Любовь и ярость - Хэган Патриция (книга жизни .TXT) 📗
Приподняв висевший у входа тяжелый дверной молоток, Колт несколько раз громко постучал в тяжелую дубовую дверь – Тихо, тихо, уже иду, – донесся раздраженный женский голос. Женщина говорила по-французски. Колт в душе в который раз порадовался, что мать когда-то заставила его выучить французский язык, ведь если бы не это, он не смог бы так легко проникнуть в замок.
Дверь широко распахнулась, и перед Колтом появилась невысокая женщина средних лет, со следами былой красоты на лице. Но когда Колт заглянул ей в глаза, его невольно передернуло и он со страхом подумал: неужели у нее всегда, даже в молодости, были такие холодные глаза без капли нежности и теплоты?
А Элейн, застыв на пороге, как статуя, с силой вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть. Ей показалось, что время повернуло вспять. Зажмурившись, она едва слышно выдохнула:
– Тревис…
Колт остолбенел от неожиданности. Неужели это Элейн, тетушка Дани? В свое время отец много рассказывал ему об этой чудовищно злой женщине.
– Я его сын, – тихо ответил он, – Колт.
Глаза женщины широко распахнулись от удивления.
– Я сын Тревиса Колтрейна, – терпеливо повторил Колт. – Мне нужно повидаться с Дани. Могу я увидеть ее?
У Элейн перехватило дыхание. Юноша был копией своего отца: тот же цвет волос – черный, отливающий на солнце синевой, как вороново крыло, и глаза точь-в-точь такие же – цвета светлого серебра с золотистыми искорками.
Она не могла отвести от него глаз. Великолепное, мощное тело, словно боги, собравшись вместе, сговорились создать совершенный образец мужской красоты.
И перед ее мысленным взором возникла та далекая восхитительная ночь в Кентукки, когда они с Тревисом предавались любви и она была так счастлива, что совсем потеряла голову.
Она вспомнила, как однажды ночью выбралась из постели и, убедившись, что в доме все спят, тихонько пробралась в спальню к Тревису. Сбросив с себя одежду, Элейн бесшумно скользнула к нему под одеяло, прежде чем он успел сообразить, что происходит.
И он овладел ею так, как не удавалось ни одному мужчине ни до него, ни после.
Сладостные воспоминания развеялись как дым, сменившись стыдом и болью – ведь никто никогда не отталкивал ее с таким холодным равнодушием, как это сделал Тревис Колтрейн.
А потом он хладнокровно убил единственного человека, который по-настоящему любил ее, – Мейсона.
– Убирайся вон из моего дома, проклятый ублюдок! Мерзкое отродье!
Она уже замахнулась, чтобы ударить его, но Колт успел перехватить ее руку. Он вспомнил о той ненависти, которую эта женщина всегда питала к его отцу. Неужели именно она была причиной всего того, что произошло с ними? Неужели Элейн Барбоу через много лет снова попыталась разрушить их счастье?
Женщина дернулась, но он, словно железным кольцом, стиснул ее запястья.
– Я никуда не уйду, пока вы не скажете мне, где Дани.
Элейн впилась в него безумным взглядом. Проклятие, если бы он не был так дьявольски красив! Его появление снова воскресило в памяти сладкие и постыдные воспоминания, с которыми она боролась столько лет. Ни одна женщина, которую когда-то любил Тревис Колтрейн, не смогла бы выбросить его из головы, как бы жестоко и бессердечно он не покинул ее.
И Элейн не была исключением.
Их взгляды скрестились, спокойный и выжидающий – Колта, и пылающий яростью и обидой – Элейн, и ненависть оскорбленной и покинутой женщины разбилась, словно волна, натолкнувшись на твердую уверенность мужчины.
– Мэм, – мягко произнес он, надеясь успокоить ее, – все, что мне нужно, – это поговорить с сестрой. Не могли бы вы позвать ее?
На лице Элейн появилось нерешительное выражение. Она пребывала в растерянности, слишком много событий произошло за последнее время, и это выбило ее из колеи. Сначала ссора с Гевином, когда она среди ночи пришла к нему в спальню и обнаружила постель не смятой. Позже, за завтраком, он небрежно объяснил, что допоздна засиделся в кабинете, занимаясь делами, но она знала, что он лжет. Он был с Делией.
Произошел безобразный скандал. Впрочем, все эти дни они только и делали, что ссорились. С тех пор как он вернулся, ее жизнь превратилась в ад, и, чтобы не сойти с ума, Элейн с утра одурманивала себя водкой, а вечером ее усыпляло виски.
– Мэм? – напомнил о себе Колт.
Губы Элейн искривила злобная гримаса. Ну что ж, он действительно похож на отца, неплохо будет поговорить с ним, заодно узнать, как поживает дорогой Тревис.
Она распахнула дверь.
– Проходите. – Элейн провела его в маленькую гостиную.
Следуя за хозяйкой, Колт отметил про себя, что внутреннее убранство замка далеко не так красиво и изящно, как их собственного дома в Неваде, который в полном смысле этого слова был творением рук его матери. Тут он с болью вспомнил, что не может больше называть его своим – теперь родной дом уже не принадлежал ему.
– Ее здесь нет, – объяснила Элейн, когда он вошел за ней в гостиную.
Подойдя к бару, женщина привычно наполнила бокал водкой, добавив немного апельсинового сока. Она протянула его Колту, но тот покачал головой. Он молча ждал. Наконец его терпение лопнуло, и Колт дал волю сдерживаемому гневу:
– Ну, хватит шутки шутить. Вам прекрасно известно, почему я здесь. Немедленно говорите, где Дани, или я по камешку разнесу этот ваш чертов замок! Вы меня слышите?!
Элейн кокетливо улыбнулась:
– Прошу прощения, кажется, я забыла представиться. Я – Элейн, графиня де…
– Знаю, я догадался об этом в первую же минуту, – нетерпеливо оборвал он.
Сейчас Элейн невольно обрадовалась, что на ней ее любимое платье цвета весенней зелени с белоснежной пеной кружев. В нем благодаря тесному корсажу ее грудь казалась более упругой и молодой, чем была на самом деле. Предвидя, что при встрече с Гевином неминуемо вспыхнет новая ссора и желая быть во всеоружии, она еще с утра тщательно подкрасилась и привела в порядок прическу.
Как завороженная, Элейн не могла отвести глаз от молодого Колтрейна, а посмотреть на него стоило. Интересно, подумала она, только ли внешне он похож на отца…
– Последний раз спрашиваю: где моя сестра? Если вы и на этот раз не ответите, я сам примусь за поиски!
Элейн испуганно заморгала. Молодой человек был вне себя от ярости, в его глазах выражалась твердая непреклонность. О Господи, таким был когда-то его отец! Видно, все в жизни повторяется! И от проклятой водки все кружится перед глазами.
– Дани нет здесь, – холодно повторила Элейн. Это была правда, и ей удалось выдержать его испытующий взгляд.
– Где же она?
Графиня равнодушно повела плечами:
– Они с Гевином пару дней назад вернулись из Штатов, но Гевин приехал в замок, а Дани задержалась в Париже.
– Как мне ее найти?
То же самое движение плеч.
– Откуда мне знать? – Элейн действительно не знала, что отвечать, и перепугалась не на шутку.
– Тогда могу я увидеть Гевина? – настаивал Колт.
Графиня плеснула себе в стакан немного водки.
– И этого я не могу вам сказать, – злорадно произнесла она.
– Ну что ж, в таком случае я еще вернусь. – Колт повернулся и, не прощаясь, направился к выходу. Он шел по дорожке, ломая голову, правильно ли он поступил, что ушел. Может, следовало все-таки обыскать замок? Впрочем, какое-то внутреннее чувство подсказывало, что это ему ничего не дало бы.
Элейн со стоном оторвала от подушки голову – мутный туман висел перед глазами, и сотни крохотных молоточков безумно стучали в висках. Откуда-то издалека до нее донеслись приглушенные голоса. Где она?
Она помнила, как поднялась по лестнице, собираясь серьезно поговорить с Гевином. Она не позволит, чтобы его новая шлюха помыкала ею, да еще в ее собственном доме. Где-то наверху у нее припрятана бутылка отличного шампанского, они выпьют и поговорят по душам. Она сможет убедить его, что по-прежнему нужна ему. Они займутся любовью. Она сделает все, чтобы удовлетворить его, и потом они вместе решат, как избавиться от Делии. И все будет так, как было до поездки в Штаты. И Элейн с радостью простит ему эту маленькую измену, в конце концов, все мужчины не без греха, уж ей-то об этом хорошо известно! А она останется женщиной, к которой он всегда будет возвращаться.
