Свет первой любви - Бэлоу Мэри (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗

– Ну тогда, – сказала она, – мы с тобой, Кеннет, не будем бояться того, что я жду ребенка.

– Разве что я не могу броситься в битву вместо тебя, верно? Я должен ждать и смотреть, как ты проходишь через все страдания из-за ребенка, которого зачал в тебе я. Ты заставляешь меня смиряться, Майра, и делаешь меня беспомощным. Это, наверное, приводит тебя в восторг?

Она улыбнулась, но промолчала. Ей не хотелось получать над ним власть большую, чем он имеет над ней.

– Но ты мне нужен, – сказала она. – Когда человеку больно, а в особенности когда он в горе, он чувствует себя ужасно одиноким. Но если рядом есть кто-то еще… Кеннет, когда у меня случился выкидыш, ты оставался со мной, хотя мистер Райдер велел тебе уйти. Ты был бледен, а в глазах стояли слезы. Ты умолял меня не умирать, не покидать тебя. Ты называл меня «моя любовь». Мне ведь это не померещилось, нет?..

– Нет. – Она услышала, что он глубоко вздохнул:

– Я бы умер за тебя, если бы это помогло. С радостью.

Она сглотнула. Значит, ей не померещилось, а она на следующее же утро сказала, что ей хотелось бы никогда больше его не видеть! Он держался так холодно. Может быть, он просто был несчастен, растерян, ждал, что скажет она? Может быть, ей следовало оставить его при себе на ту страшную неделю – на недели, последовавшие за его отъездом? Человеческое общение – ужасная вещь: так часто тебя понимают не правильно, и тогда все рушится.

Майра поднялась, не глядя на него. Как всегда, отделившись от него, она ощутила мгновенное сожаление, но не остановилась. Поправила лиф платья, опустила юбку, сунула ноги в туфли, откинула волосы назад и вышла из хижины на солнечный свет и жар. Закрыв глаза, подняла лицо к солнцу. А потом сошла с едва заметной тропки и села на траву на склоне холма. Обхватив руками колени, Майра смотрела вниз, на долину. Нельсон уселся рядом с ней, довольно вздохнув и положив голову на лапы.

Ей нужно усвоить еще один урок. Нужно научиться быть зависимой. Супружеская жизнь – это взаимозависимость, а не двойная независимость. Она должна научиться принимать его любовь, его заботу, его потребность защищать – даже если это выражается в требовании взять с собой горничную, когда она уходит из дома без него. Она должна научиться чувствовать его страхи и по временам нападающее на него чувство беспомощности. И видеть его слезы. Она должна научиться принимать его любовь. Любовь не только то, что даешь ты. Ее нужно еще и получать, даже поступаясь при этом какой-то долей своей независимости.

Но она любит его. И он любит ее. Ах, Господи, как же она любит его! И она опустила голову на колени.

Не сказал ли он или не сделал ли чего-то такого, что ее обидело? Кеннет вышел за ней из хижины несколько испуганный. Но она сидела на траве неподалеку и, когда он сел рядом, подняла голову и улыбнулась. Улыбка была ласковая, теплая. Он положил руку ей на затылок, ощутив ладонью теплоту и шелковистость ее волос.

– Значит, решение принято? – спросил он. Он больше не боялся ее ответа, не сомневался и в своем. – Мы остаемся вместе, что бы там ни было. Потому что мы этого хотим. Потому что любим друг друга!

– И потому что мы женаты. Потому что брак – это еще один вызов, который бросает нам жизнь. Я не думаю, что вечное счастье действительно существует, ведь так?

– К сожалению, так, – ответил он, – Как это было бы скучно, Майра! Никаких ссор. Наверное, никто из нас не выдержал бы.

Она тихонько засмеялась.

– Да, – сказала она, – звучит прямо-таки чудовищно! «Да, милорд», «нет, милорд», «да, сударыня», «нет, сударыня».

Он хмыкнул в ответ.

– Значит, остаемся вместе и принимаем новый вызов? Только обещай никогда больше не грозиться убить меня.

– Глупый! Ты должен был бы понять, что пистолет не заряжен. Ты же знал, как я обращаюсь с оружием. Я не сумела бы даже зарядить его. Удивительно еще, что я держала его за тот коней. Или не за тот?

– Я скорее имел в виду тех четверых негодяев, которых ты подослала ко мне три дня спустя. Они избили бы меня до полусмерти, не подоспей случайно управляющий отца. Ну да не важно. Без сомнения, ты была в полной ярости. Но все это дело далекого прошлого.

– Кеннет… – Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

– Какие негодяи? Какие побои? О чем вы говорите?

Вдруг его охватили сомнения – до этого момента он их не испытывал, может быть, потому, что ему никогда не хотелось сомневаться.

– Мне удалось уложить одного из них, и когда мы привели его в чувство, вылив на голову ведро воды, он во всем признался. Он сказал, что ты подослала их, чтобы отомстить за то, что я сделал с Шоном.

– Но почему ты решил, что у меня есть над ними власть? – спросила она, не скрывая изумления.

– Это были люди твоего брата. Ваши люди.

– Люди Шона? Мои люди? – Она сдвинула брови. – Я не знала… я даже не знаю, кто они. Вряд ли об этом знал и Шон. Они все были переодеты, с зачерненными лицами. Шон пошел тогда с ними шутки ради: он жаждал приключений. А я узнала об этом от кого-то из прислуги и побежала за братом, чтобы остановить его прежде, чем его поймают. И взяла с собой этот пистолет. Кеннет, у меня не было с этими людьми ничего общего! И у Шона с ними не было почти ничего общего. Он впервые оказался с ними, и это обернулось для него полным крахом. Потому что вы не медлили – не поговорили с нами на следующий же день, когда мы успокоились и смогли говорить разумно.

– Мне они сказали, что ты была членом их шайки. И Шон подтвердил мне это.

– Я тебе не верю! – Но она тут же подняла руку, чтобы остановить его:

– Нет, верю, верю! Но ты, должно быть, не правильно его понял? Он не мог сказать так. Это ведь не правда!

И вдруг он все понял – мгновенно, с поразительной ясностью. И стал к ней спиной, устремив взгляд на водопад.

– То была месть, – спокойно сказал он. – Ей-богу, то была месть. Я выдал его своему отцу и разрушил все его планы убежать с Хелен и заполучить ее состояние. Поэтому он разрушил все, что было самого дорогого у меня. Он разрушил мою любовь к тебе. – Он глубоко вздохнул:

– Наверное, это Шон убедил этих бандитов сказать, что их подослала ты.

– Нет, Кеннет, – возразила Майра. – Это сделал кто-то другой – кто-то, ненавидящий всех нас. Это не Шон. Он, конечно, был необуздан и безрассуден, но зла в нем не было. Он любил меня, он был твоим другом, он был влюблен в Хелен!..

Он обернулся и посмотрел на нее. Ей-богу, она верит в то, что говорит. Хорошо бы оставить прошлое в покое. Они ведь уже как-то преодолели его и научились снова любить друг друга. И пусть бы она сохранила память о брате незапятнанной. Но уже поздно. Если он сейчас промолчит, их возрожденная любовь будет отравлена.

– Майра, – сказал он, – Шон действительно был главарем этой шайки контрабандистов. Он собрал самых отчаянных головорезов со всей округи и создал опасную и жестокую банду. Я должен был все открыть раньше, чем это сделал. Память о дружбе удерживала меня – и страх потерять тебя. – Он невесело рассмеялся. – Шон не любил Хелен. Ему нужны были ее деньги. В этих краях полно детей Шона. И не все их матери пришли к нему по своей воле. Я знаю, что твой отец выделил вам с матерью приличный капитал. Я также знаю, что потрачен он был на уплату долгов вашего брата. Это я узнал от самого Шона, когда между нами еще сохранялось нечто похожее на дружбу. Да, я предал его, Майра. Я этого никогда не отрицал. Но он предал всех нас. И отомстил мне, сделав тебя навсегда несчастной.

Она опять опустила голову на колени. Поверила ли она ему? Или все опять рухнуло? Будь его воля, он никогда бы не коснулся этой темы. Но это было неизбежно.

– Шон был храбрым офицером, – сказал он, – одним из тех воинов, чья слава распространялась за пределы его полка. Он не требовал от своих подчиненных храбрых поступков или готовности пойти на опасное дело, если сам не мог сделать того же. Странно, что я не знал о его смерти, пока ты мне не сказала. Я не сомневаюсь, что когда это произошло, он был в гуще битвы, исполняя свой долг.