы избежать его прикосновений.

– Радость, любовь моя, я хочу лишь обнимать тебя, дотронуться, погладить...– теряя голову, уговаривал Фолкон.

, – Я-я п-позволю тебе... только, Фолкон, пожалуйста... не надо того... другого... пожалуйста...

Нетерпеливый ответ уже был готов слететь с его губ, но тут он ощутил соленую влагу ее слез на своих губах, и его сердце и решимость растаяли, как снег на солнце. Фолкон проклял себя за то, что принудил Джезмин в ту ночь, в Глочестере. Он прекрасно понимал, что она считает это почти насилием, и неудивительно, что теперь молит его не мучить ее снова. Придется сделать все возможное, чтобы убедить Джезмин: супружеские отношения не всегда основаны на жестокости. Фолкон с бесконечной нежностью повернул жену лицом к себе.

– Моя дорогая крошка, поверь, я больше не причиню тебе боли. Прости меня за то, что пришлось принудить тебя тогда.– Он погладил Джезмин по волосам, чтобы успокоить ее и заставить слушать.– Раздвинь ноги, хоть чуточку. Обещаю, что проникну в тебя всего одним пальцем. Только успокойся, дорогая, и я доставлю тебе наслаждение. Но Джезмин отказывалась отвечать.

– Милая, я знаю, ты очень мала, особенно там, внизу, но знаю также, как не причинить тебе боли, сделать горячей и влажной, и клянусь, что не овладею тобой, пока не будешь готова.

Сжав кулаки, Джезмин начала бить его по груди.

– Нет! Нет! Нет! – всхлипывала она.

– Я изголодался по тому, что принадлежит мне по праву мужа, и возьму тебя, чего бы мне ни стоило, – сжав челюсти процедил Фолкон, теряя терпение.